Джордж Оруэлл. Неприступная душа

«Хотя он и был очень английским писателем, — напишет один из его соотечественников, — в его застенчивой и упрямой духовности было что-то, не имеющее аналогий у нас. Мне приходит на память русское имя — Антон Чехов, человек, тоже плывший против течения и тоже задохнувшийся так рано».

«Да, у него были недостатки... — скажет об Оруэлле в 1961 году видный британский политик Николас Уолтер. — Но он был не просто недовольным человеком, а радикальным примером английского диссидента из среднего класса, который восстал против собственной социальной группы... Оруэлл был святошей, презиравшим святош, патриотом, который презирал патриотов, социалистом, который презирал других социалистов, интеллектуалом, презиравшим интеллектуалов... Он был человеком, полным логических противоречий и эмоциональных метаний, но это делало его лучше, а не хуже... Он был... одним из немногих настоящих героев и истинных душ, коих видел наш век...»

«А еще — всегда воевал с утверждением, что факты могут быть «относительными, гибкими или особо поданными». Он «научил нас, что даже если 100-процентная правда является недоступной, то имеется хотя бы 67 процентов ее, и они всегда будут лучше, чем 66...»

«Святой! Об этом говорили и современники Оруэлла. «Он кристально честен, он не способен на лицемерие, — писал в 1943 году Рашбрук Уильямс, директор „Восточной службы Би-би-си“, где одно время служил Оруэлл, — поэтому в прежние времена его либо причислили бы к лику святых, либо сожгли бы на костре». Святой, ибо, как давно подсчитали специалисты, самым частым словом в его публицистике — а я бы сказал, ключевым! — было слово decency, «порядочность».

«В псевдониме его имя Джордж — действительно имя святого покровителя Англии, а фамилия — Оруэлл — всего лишь название речушки его детства, где он любил ловить рыбу».

«Пришло время признать, — скажет о Джордже Оруэлле его друг, крупнейший прозаик ХХ века Арутр Кёстлер, — что он единственный гениальный писатель среди литераторов социального направления... В нем нет ни академических ноток высокоученого литератора, ни вкрадчивости специалиста по рекламе, ни болтовни глашатая партийной линии, его голос — это голос независимого человека, смотревшего на все собственными глазами, понимавшего то, о чем он думает, и умевшего это выразить...»

«Похоронили писателя между могилой Герберта Асквита, премьер-министра времен Первой мировой войны, и захоронением каких-то местных цыган. Других могил на погосте не оказалось. Как заметит Майкл Шелден, один из биографов Оруэлла, это окажется символом жизни новопреставленного: «Лежать между либералом ХХ века и вечными бродягами по жизни — цыганами».