Батюшков не болен

5 причин прочитать книгу «Батюшков не болен»:

1. Глеб Шульпяков — эксперт в описываемой теме. Он автор цикла лекций о поэте, нескольких научных статей, стихотворений и пьесы о Константине Николаевиче Батюшкове. Автор неоднократно работал с подлинными документами в отделе рукописей РНБ.
2. Книга «Батюшков не болен», вопреки названию, совершенно не только про Батюшкова — здесь переплетаются судьбы Василия Жуковского, Николая Карамзина, Ивана Крылова, Николая Гнедича, «арзамасцев». Эта книга — слепок эпохи, клубок запутанных нитей, которые автор аккуратно распутывает и бережно сводит в одно русло.
3. Автор погружает читателя в исторические события, рассказывая не только о жизни Константина Николаевича, но и о событиях, частью которых он был — о сражении под Гейльсбергом, о пожаре Москвы и войне 1812 года, о Битве народов под Лейпцигом и взятии Парижа. Так судьба поэта становится частью большого полотна времени.
4. Это не скучные музейные записки, а настоящая художественная проза. В книге детализирован быт дворян‑интеллектуалов начала XIX века, описаны городки Англии, а также Рим, Неаполь, Москва и Петербург того времени. Автор перебрасывает мостик и в современность, посещая «батюшковские места» уже в наше время.
5. Многие материалы, связанные с поэтом, в книге опубликованы впервые. Так, лейтмотивом романа проходят дневниковые записи Антона Дитриха, врача, сопровождавшего Батюшкова в пути из лечебного заведения в городе Пирна обратно в Москву. Это — непредвзятый взгляд со стороны на то, как протекала душевная болезнь поэта.

Отзывы в СМИ:

«Это поэт, который осознаёт благость бытия».

Поэт, прозаик и сценарист Евгений Рейн

«О ком бы и о чем ни писал Глеб Шульпяков, о Константине Батюшкове или Евгении Рейне, о Теде Хьюзе или Мэри Шелли, о природе Зла или Добра — все это часть его жизни, часть невосполнимой утраты, личного опыта, тоски по второму „я“, которое „лучше первого“. И, конечно, по „свободному“ времени, которого у художника не бывает никогда. Его эссеистическая проза, как правило, сплав, напоминающий то, что делали в свое время в американской литературе Труман Капоте, в Британии — Брюс Чатвин, во Франции — Ролан Барт в своей „глянцевой“ эссеистике, собранной в сборнике „Мифологии“. С одной стороны, проза Шульпякова порождена определенной аудиторией, она „кильваторна“, с другой — способна создавать свою аудиторию».

Писатель, журналист, литературный критик Афанасий Мамедов

«Его проза — наиболее честная попытка осмыслить исторический опыт поколения».

Поэт, прозаик и критик Евгений Абдуллаев

«Глеб Шульпяков принадлежит к поэтам XXI века. Он заявил о себе как писатель уже в новом обществе. В самом деле, к советским писателям его не отнесешь ни по складу мышления, ни по художественным пристрастиям, ни по тому, как он позиционирует себя в современном писательском коллективе. Глеб Шульпяков выражает состояние своего одиночества среди коллег предельно точно ритмически и словесно».

Поэт и ученый Александр Сенкевич

Цитаты

«Слова молитвы русскому непонятны, однако на то и чужое слово, чтобы шевелить собственные мысли. Литература устроена так же».

«В поэзии вообще всё обратимо и всё поправимо. И тот, над кем ты смеялся, может чудесным образом оказать помощь. В этом, заметим между строк, великая нравственность поэзии».

«В письме Гнедичу Батюшков не только скорбит об участи человека — ему невыносимо сознание, что отец семейства Иван Матвеевич в разъездах и еще не знает, что стал вдовцом. Смерть снова опережает „опыт жизни“. Невыносимо представлять, каково будет человеку, когда счастливый, ничего, подобно Агамемнону, не подозревающий, он войдет в дом с распахнутыми объятьями. Батюшков живет этим переживанием. Эмпатия, которую испытывает человек того времени, глубже и длительней нашей. Век информации лишил человека этой уникальной способности».

«Почти сотня санитаров, работавших на „фабрике смерти“, — что они чувствовали, обычные немцы, когда вели беззащитных, поющих и пританцовывающих безумцев на смерть? Предлагали им раздеться, потому что „мы идем в душ“? Открывали вентили и пускали угарный газ? Слушали крики? А через сорок минут открывали двери и перетаскивали голые тела в соседнее помещение-морг, откуда потом в отделение, где стояли печи? Как днём и ночью выгребали пепел и фасовали его по урнам, чтобы отправить родственникам, а остатки вываливали со склона? А вечером спускались в город и надирались по кабакам вусмерть? Земляника, земляника... Главное, как, а не что. Делать правильно, а не правильное, принцип эффициентности. Ведь Зло, превращенное в норму, не страшно».