Про папу

Цитаты:

«Скажу: «Сегодня на улицу один не пойдешь», он буркнет: «Я в магазин» — и потрясет крепкой тростью.

А я скажу: «Все равно не пойдешь, навернешься опять». Папа скажет: «Не навернусь».

Я скажу: «Давай я схожу», папа обиженно пожует губами и скажет: «Нет».

Правило первое — никогда не заводите частный дом, если у вас нет желания все свободное время в нем возиться.

Правило второе — никогда не оставляйте дом на попечение престарелых родителей.

Правило третье — родителей вообще никогда не оставляйте».

«Пришел домой уставший, замерзший и злой, наварил отцу его любимой пшенной каши. Придет, думаю, после работы с холода, а тут его любимая горячая каша! Зажарил сала с луком, заправил.

Папа кричал два часа. Да зачем столько наварил, да он знает, где пшенка (копеечная пшенка!) дешевле. Это я еще сало с луком успел влить в кашу до его прихода, а то отдельный скандал был бы.

Каши, однако, поел. С удовольствием. То‑то мне и радость. Хорошо ест, не отдам его в детский дом. И в интернат для трудных подростков не отдам. Он же меня когда‑то не отдал. В зоопарк не отдам тоже. Все звери с ужасом разбегутся».

«Вчера была битва за дихлофос, папа утверждал, что знает, где он дешевый, в магазине на другом конце города, где‑то в степи. Я пытался брать харизмой, но что моя харизма по сравнению с папиной жадностью. И тогда я произвел математический расчет, доказав, что траты на дорогу покроют разницу в ценах. Однако папа ждал этого приема и произвел долгожданный удар: «А у меня удостоверение!» Сегодня уже в середине дня папа вернулся торжествующий, дихлофос в степи оказался на одиннадцать рублей дешевле, чем в соседнем магазине. Как мало нужно человеку, чтобы почувствовать себя Бэтменом».

«Треплю овчарку за холку, будто хочу ее постирать в зимнем воздухе».

«Ни один дебошир на дискотеке, когда я работал вышибалой, не выносил мне мозги так, как родной отец. Все, что я ни делаю, — плохо и неразумно.

Суп жирный, а каша сухая — он такое, между завтраком, обедом и ужином, не ест.

Очки он опять потерял, не иначе как потому, что я где‑то на них наступил и выбросил потихоньку.

Зачем я выкинул ломтик лимона? В кофе клал? И что, лимон после этого перестал быть лимоном? Дай сюда, теперь я с ним чаю попью.

Куда я поехал на ночь глядя? Опять к проституткам? Ох, ты догуляешься. А кстати, сколько стоит?

— Папа, какие проститутки, я еду посидеть с друзьями за кофейком...

— Что? С мужиками одними? Ты вообще жениться думаешь или нет?»

«Как в одну маленькую кошку может поместиться разом четыре крупнокалиберные котлеты, я не знаю. Может, Котасю к физикам отправить?»

«— Где ты был так долго?

— В город ездил. Смотри, там конфеты уценили...

— Почему ты шапку не носишь?

— Опять? Не хочу.

— Холодно же!

— Да не холодно ни фига!

— Ты опять со мной препираешься?

— Та иди ты на хрен уже.

Так разговаривают современные отцы со своими родными сыновьями.

Вот что ним делать. Я строгий противник телесных наказаний. С детства крайнее отвращение имею. В угол не поставишь. Мультики он не смотрит. А сладкого лишить у меня рука не поднимется, что я, фашист, что ли. Вы бы смогли вырвать у кого‑нибудь из рук кулек карамелек? Вот то‑то».

«Старый человек выглядит очень беззащитным, когда спит. Если вы злитесь на своих пожилых родителей и позволяете себе повышать на них голос — почаще смотрите на них спящих.

Иногда в лунном свете мне кажется, что отец не дышит. В эти секунды в моей голове проносятся все несправедливости и несдержанности, которые я допускал по отношению к нему сегодня и за всю жизнь. И это, правда, страшные секунды. Потом я слышу легкий шорох его вдоха и выдоха. Папа просто крепко спит. Он проснется и снова начнет ворчать. Уже этим утром.

Спасибо, спасибо что ты со мной! Ты не оставил меня в эту ночь, в этом лунном свете, в скором утре, в этом прекрасном мире, где есть солнце и есть ты, а смерти нет».