Оправдание Острова

• Новый роман Евгения Водолазкина, автора бестселлеров «Лавр», «Авиатор» и «Брисбен». Почерк писателя узнаваем: книга продолжает традиции «Лавра», но у «Оправдания Острова» другой «месседж». Это глубокое размышление о сути времени и смысле истории. О том, всегда ли записанное слово имеет вес и силу. О том, как время влияет на людей. О том, что империи могут рождаться и приходить в упадок, а чистая, бескорыстная любовь длится и длится. И отношения между людьми остались ровно такими же, какими были столетия назад.
• «Оправдание Острова» — современная наджанровая проза, это одновременно и псевдоисторический роман, и житие, и притча. Текст мимикрирует под хронику, которую комментирует княжеская чета — Парфений и Ксения. С одной стороны, они — средневековые князья. С другой — персонажи, живущие абсолютно вне времени. Роман — развернутая метафора того, что может происходить с историей.
• Книга, в которой слились сразу несколько эпох: Средневековье, двадцатый век и современность. Встретились приметы устройства самых разных государств в декорациях не существующего в нашей реальности Острова.
• Актуальный текст. Автор говорит с читателем о дне сегодняшнем, помещая сюжет книги в средневековый и вневременной контекст. Водолазкин филигранно сплетает исторические события с теми, которых не было и быть не могло. Но при этом художественный вымысел не мешает разглядеть четкие и узнаваемые контуры нашей реальности.
• «Оправдание Острова» — в каком‑то смысле детектив в духе «Имени розы» Умберто Эко. В повествовании идет речь о пророчестве, когда‑то продиктованном княжескому летописцу. Пророчество исчезло, но люди возлагают надежды на то, что именно оно прольет свет на будущее Острова. Найдется ли предсказание, и что в нем будет написано?

Цитаты

«Находясь в священном пространстве, история, по мнению хронистов, была защищена от подделок. Сейчас с историей обращаются свободно: пишет ее кто угодно и где угодно. Не в этом ли причина многочисленных фальсификаций?»

«В ту далекую эпоху история была в большей степени историей, потому что смотрела на вещи менее предвзято. Современная же историческая мысль формируется обстоятельствами, далекими от описываемых событий. Она зависит от политической целесообразности, что превращает исторические сочинения в инструмент борьбы. Вот почему нынешний историк в том или ином смысле — участник событий, и взгляд его — это взгляд сбоку. Средневековый же историк смотрел сверху».

«В назидание потомкам Гавриил велел вырубить все яблони на Острове, поскольку (сказал) от сего древа все беды. Также и в этом князь обрел себе горячую поддержку у окружающих, кроме одного только епископа Феопемпта, сказавшего:

Яблони не виноваты.

На Острове же были многие, кто повторял это за Феопемптом шепотом:

Яблони не виноваты.

А иные повторяли и не шепотом, так что в конце концов это стало поговоркой».

«— Основной вопрос только один, — Парфений поднес чашку к губам, — и касается обстоятельств создания мира. Средневековье отвечало: мир создан Богом. Что говорит об этом современность?

— Ну, во‑первых... — рука Филиппа описала дугу.

— Современность говорит: не знаю, — подсказал Парфений. — И отчего‑то мне кажется, что другого объяснения у науки никогда не будет».

«Сложилось так, что министр посетил монастырь, и там ему показали хронику. Он сунул в нее нос и попал на фрагмент, посвященный Острову в составе империи. Брат Галактион, бывший тогда хронистом, описывал впоследствии, как министр выпрямился и зашевелил усами.

Такая история его не устраивала.

— Ножницы, — скомандовал он одними губами.

Принесли ножницы, и Атанас кивнул Галактиону:

— Режь!»

«Поняв, что одними лишь взрывами бомб новый мир не построить, борцы за новую жизнь открыли для себя демонстрации как взрывы куда более разрушительные. Их бомбам мало кто сочувствовал, ибо человеческая природа отвергает убийство. Куда более разумно, рассудили борцы, заняться человеческой природой. Ее непросто изменить у человека, но она легко меняется у людей. Довольно лишь собрать их вместе, и они будут послушны. В толпе нет отдельных воль, у нее есть лишь общая воля, которой можно управлять».

Рецензии:

В романе органически сочетается прошлое, настоящее и вечное. Средневековые сюжеты изложены современным языком, и, к счастью, практически без штампов нынешних медиа; сегодняшние реалии оказываются иллюстрациями библейских историй, а время, как выясняется, — совсем не то, что мы об этом думаем.

Сергей Князев, «Фонтанка.ру»