Кока

• Новый роман Михаила Гиголашвили, обладателя премии «Большая книга», финалиста премии «НОС», лауреата «Русской премии».
• Масштаб книги. По‑настоящему большая проза, объемная, полнотелая, всеохватная. Это и роман‑странствие, и роман‑воспитание, и плутовской роман, и книга о нравах эпохи, и воспоминание о Грузии: притягательной, ароматной, знакомой с детства, наполненной счастьем.
• Мастерство писателя. Филигранно выстроенный сюжет, уникальные и запоминающиеся с первого раза речевые характеристики персонажей, детальное описание жизни. Острая сатира и гротеск соседствуют с трагизмом и лирикой самой высокой пробы.
• Светлая тональность. Несмотря на серьезную тематику, роман получился веселым, пронизанным добротой, теплом и надеждой.
• Книга с предысторией. В новом романе «Кока» хорошо узнаваемый молодой герой из культовой книги о перестройке в Грузии «Чёртово колесо» продолжает свою психоделическую эпопею.

Отзывы

«Дико хохотала и плакала, когда читала. Вообще, гротеск, как и положено в настоящей прозе, здесь соседствует с трагизмом, переплетаясь так тесно, что швов не видно. Уголовный воровской мир предстает во всей своей полноте и сложности — своих законов, привычек и кошмарного своего уклада. Но самыми пронзительными для меня были страницы о Тбилиси, о детстве, о дворе, о соседях, о забегаловках‑лавочках‑пекарнях, о летнем отдыхе в горном селе. Все пронизано солнцем и любовью, и такой печалью, что сердце замирает».

Дина Рубина

«Читая текст романа, в очередной раз убедился, что Михаил Гиголашвили — настоящий большой писатель. Мастер. В работе с живым языком, в характеристике персонажей их речью он непобедим».

Михаил Шишкин

«Мне любопытен главный герой, Кока, а роман должен занять своё место в литературе, он детально описывает жизнь общества в 90‑е годы, даёт историческую панораму. Ну и, конечно, создан интереснейший и знакомый мне типаж, герой. Познакомившись с ним, я для себя многое прояснил».

Андрей Рубанов

«Когда рушилась советская империя, многие из нас оказались на Чёртовом Колесе. Это захватывающий аттракцион для тех, кто думает, что он бессмертен, или для тех, кому скучно, или для тех, кому нечего терять. Потом кто‑то соскочил, кто‑то продолжил круг за кругом подниматься до неба и опускаться под землю, а кто‑то пытался спасти своих родных и близких из этой центрифуги. Я хотел бы быть только читателем, чтобы пережить всё это вместе с героями романа, не заплатив за билет в этот „парк развлечений“ своим здоровьем и жизнями друзей. Завидую вам».

Андрей Бледный («25/17»)

«Гиголашвили написал свой самый острый и яркий текст. Зрелое мастерство и безупречный творческий расчёт. Отличный роман. В него приятно погружаться — он тёплый и добрый, и оптимистичный даже в самые тяжёлые моменты, так как Кока страшный везунчик. В роман входишь как в тёплую воду, комфортно очень. И он не оставляет — к нему хочется вернуться. Не только из‑за сюжета, но и из‑за состояния. Он умиротворяет, успокаивает. И каждая часть хороша по‑своему. Пластика легкая и точная. Лингвистическое чутьё феноменальное. Пьесы бы писать!»

Дмитрий Бавильский

«Я с удовольствием скажу, что новый роман Гиголашвили — в определенном смысле, судьбой нескольких героев — продолжение великолепного „Чёртова колеса“ — мощная и бодрая вещь: приключения, странствия, сатира, очерк нравов, роман воспитания; европейские клиники, русские тюрьмы, наркота, воры в законе, нежнейшая ностальгия, евангельские глубокие мотивы — всё, как мы любим. Еще из поразительного — даже дурдом в романе отлично получился, а ведь это жуткая редкость в русской литературе. Светло завидую ее будущим читателям. Вообще, Михаил — вроде как не про эпохи, а про буквы, про людей, пейзажи и характеры, но писатель он промышленного какого‑то уровня, сильный и смелый, и потому дает выдающиеся художественные метафоры смутных времен. Так, о перестройке, я уверен, еще будут судить именно по „Чёртову колесу“, а о начале 90‑х — по новому роману».

Алексей Колобродов

Цитаты

Коке вдруг показалось, что окна — живы и шепчутся тихо, надо только вслушаться, о чём говорит солидная рама со своей дочерью, вертихвосткой‑форточкой, — наверно, ругает за легкомыслие или корит за ветреность. На крыше пыхтит папа‑труба. Негромко переговариваются створки дверей. Черепицы поют тихим печальным хором...

«О да, чахохбили!.. Хинкали!.. Харчо!.. Хаши!.. Хашлама!.. Солянка острая!.. Чакапули!.. Сациви!.. Мцвади!.. Лобио с орехами!.. Чихиртма!.. Чанахи!.. Кучмачи с гранатом!.. Сом под уксусом!.. Бурваки!.. Мцхетские пирожки!..» — У Коки, несмотря на сушняк, потекли слюнки. Да, самое лучшее на свете — проснуться утром на каникулах: из кухни тянет кинзой и реганом, бабушка готовит аджапсандал из первых баклажанов, а со двора уже слышны крики детей, гулкие звоны мяча и цоканье пинг‑понгового шарика. И весь этот день — твой! И солнце будет всегда! И жизнь впереди!.. Эх!..

Ад жвачных — всегда живой, на четырёх лапах с когтями. Ад человека — чуять своё бессилие перед чем‑то всесильным и всемирным, что породило Вселенную в тысячи солнц. Страшное Оно роет чёрные дыры в космосе, запускает метеориты и астероиды, рушит в прах старые планеты, отрывает от солнц огромные массы магмы и заставляет их вращаться, как кипящее стекло на трубке стеклодува. И плохо, что человеку дадены ум и душа, но не забраны инстинкты, поэтому он от века не знает, что хорошо и можно, а что плохо и нельзя...

Какова жизнь на самом деле, никто не знает: ведь у каждого муравья она своя, особая, личная, персональная, приватная, единственная, бесценная! Склеил муравей лапки — умерла Вселенная...

Людей гонит к наркотикам страх оставаться наедине с собой, боязнь увидеть неприглядную правду о себе, ведь наркотик — профи‑лжец, враль и фантазёр, он лжёт и веселит, утешает и баюкает, увещевает и льстит, умиляет и улещивает, смиряет, укрощает и примиряет человека с самим собой и социумом, поэтому на жаргоне его иногда называют «лекарством».

Копытным выгодно и безопасно жить скопом, в стадах: пока лев пожирает одну неудачницу, другие могут спокойно пастись, не боясь попасть в хищную пасть, забитую плотью и кровью неосторожной дурочки‑овцы, решившей щипать траву в гордом одиночестве.