Бестселлер

5 причин прочитать переиздание романа Юрия Давыдова:

1. Юрий Давыдов — мастер исторической прозы. Основу его романов составляют редкие архивные документы, благодаря которым события прошлого предстают перед читателями под новым углом.
2. Давыдов превосходно экспериментирует с формой: он отходит от привычного романного течения к повествованию, где разные герои и эпохи объединены одной темой — темой предательства.
3. Стиль Юрия Давыдова безупречно отточенный и узнаваемый, «литая фраза, никакой стилизации, живейший, напряжённейший диалог, безупречные лейтмотивы, ни единого вкусового провала».
4. Автор считал «Бестселлер» книгой всей своей жизни. Этот роман — вершина творчества знаменитого писателя, в котором он приходит к совершенно новому стилю, рассказывает о многих значимых для своего творчества личностях: Владимире Бурцеве, Вере Фигнер, Евно Азефе и других.
5. Проза Юрия Давыдова глубоко психологична. Автор с трепетом относится к внутреннему миру своих героев. Важное место в его сюжетах занимают вопросы морали, предательства и смысла истории, что делает романы Давыдова не только увлекательными, но и глубокими.

Отзывы:

«У него была не придуманная, а почти физиологическая потребность говорить голосами тех, кто уже ничего не может сказать в свое оправдание. На суде истории он всегда выступал в роли адвоката. Он был ремесленник в высоком смысле этого слова, но ремесленник, стоявший вне цеха».

Писатель Леонид Юзефович

«В его романах нет прошлого, нет истории как таковой, есть лишь одно непрекращающееся, раскаленное, неслучайное и крайне запутанное сегодня», — писатель«.

Андрей Дмитриев

«Он бесстрашно заглядывал в смрадные бездны — катастрофические провалы нравственного чувства, порожденные уверенностью в праве на убийство, какими бы соблазнами эта уверенность ни порождалась. Предательство и провокаторство, злобный цинизм вырастали на той же почве, что и бескорыстное самопожертвование, готовность положить душу свою за ближних и дальних».

Писатель и публицист Яков Гордин

«Ассоциативность, композиционная вольница, игра лейтмотивами и цитатами, рассуждения о природе текста, словно бы растущего на глазах читателя, рефлексия над жанром — все это уже было в „классических“ вещах Давыдова».

Литературный критик и литературовед Андрей Немзер

Цитаты:

«Родил Иуду некто Симон. То было в Кариоте-городке. Отсюда: Иуда из Кариота, Иуда Искариотский. Как Житомирские или Бердичевские».

«Скажу вам сразу, Владимир Львович Бурцев любил Россию и потому почти всю жизнь прожил в Париже».

«В тот вечер, как и давеча, я услаждался культурным винопийством, а также наблюдал Залив, Везувий, Корабли. И проникался прощально-ясным, как бабье лето, чувством к жизни, которую уж лучше терпеливо объяснить, чем переделывать, не объяснясь с ней толком».

«Сие ценил св. Лука. В 60-х нашей эры, сопровождая Павла, писал он и дорожные заметки, и Евангелие. Каков шестидесятник! В отличие от прочих, он не кончается, он с нами навсегда».

«Господь, напоминаю, не жаловал психологическую прозу, и потому евангелиста не вдавались в психологию Иуды».

«Народ, бушуя, сбросил истукана с постамента, как прежде сбрасывал бояр с раската. И разошёлся, урча, как волны в час отлива. А там — на этажах — там голомозый гриф простер крыла, хрипел, как будто видел падаль: „Сов. секретно... Сов. секретно...“»