Георгий Владимов: бремя рыцарства

5 причин купить новинку

1. Далекое и близкое. Георгий Владимов — один из наиболее признанных писателей второй половины ХХ века и известный правозащитник. Однако что мы действительно знаем о становлении этой колоссальной по масштабу и значению фигуры? Книга заполняет множество белых пятен в биографии писателя.
2. Не просто биография. Книга «Георгий Владимов: бремя рыцарства» — это синтез жизнеописания, филологического анализа, подлинных документов и размышлений биографа о времени и его героях. Книга многогранна и обязательно откроется читателю с нужной ему стороны.
3. О времени и о себе. ХХ век — противоречивая эпоха, которая сформировала разные типы людей и прямо предопределила современность. В книге на примере судьбы Георгия Владимова показано, как люди справлялись с непростыми временами, выживали и сохраняли в себе человечность.
4. Книга о книгах. «Георгий Владимов: бремя рыцарства» — это еще и анализ стиля и творческого метода яркого прозаика. Как сложился узнаваемый стиль романа «Генерал и его армия»? Какие события легли в основу «Верного Руслана»? Обо всем этом пишет Светлана Шнитман‑МакМиллин.
5. Роман, биография, эпопея. Вокруг судьбы Георгия Владимова собрано множество сюжетов: история его матери, его друзей, его врагов и противников. Это удивительный калейдоскоп живых непридуманных историй, уникальных типов своего времени.

Пресса об авторе

«Борьба с „советской правдой“ отняла у писателей поколения Владимова много сил. Приобретая, в этой борьбе приходилось и терять. Усилия духа тратились прежде всего на отрицание, на критику, на противостояние „всей правды“ „правде советской“. И при этом „вся правда“ теряла в своем объеме. <...> не будь Георгия Владимова и таких, как он, мы, может быть, еще неизвестно сколько времени плутали бы во тьме лжи».

Игорь Золотусский

«Владимов многое угадал точно, в том числе и то, о чём прежде не писалось, — всеобщую русскую разобщённость, непреодолимые бездны, разделяющие начальников и подчинённых, сидевших и несидевших, служивших и неслуживших, интеллигенцию и народ.

Но последней прозой Владимова остались все‑таки жизнеутверждающие слова из незаконченного автобиографического романа: „Так, стало быть, не погибает бесследно добро, которого, как известно, люди не прощают, но совершает свой круговорот, пробивается своим неотклонимым путём. Так ещё же не всё потеряно, господа мои! Ещё не только не вечер, но даже не сумерки, и рано хоронить надежды“.

Он редко ошибался в прогнозах, так что поверим и на этот раз».

Дмитрий Быков

«Виллис грыз русскую землю, впиваясь колёсами во фронтовую дорогу — Владимов внёс вклад в понимание людей на войне, усеяв фронтовую дорогу опасностями. Смерть нёс случайный снаряд, пущенный случайной рукой — Владимов дал русской земле вспомнить об испитии ею крови павших бойцов, разными путями шедших к единому итогу жизни».

Константин Трунин

Избранные цитаты

«В результате в моих руках оказался совершенно неупорядоченный, но бесценный материал — жизнь и целая эпоха, рассказанная голосом незаурядного человека и прекрасного писателя. Впечатление от его личности — сложной, яркой, крупной и поразительно талантливой — не ослабело с годами. Мои попытки отстраниться, „остраниться“ и написать книгу, придерживаясь принятых академических канонов, оказались бессмысленны и неплодотворны. <...> Поэтому я решила, что должна сохранить и воспроизвести как можно больше от личности самого Владимова, каким он остался в моей памяти и жизни».

«Как только самолет приземлился во Франкфурте-на-Майне, в салон вошел широкоплечий мужчина из советского посольства и громко спросил: „Кто тут Владимов? Вас просят выйти последним“. Мужчина остался стоять возле дверей. Когда самолет опустел, он широким жестом: „Пожалуйста“, — пригласил писателя в изгнание».

«Поэтика романа „Генерал и его армия“ необычайно комплексна. Эпическое повествование сочетается в нем с историческими экскурсами и авторскими отступлениями, создавая сложное плетение жанрового нарратива. Нелинейный хронотоп текста очень подвижен. Его архитектоника содержит несколько временных лифтов, по замыслу автора свободно двигающихся между пространствами прошлого и настоящего и поднимающихся при разных стадиях повествования на новую высоту обозрения, где читателю открывается иная перспектива для осмысления исторических событий прошлого».