Дом свиданий

«Была у Юзефовича в „Доме свиданий“ и особая игровая составляющая, роднящая роман с компьютерными играми типа „квест“ — собирание подсказок, которые со временем составят пазл, раздастся щелчок — и все станет на свои места».

Владимир Березин

«В сущности, это роман об авторском замысле и множественности интерпретаций текста. В центре повествования два неписаных „текста“, две улики — непонятная акварель, где изображено рукопожатие рыцаря в латах и господина в котелке, и таинственная ювелирная безделушка, с отчеканной Большой Медведицей и надписью „Знак семи звезд откроет врата“. Чуть не каждый из персонажей предложил свою интерпретацию этих „произведений“».

Елена Иваницкая

5 причин прочитать

1. Образец жанра — замкнутое пространство гостиничного номера, одно убийство, узкий круг подозреваемых и множество тайн, которые скрывает каждый из них. Кто же убийца? Чтобы понять это, читателю вместе с сыщиком Путилиным придется перебрать всех.
2. Атмосфера тайны. Что значит таинственный медальон с непонятной надписью? Что он сулит — смерть или приобщение к какому‑то тайному знанию? Путилин обнаруживает этот зловещий знак на двери своей квартиры — значит, ему предстоит постичь это на собственном опыте.
3. Сюжет «Дома свиданий» — вымышленный, но главный герой романа, Иван Дмитриевич Путилин — реальное лицо, легендарный начальник петербургской сыскной полиции, автор книги воспоминаний «Сорок лет среди грабителей и убийц».
4. Быт Петербурга 1860‑х годов. Описание доходного дома и живущей в нем пестрой публики — несомненное достоинство романа.
5. Анатомия детектива. Издание снабжено дополнительными материалами. В заметке «От автора» Леонид Юзефович описывает свою работу над романом, а в беседе с Анатолием Вишевским — свой взгляд на природу детективного жанра.

Цитаты

«Иван Дмитриевич ... смотрел на дверь своей квартиры. Приблизительно на уровне его груди к дверной филенке прилеплен был этот жетончик. Семь звезд на нем складывались в магическую фигуру — иероглиф смерти.

Старший брат нашел такой у себя дома и едва не погиб.

Младший получил его как зашифрованное письмо, но то ли не сумел разгадать тайнопись, то ли не внял угрозе — и был отравлен.

Иван Дмитриевич поежился. Теперь, значит, очередь за ним?»

«Каббалистический, как говорил Зеленский, орнамент на устилавших пол кафельных плитках казался знаком всей этой истории, втянувшей его в свой гибельный круговорот. Не хватало духу пойти наверх посмотреть, кто там прячется. Иван Дмитриевич стукнул в дверь кулаком — и тут увидел, что с четвертого этажа, крадучись, бесшумно, как привидение, к нему спускается баронесса Нейгардт».

«...мне удобна именно эта романная форма. Ну, как если бы я написал роман в письмах. Ведь что представляет собой классический детектив? Это такой роман, где каждый герой проходит сквозь подозрение, трактуемое как испытание. Подозрение — луч, в котором высвечивается человек. Мне нетрудно придумать подобную конструкцию, но я пытаюсь уложить в нее какие‑то важные для меня идеи, свойственные серьезной литературе».

(Беседа Леонида Юзефовича с Анатолием Вишевским)