30 глав АСТ: большое интервью с Дэном Брауном

«30 глав АСТ» – это серия встреч с писателями и знаковыми авторами издательства, приуроченная к 30-летнему юбилею АСТ и сегодня у нас в гостях знаменитый американский писатель Дэн Браун.

— Я могу ошибаться, но библиотека, на фоне которой вы сидите, уже как-то мелькала на телевидении. Кажется, в программе на CBS, где вы показывали журналистам свой дом. 

— За моей спиной потайная дверь. 

— О, здорово, прямо как в Гарри Поттере. Насколько я помню из вашего интервью, среди книг на полках — много и ваших романов на разных языках. 

 — Да, российское издание тоже где-то есть.

Видеоверсия интервью. Наш гость Дэн Браун.

— Давайте начнем. Мистер Браун, благодарим вас за то, что вы присоединились к нам сегодня. Ваши фанаты по всему миру очень ждали вашу новую книгу и наверняка были удивлены, когда узнали, что вы пишете детское произведение. Так что первый вопрос будет очевидным: почему вы решили написать для малышей?

— Во-первых, я хочу успокоить своих фанатов — сейчас я работаю над новой книгой о Роберте Лэнгдоне, я не ушел полностью в детскую литературу. Но, написав семь книг подряд, захотел сделать что-то кардинально другое.

С детства я очень люблю классическую музыку. У моих родителей не было телевизора, поэтому мы только читали книги и слушали музыку. Так что закономерно, что мне захотелось написать именно такую книжку, и я был очень рад работать над ней.

— Было ли сложно писать для детей?

— Различия есть, но к созданию детской книжки я подошел точно так же, как к работе над романами для взрослых читателей. Я всегда пишу книги, которые мне самому хотелось бы прочитать. То же самое я проделал здесь — будь я ребенком, мне понравилась бы эта история. Я всегда пишу книги, как будто бы для себя, на свой вкус и надеюсь, что людям тоже понравится.

— Речь идёт о книге «Звериная симфония» (Wild Symphony). Коротко о книге: её главный герой мышонок-дирижер, который собирает свой собственный оркестр. Почему вы выбрали главным героем именно мышонка?

— Мне показалось это забавным. Дирижёра должно быть видно, он должен быть заметным. Представьте, образ мышонка за дирижерским пультом, который управляет оркестром, в котором есть, например, гепард!

— Мыши вообще очень популярны в американских мультфильмах

— Да, у нас есть Том и Джерри, Микки Маус, кажется на нравятся мыши, не знаю почему. Они выглядят очень милыми.

— Вы могли бы рассказать о других животных, которые являются героями вашей книги?

— Конечно, в книге около 20 животных, и у каждого свой характер и мораль, которую он в себе несет. Например, бегемот — он стоит в пруду, нежится на солнышке и жуёт траву, его мораль — наслаждаться простыми вещами и ценить то, что у тебя есть. Или страус, который в стрессовой ситуации прячет голову под землю и хочет остаться наедине с собой, и мораль следующая: если ты хочет побыть один — это совершенно нормально, но не забывай иногда выглядывать наружу и встречаться с друзьями.

— Какие ваши самые любимые животные среди героев книги?

— Не знаю почему, мне нравятся занятые пчелки

— Я видел ваше недавнее фото с собакой, и, насколько я знаю, в детстве у вас тоже была собака. Но в «Звериной симфонии» собаки нет, почему?

— Это забавный вопрос. В книге нет домашних животных, кроме котят, хотя раз там есть котята, то должна быть и собака... Я не знаю, у меня нет ответа на этот вопрос, но вопрос хороший.

— Это детская книжка, но она напоминает ваши детективы о профессоре Лэнгдоне. В ней есть коды и подсказки, дети смогут разгадать все загадки книги или это работа для их родителей?

— Некоторые из кодов, действительно слишком сложны для детей, но многие, да почти все из них видны невооруженным взглядом. Ребенок, который впервые увидит книжку заметит спрятанные буквы и сможет собрать их, а потом собрать из них слово, например, «скрипка» или другой инструмент, который нарисован на странице.

— Эти коды связаны с животными или оркестром, чтобы ребенок понял, на что обратить внимание?

— О, их очень много, и они все разные. Есть анаграммы, совсем маленькие тексты, которые нужно найти на странице, есть даже нотный стан (и если ты знаешь, как называются ноты, то сможешь составить из них какое-то другое слово), есть символы, которые обозначают буквы, а еще есть несколько «пасхалок» в приложении, и если разгадаешь код там, то получишь дополнительную песню.

— И это подводит меня к следующему вопросу. Расскажите о музыке. Я был удивлен, когда узнал, что музыка в книге написана вами.

— Я вырос в очень музыкальной семье. Мои родители — музыканты, мама была учительницей игры на фортепиано. Я постоянно исполнял музыку, когда был ребенком, и слушал концерты. Я полюбил сочинять музыку в детстве и продолжил делать это во взрослой жизни. В университете я изучал композицию и одновременно писательское мастерство. Тогда я решил, что хочу жить творческой жизнью. Музыка была в приоритете, и я переехал в Лос-Анджелес, чтобы писать ее. За 2-3 года, что я там провел, записывая музыку, я выпустил один альбом, который никто не купил. И тогда у меня появилась идея для романа. Но, даже когда я занимался писательством, я продолжал сочинять музыку для фортепиано.

— Было ли сложно вновь сочинять музыку, спустя 30 лет после выхода вашего альбома Musica Animalia в 1989 году?

— Нет, было несложно. Ведь я все равно продолжал писать музыку. Я придумал эти небольшие кусочки с темами животных и волновался лишь до того момента, пока не сел за фортепиано.

— Кто оказал влияние на вас как на музыканта?

— В детстве я много слушал «Петю и волка» Прокофьева, мне нравились Чайковский и все вариации из «Щелкунчика»: марш оловянных солдатиков, вариация Феи Драже. Я слушал Баха, очень люблю его Бранденбургские концерты. И, хотя, конечно, уже позже, но я также слушал The Beach Boys и многое другое.

— Вы для записи выбрали Загребский филармонический оркестр, а не американский, не британский, не российский, почему? Насколько я знаю, вы даже летали в Хорватию.

— Да, так и было. Это феноменальный оркестр, с которым к тому же у меня была связь через продюсера, которого я нанял, чтобы он помог мне записать музыку к книге. И он посоветовал отправить этим музыкантам партитуры и попросить сделать запись. Она оказалась просто потрясающей, и мы их выбрали.

— Вы можете сравнить написание романа и сочинение музыки?

— Они очень-очень похожи. Пишете ли вы роман или музыкальный фрагмент, у него должна быть структура. Если ее нет, то сочинения не получится. Это, во-первых. Во-вторых, нужно понимать эмоциональную динамику: более громкие сцены сменяются более тихими, нужно понимать темп. Хороший музыкальный фрагмент задает вопрос и дает ответ так же, как параграф. Так что да, они очень-очень похожи.

— А еще я прочитал в одном из ваших интервью, что вы пишете музыку для поп-песен. Это правда?

— Да, так и есть.

— Мы их слышали?

— Нет, и вам повезло, что не слышали.

— Почему?

— Не думаю, что мир готов услышать их.

— Когда-то вы были молодым и амбициозным музыкантом. Мечтаете ли вы до сих пор выступать на сцене? Наверняка сейчас билеты на ваши концерты были бы распроданы.

— Я не знаю, сколько людей захотели бы прийти послушать мою музыку. Возможно, они бы пришли обсудить мои романы. Мне нравится сочинять музыку, мне нравится ее исполнять, и я люблю выступать перед публикой. Возможно, раз мне нравится общаться с публикой, то мне понравится и играть перед ней. Не знаю, жизнь длинная, и все может случиться. Никогда нельзя говорить «никогда».

— Вернемся к вашей книге. Она написана в форме стихов. Это был ваш первый опыт в поэзии?

— Нет, я сочиняю стихи с самого детства. Я рос на книгах Доктора Сьюза, которые также написаны в стихах. Еще я читал много Огдена Нэша, когда был ребенком. Так что писать стихи для меня — привычная вещь. Еще я хорошо понимаю метр, рифму и ритм, потому что написал много поп-музыки. Так что все это было очень естественно.

— Тогда где же ваша книга стихов?

— Никто, даже моя мама, никогда не читал моих стихов.

— Еще один вопрос о поэзии. Кто ваш любимый поэт сегодня?

— Роберт Фрост или Огден Нэш.

— Иосиф Бродский, наш Нобелевский лауреат, тоже любил этих поэтов. Так что это хороший выбор. Поэзия и классическая музыка — думаете, такая комбинация будет успешна в 2020 году?

— Я думаю, да, но я не знаю. Опять же, все, что я делаю, — это создаю то, что мне нравится, и надеюсь, что понравится и другим. Детям, которые получили сигнальные образцы книги, их родителям и учителям, кажется, искренне понравилась моя работа. Они слушали музыку и танцевали под нее, полные энтузиазма. И мне кажется, что миру сейчас нужно что-то подобное: возвращение к истокам, восстановление связи с простыми идеями, красивыми иллюстрациями и музыкой. Я надеюсь на успех книги.

— Я прочитал в The New York Times, что эта книга нацелена на детей 3-7 лет. Почему вы выбрали именно этот возраст?

— Это проделки издателя — я просто написал книгу. У меня нет своих детей, так что, чтобы понять, ребятам какого возраста понравилась бы эта книга, я попытался вообразить себя ребенком.

— Ваши книги для взрослых и детей выходили в России в Издательстве АСТ. «Ангелы и демоны» вышли 16 лет назад. Как за это время изменилась ваша жизнь?

— Ну, во-первых, множество людей прочитали мои книги. Никто не читал «Ангелов и демонов» до «Кода да Винчи». Моя жизнь изменилась в том смысле, что теперь, когда я пишу книги, я знаю, что у меня есть аудитория, и это очень помогает: понимаешь, что то, что ты делаешь, находит отклик в мире. Но на самом деле моя жизнь совсем не изменилась. Я все еще смотрю на пустой лист на экране компьютера и должен заполнить его историей.

— Вот уже 30 лет Издательство АСТ публикует множество авторов российских и зарубежных, включая вас. Важен ли издатель для успеха романа, особенно когда дело касается публикации за границей?

— Очень важен. Неправильный издатель, который не верит в вашу книгу и не продвигает ее, может уничтожить и ее, и ее продажи. Хороший же издатель понимает, что делает, понимает рынок и предлагает ее правильным людям, может сделать вам карьеру. Это то, что случилось с «Кодом да Винчи», когда я сменил издательство на то, которое меня понимало.

— Я знаю, что некоторые писатели встречаются с переводчиками, чтобы дать им совет по адаптации своего романа. Вы тоже так делаете?

— Мне очень повезло работать с талантливыми переводчиками, и я не говорил им, как им делать свою работу, так же как я не говорил, как делать фильм по книге или как в нем играть. Когда работаешь с лучшими из лучших, самое правильное — не путаться под ногами.

— В России вы всегда в топе-10 самых популярных авторов. В прошлом году вы даже обогнали Достоевского и Толстого. Как вы можете это прокомментировать?

— Забавно. Может быть, им стоило писать более короткие главы? Я не знаю!

— Вернемся к «Звериной симфонии». Насколько мне известно, вы были очень вовлечены во все стадии создания книги — от выбора иллюстратора, Сюзан Батори, до разработки приложения. Вы всегда так делаете? Так все контролируете?

— Да. Что касается иллюстраций, я выбрал Сьюзан Батори, потому что ее работы были лучшими из тех, что я видел. Издатель представил мне более 100 иллюстраторов, и, на мой вкус, Сьюзан идеально подходила, она проделала великолепную работу. Когда сотрудничаешь с такими творческими людьми, не требуется много контроля. Мы просто добавляли штрих, и все получалось замечательно.

Что касается приложения, да, я был очень вовлечен. Одной из главных идей было сохранить приложение простым, чтобы там была только музыка и чтобы она играла именно тогда, когда наводишь телефон на определенную страницу. Детям такое нравится! Но мне не хотелось, чтобы ребята были слишком увлечены приложением. Ведь идея книг — отложить технологии и вернуться к чтению. Поэтому там нет ни игр, ни мультиков — оно очень-очень простое.

— Вы уже показали свою книгу детям? Какие были их впечатления?

— Да, и мне очень понравилась их реакция на книгу. Поначалу они видят только забавные и яркие картинки. А музыку даже не нужно им навязывать — она им и так нравится. Когда дети слышат, например, «Прыгающих кенгуру» (Bouncing Kangaroos), они понимают, о чем это, и тоже начинают прыгать.

— Думаете, это ваша первая и последняя детская книжка? Или это только начало чего-то большего? Возможно, Маэстро (так зовут мышонка-дирижера) — это следующий Роберт Лэнгдон, но для детей?

— Возможно. Сейчас я работаю над новой книгой о Роберте Лэнгдоне, и все мое внимание уделено ей. Посмотрим, как примут эту книгу и каковы аппетиты публики. Если людям понравится, то, может быть, я продолжу. Но прямо сейчас я работаю над романом.

— Ваши романы выходят раз в несколько лет, почему?

— Я много времени посвящаю исследованиям, изучаю много всего на разные темы: о квантовой физике, или чуме, или компьютерных технологиях, или искусственном интеллекте. Это очень серьезны темы, которые требуют много времени на изучение.

— Вы сказали, что работаете над новым романом о Роберте Лэнгдоне. Вы могли бы что-нибудь рассказать о нем? Возможно, не о сюжете — он наверняка хранится в строжайшем секрете, не для глаз посторонних. Но, может быть, сделаете намек, в какой стране происходит действие или кто новый спутник Роберта Лэнгдона? Какой-нибудь небольшой спойлер.

— Я бы хотел, но я не могу сказать, в каком городе происходит действие. Одно, что я могу раскрыть... Вы все знаете, что Роберту Лэнгдону всегда везет на знакомства с прекрасными женщинами — криптологами, физиками или учеными. В этом же романе он уже несколько лет состоит в отношениях с женщиной, которую вы уже встречали в предыдущих книгах. И у них все очень серьезно.

— Вот только вчера я вспоминал о Джеймсе Бонде, который в последнем фильме в отношениях, и подумал, почему же Роберт Лэнгдон ни с кем не встречается. И тут вы говорите, что он тоже не одинок! Вы сказали, что профессор Лэнгдон — очень везучий человек. Вы можете сказать о себе то же?

— Да, я очень-очень везучий. У меня отличные родители, и было счастливое детство. Более того, мне выпал шанс быть творческим человеком и делать то, что хочется, каждый день. Так было не всегда — у меня было множество работ: я был официантом, продавал сигнализации, переделал кучу вещей до того, как стал успешным писателем.

— Думаю, множество людей, которые переезжают в Лос-Анджелес, в то или иное время работали официантами, прямо как вы.

— Да, и я был одним из таких людей.

— Я читал, что профессор Лэнгдон выглядит как менее брутальная версия Индианы Джонса. Вы могли бы сравнить профессора Лэнгдона с каким-либо другим персонажем?

— У Харрисона Форда есть похожее профессорское очарование, но они не похожи с профессором Лэнгдоном. Лэнгдон выше, и у него более темные волосы, тело пловца. По крайней мере, так он выглядит в моем воображении, и я не могу сравнить его с кем-либо.

— Я слышал, что «Код да Винчи» будет впервые адаптирован для театральной постановки в Великобритании. Что вы думаете о предстоящем спектакле и вовлечены ли в процесс создания?

— Рейчел Вагстафф — прекрасный сценарист, и вся команда проделала огромную потрясающую работу. А потому я просто не путаюсь у них под ногами.

— Как вы думаете, почему адаптация для театра занимает так много времени? Прошло уже почти 15 лет. Уже есть несколько фильмов, а вот театральная постановка будет первой.

— Я не уверен. Были попытки и в прошлом, но они не увенчались успехом. А этот продюсер очень талантлив и уже добился успеха. Так что мы решили, что он тот, кто нам нужен.

— Еще один вопрос о профессоре Лэнгдоне. Вы не устали от своего героя? Ведь вы с ним уже почти 20 лет!

— Он стал мне близким другом, что часто случается с авторами. Мы все немного не в себе — слышим голоса в голове, и Лэнгдон определенно там.

— Джоан Роулинг, автор Гарри Поттера, сказала, что знала с самого начала, каким будет концовка ее произведения. Когда вы начинаете писать новый роман, вы знаете, чем он закончится? Или все приходит в процессе?

— Ты абсолютно точно знаешь, каким будет финал. Это необходимо, чтобы рассказать историю.

— Я видел в интернете, что вы вели мастер-классы по тому, как написать триллер. Как бы вы описали этот опыт?

— Это было забавно. Меня попросили провести мастер-класс — я попросил неделю на то, чтобы понять, смогу ли я придумать, как подать материал так, чтобы не повторять избитые истины вроде «писать по четыре часа в день», «писать о том, что знаешь», «показывать, а не рассказывать». Все это вещи, которые учителя постоянно повторяют. Спустя неделю я понял, что выучил очень многое и мне действительно было, чем поделиться. Этот класс был очень популярным.

— Быть писателем — это для вас тяжелая работа?

— Да, это тяжелая работа. Частично потому, что я пишу сложные книги на сложные темы. Тем не менее эта работа приносит удовольствие.

— Вы считаете, сколько страниц в день пишете? Может быть, у вас есть какое-то правило? Например, писать пять страниц в день?

— Нет, мне никогда это не казалось хорошей идеей. Я пишу семь дней в неделю определенное количество времени — и что выходит, то выходит. Иногда ты можешь оказаться в тупике, или может быть плохой день, и ты можешь немного полениться. Но все равно я встаю каждый день и работаю.

— Некоторые писатели говорят, что стараются не читать другие книги, пока работают над своей. Вы тоже так делаете?

— Я читаю только нон-фикшн и не читаю романы, пока пишу.

— Говоря о чтении, какая последняя книга вас впечатлила? Я имею ввиду не нон-фикшн, потому что они нужны для вашей работы над романом. А впечатлила вас как читателя.

— Недавно я прочитал книгу Макса Тегмарка «Жизнь 3.0. Быть человеком в эпоху искусственного интеллекта» об искусственном интеллекте. Она очень меня впечатлила.

— И я не могу не спросить, когда вы выпустите новый роман о профессоре Лэнгдоне? В этом году? В следующем? Или через 10 лет?

— Я надеюсь, что она будет опубликована в конце следующего года.

— 2021-го?

— Да, я на это надеюсь.

— Вы уже знаете, каким будет название? Или вы еще в самом начале работы?

— Выбор названия — это последняя вещь, которая происходит с книгой. Иногда оно приходит в самом начале, но обычно я сначала заканчиваю книгу, а потом уже придумываю его.

— Отлично.

— Пока роман носит название «Роман #8».

— Потому что это ваш восьмой роман?

— Да, именно.

— Я знаю, что вы сидите в своей библиотеке. Могли бы вы немного рассказать о книгах, которые стоят у вас за спиной?

— Я зову эту библиотеку фортом благодарности. Она содержит по одной копии каждой моей книги, выпущенной в разных странах мира. И, как видите, полки заполнены. У меня 53 издателя, книги выпущены на 53 языках, все семь из них — в твердых и мягких обложках, в формате аудиокниг и специальных изданий. Это довольно много!

Однажды ко мне в библиотеку зашел ребенок и попросил посмотреть книги, а потом сказал: «Это не настоящая библиотека — все книги одного автора!»

— Возможно, вы единственный, у кого есть такая коллекция. Это здорово!

— Эта комната напоминает мне, насколько мне повезло.

— Вернемся к профессору Лэнгдону. Мы знаем, что он много путешествует. Как вы выбираете следующую страну для нового романа? Вы приезжаете туда? Я имею в виду как автор, чтобы погулять, посмотреть на город.

— Да, я был во всех этих городах, о которых писал, и всегда еду в новые, чтобы прочувствовать место. Были некоторые города, которые меня интересовали, но чаще я выбираю те, которые как-то соотносятся с темами, о которых я буду писать. В «Происхождении» я хотел написать о современном искусстве, поэтому выбрал Музей Гуггенхайма в Бильбао, Саграду Фамилию — в Барселоне. В «Коде да Винчи» я хотел написать о Марии Магдалине, поэтому выбрал Париж.

— Существует ли вероятность, что профессор Лэнгдон однажды посетит Россию?

— Я бы очень этого хотел, это было бы «хорошо!».

— У вас есть самое любимое место? Вы говорите, что пишете по семь дней в неделю, но у вас же наверняка бывают отпуска. Как вы предпочитаете их проводить? Путешествуете или отдыхаете дома?

— Я люблю путешествовать — вот только недавно вернулся из поездки. Сейчас сложно путешествовать, но у меня было специальное разрешение поехать в определенную страну. К тому же, если ты носишь маску и очки, никто не узнает, кто ты.

Я люблю природу, мне нравится ходить под парусом, гулять в лесу, играть в теннис, гулять с собакой. Но и телевизор я иногда смотрю, есть определенные программы, которые мне нравятся.

— Вы только что упомянули маску и очки. Мы знаем, что у вас есть книга «Инферно», которая рассказывает о биологической чуме. Сейчас, когда у нас есть коронавирус, чувствуете ли вы, что предсказали, что такое может случиться?

— Множество людей звонили мне и спрашивали, откуда я узнал, что так случится? Врачи по всему миру давно уже предупреждали, что когда-нибудь это произойдет. По крайней мере, на протяжении двадцати лет. И это случалось в прошлом. Мы это переживем, и все будет хорошо.

— Вы сказали, что только что вернулись из путешествия. Где вы были в последний раз?

— О, это тайна, я не могу ее раскрыть.

— А, я понял. Это связано с новой книгой о профессоре Лэнгдоне.

— Да, вы угадали.

— Вы, как Джеймс Бонд, пытаетесь не выдать никакой информации.

Я бы хотел задать вам самые популярные вопросы, которые вылезают в интернете, когда вводишь в Google ваше имя.

1. Верит ли Дэн Браун в Бога?

— Я считаю, что Бог существует в связях между людьми. Я не верю в мужчину с седой бородой и в белых одеждах, который сидит на небе и судит меня. Я верю в божественную силу, которая соединяет людей.

2. Насколько богат Дэн Браун?

— Мне очень повезло — мои книги хорошо продаются. Но я далеко не так богат, как считают люди, так как отдаю большую часть денег.

— Не настолько богаты, как Джефф Безос?

— Нет-нет, не настолько.

3. Дэн Браун все еще пишет книги?

— Да, конечно.

— Да, мы знаем, по семь часов каждый день.

4. Где сейчас Дэн Браун?

— Дэн Браун сейчас в Нью-Гэмпшире. Это маленький штат примерно в одном часе езды на север от Бостона или в пяти часах езды от Нью-Йорка — на Атлантическом побережье. И я нахожусь у себя дома, где и работаю.

5. Вы счастливый человек?

— Да, жизнь состоит из взлетов и падений. Возможно, она неидеальна, но очень-очень хороша. У меня потрясающие друзья и семья, и я просто очень везучий человек. И неважно, как иногда бывает трудно. Я принимаю все с чувством благодарности за все, что происходит.

— Напоследок я хотел бы сказать, что мы надеемся встретиться с вами когда-нибудь здесь, в России, потому что у нас очень много ваших фанатов и они были бы просто счастливы пообщаться с вами — не в ZOOM, а в реальной жизни.

— Интересно, что вместе с книгой «Звериная симфония» планировался концертный тур, в него было включено около 50 стран по всему миру, и Россия в том числе. Я должен был приехать к вам в следующем месяце, но из-за коронавируса все пришлось отменить. Россия в моем списке, так что как только можно будет путешествовать, мы увидимся!

— Мы будем ждать! Увидимся в России!