Сестромам. О тех, кто будет маяться

Отзывы

Евгения Некрасова загораживается колдовскими узорами из слов и фантазий от безумия этого мира, от неуюта тесных квартир, от покинутых детей и стариков, от измученных пассажиров электричек. Стоять с ней вместе в ее домике жутковато, хотя все-таки весело, но это веселье несущегося на санках с ледяной русской горы.

Майя Кучерская, прозаик, руководитель проекта Creative writing school

Проза Евгении Некрасовой — это особый сплав фольклора с языком современности, сюжеты — жизненная правда, смешанная с чудесами. Такого спокойного голоса, не забывающего о своих корнях, не хватало современной русской литературе.

Мария Закрученко, прозаик, автор телеграм-канала «Опыты чтения»

Подобно одной из героинь сборника, проза Некрасовой отращивает себе новые конечности, чтобы научиться говорить на темы, о которых рассуждать мало кто умеет: домашнее насилие, страх, смерть. Получается книга, которая поможет найти новый язык для их обсуждения.

Егор Михайлов, Афиша DAILY

Цитаты:

«Сестромам — это страта любви. А Анечке казалось — трата времени и всенапряжение... Не сестра — мама. Сестромам какой-то... Пора в гости к Сестромаму».

«Так Лола стала Потаповой, но не опотапилась. Бухнулась в потоп равнодушия и неродства друг другу. Её удивили эти чужие родные. Дикие размежёванные соприкосновения, сожития, соденежья, состолья, сосмотрения. Ненужное, нелогичное, недодушенное «СО», как недописанная формула углекислого газа».

«Старуха жила долго, старуха жила долгом. В свои восемьдесят она до сих пор несла на себе весь быт. Домашние — так уж и быть — пользовались её услугами, изредка покрикивая за пропущенную со старческого слепу пыль или разваренную кашу».

«Света шла домой среди рядов многоэтажек. Серые их камни отчего-то теперь виднелись ярче, блестели металлом. Покрашенные в жёлтый или розовый хрущёвки вносили в глаза тропики и превращали серобокий полупосёлок в карнавальный Мехико. Света щурилась от валяющихся на асфальте обёрток и бутылок. Под шапкой-ушанкой стучало, кулаки самопроизвольно собирались в шары. Впервые в жизни Света чувствовала бешеную, беспредельную страсть. Внизу живота выстукивало будто второе сердце — главное сердце. Этой страстью была ненависть».

«Где Галька-галька, бывшая Галя-гора, одному Богу известно. Дышит-бродит — и оттого нам — то неплохо, то счастливо».