Последнее время

5 причин, чтобы прочитать:

1. Новый роман лауреата премии «Большая книга» («Город Брежнев»).
2. Книга написана на пересечении трех жанров: этнофэнтези, триллер и экшн.
3. 
   

   Новая жесткая и непредсказуемая вселенная. «„Игра престолов“ по сравнению с этим романом — светлая и добрая история».

   Владимир Гуриев

4. В мир книги входишь постепенно, но стоит привыкнуть к новому пространству, как в лицах чужеземцев начинают угадываться знакомые черты, а в неизвестных языках звучат знакомые слова и интонации.

   «Я попробовал рассказать подчеркнуто небывалую историю всерьез, так, как она могла и должна была развернуться на почти нашей земле с почти нашим участием. То есть, все, как я люблю, „здесь, сейчас и настолько про нас, что больно“ — но чуть на другом повороте мироздания».

5. Роман, оторваться от чтения которого невозможно. Сначала потому, что хочешь понять, что происходит, а когда поймешь — потому, что не терпится узнать, чем все закончится. Достанет ли плененная степнячка Кошше трехсмертник и спасет ли похищенного сына? Найдет ли «приемыш» Кул свое родное племя? Смогут ли затерявшиеся в раю мары противостоять наученным жестоким Средневековьем воителям с запада? И, в конце концов, могут ли на одной планете сосуществовать буколический мир и ожесточенная борьба за выживание, безмятежное благоденствие и тотальная неуверенность в завтрашнем дне?

Цитаты

Земля под копытами станет как зыбучий песок или как не очень густая глина... А, ты же знаешь болота. Ну как болото, которое засосет тебя по макушку за минуту, если ты на коне. И любого жителя города засосет, хоть мастера, хоть бродилу, хоть акробата. А местного не засасывает, пусть он даже ногу под копыто лошади поставит. И нас с тобой не засасывает — ну, почти, если там не задержимся слишком надолго. Кровь спасет.

Готовы ли мы умирать до последнего на месте, надеясь, что смерть наестся и уйдет? Готовы ли мы ждать придвигающуюся волну испуганных и злых народов, намеренных пройти сквозь любые стены и границы? И готовы ли мы возглавить эту войну и бежать в чужую землю от своей, становящейся не просто чужой, но враждебной?

— Да ладно, — сказала Кошше мрачно. — Сказки. Люди не летают.

— То люди, а то мары. И летают, и по дну реки гуляют, и в земле шустрее червей ползают. Крылья специальные выращивают, плавники с жабрами, еще есть у них пузыри такие, под носом приложил — и растеклось, как мыльная пенка по лицу, только прочная очень. Дышать можешь и так далее, пусть сам на десять локтей под водой.

— Приставать будешь?

Хейдар уточнил:

— А очень надо? То есть я могу, конечно, но сегодня лучше обошелся бы.

— Вот ты наглец. Тогда обойдись. Договорились? Полезешь — не обессудь.

— Кошмар, — сказал Хейдар со вздохом. — Угрозы со всех сторон. Договорились. Но тогда уж и сама не лезь, мне выспаться надо.

Мары не берут пленных, не держат рабов, не принимают чужаков и не обижают детей. Кула не зацепила волшба Сидуна и других боевых крылов, из которых быстро и страшно выросла Смертная роща, — то ли случайно не зацепила, то ли потому, что земля так решила.

Кул пришел на землю мары вместе с врагами и остался жив — значит, должен жить на земле мары. Кул — ребенок, принятый землей мары; значит, должен жить, как все дети, в сытости, достатке и любви. Кул — чужак; значит, должен сгинуть в земле мары. Не сразу, так позже.

Эта земля кормила нас, содержала нас, любила нас тысячи лет. Тысячи лет прошли. Наступило последнее время для нашего союза с этой землей — но не для этой земли и не для нас. Земля уйти не может. Поэтому уходим мы, а она остается. Забудьте обиды, найдите в своих душах, сердцах и головах всё лучшее, вспомните это, поблагодарите землю — и мы пойдем.