Золотое время

Пять причин:

1. «Золотое время» — это этническое фэнтези, этическая фантастика и психологическая драма в одной книге.
2. Автор Ирина Богатырёва — профессиональный фольклорист, антрополог — мастерски передаёт колорит мифов северных народов.
3. В романе атмосфера предопределенности и ответственности за свой каждый шаг, как в «Эффекте бабочки» и «Облачном атласе».
4. «Золотое время» — это многослойность сюжета, необычная структура, глубокой философия и кинематографичность образов.
5. Новая книга в серии «Другая реальность», в которой издавались книги Карины Шаинян («Саспыга»), Шамиля Идиатуллина («Убыр»), Татьяны Замировской («Свечи Апокалипсиса»).

Цитаты:

«Люди не ожидали такого. Чего угодно от меня ожидали, но не такого. Женщина не смеет о таком говорить. Женщина не должна, не может, это хуже позора. Но я сказала, и люди не знали, как теперь им быть. Как сделать так, чтобы не услышать. Как сделать, чтобы не понять».

«Она хорошей матерью была. Человек плохой, а мать хорошая: так бывает».

«Они [мертвые] приветливее, потому что им уже нечего скрывать. Они гостеприимнее, потому что у них ничего нет. Они душевнее, потому что уже все знают. Про себя. Про тебя. Про то, кто кому каким был братом. У них уже ничего нельзя изменить, поэтому они имеют свободу быть собой. Живые ее не имеют».

«Ты не делаешь оружие, но все, что ты делаешь, может оружием стать. Таков мир».

«Поставь меня туда снова, и я опять спасла бы ту девочку. Жизнь, какая бы она ни была, — она наша, Анон. Тяжелая, страшная. Грязная. Глупая. Это наша жизнь. Золотое время».

«Все смешалось, Анон. Чертоги рушатся. Последние времена настали. Где боги, где люди, кто где живет — ничего нельзя разобрать. Что нас всех ждет?»

«Они бились с живыми, они бились с мертвыми, и те, кто погибал, тут же вставали и принимались биться на стороне мертвецов — они не замечали, что умерли. Все бились со всеми, никто не разбирал, где враг».

«В окне несмело разворачивается весна, светит солнце, снег лежит на детской площадке проплешинами, на тротуаре большие черные лужи, в них купаются воробьи. Квартира матери на втором этаже хрущевки, тут маленький грязный двор, весь заставленный машинами, но почему‑то уютно. Птичий гомон слышно в приоткрытые окна. Тянет свежим ветром».

«Живи же, Волла, гляди и ни о чем не думай. Время — река, текущая Вонгу в рот. Он пьет ее, он пьет наши жизни. Вода уходит, Вонг остается. Вода придет, а Вонг будет всегда. Помяни его имя, идя в лес, идя в горы, следуя своему зову. Помяни его имя».