Кто ты будешь такой?

Цитаты

«День длился долго. Возвратившись, Дарья Алексеевна кормила дочь, а потом отправляла на прогулку — под окна. „Алевтина должна быть все время на виду, это ясно?“ Наказание за ослушание было жестоким.

Однажды, рассердившись, что дочь убежала и пришлось больше часа ее искать, мать сломала куклу с веселыми васильковыми глазами, единственную, пережившую несколько переездов. Аля, закрывшись подушкой, долго плакала, шепча, обзывала мать ужасными словами, но тут же одергивала себя, объясняла себе маминым голосом, что Алевтина сама нарушила правило».

«Время от времени Аля стала заходить в библиотеку и просить книжку, чтобы посмотреть на клеща.

— „Жизнь животных“, третий том, — поправляла ее библиотекарша. Аля несла полученную книгу за стол, садилась, раскрывала энциклопедию на странице, куда библиотекарша вложила вместо закладки каталожную карточку. Долго смотрела на уже знакомую картинку. Однажды принесла с собой тетрадку, которую выдали для черновика, карандаш и попыталась срисовать клеща. В следующий раз снова пришла с рисовальными принадлежностями. С каждым разом клещ выходил все лучше. Скоро вся тетрадка была разрисована, примеры по математике приходилось втискивать в свободные места, цифры нередко недовольно обскакивали волосистые лапки бесчисленных энцефалитных клещей».

«Много лет Аля наблюдала за матерью, до конца ей так и не поверив. Она считала, что мать зачем‑то скрывает период их разъездов. Иногда, засыпая, Аля вспоминала, как они путешествовали, искали Сережу и готовились зажить счастливой жизнью. Призрачная семья, набросок, который так и не воплотился. И призрак той, другой матери, нет, не так — призрак матери, какой та была до злополучной прогулки в лесу, нет‑нет да и присаживался на кровать или заглядывал из‑за плеча в учебник, раскрытый на уроке.

В такие моменты Аля ощущала, будто ее окропляли нежнейшими духами с чудесным ароматом, духами, которых ей никогда не заполучить по причине их дороговизны или потому, что они навсегда сняты с производства. Дуновение счастья, которое могло бы быть, но вот — по какой‑то причине — не вышло».

«Нашелся даже хлеб, масло и джем — этот в коробочке, из поезда или Макдоналдса.

— Как в учебнике английского, — говорит Аля.

— Что?

— Ну помнишь... Семья за столом: папа, мама, девочка и мальчик — там было всегда двое, а то и трое детей. Стол накрыт — хлеб, масленка, нож, чайник, чашки, джем в банке. Папа просит маму: „Pass me the jam, please“. Я всегда завидовала. Тоже хотела такую семью».

«От моря к дому вела дорожка, по ней шел Константинович в большой соломенной шляпе, рядом шагал Духов с полотенцем через плечо. Что‑то обсуждали, Макар возбужденно размахивал руками. За ними ковыляла Барса. Знакомый силуэт Духова, его походка отдались радостью в косточке посередине груди, звонко откликнулись в затылке. Аля прикоснулась губами к шершавой коре дерева, поцеловала Макара на расстоянии, уже чувствуя, как мучительная изнуряющая нега зарождается в теле, порабощает его. Звериная женская сущность оскалила зубы и потребовала добычи».

«Ничто так не калечит, не переламывает человека, как любовь».