Меня зацепило крайне нехарактерное для Геральта слово «курва»

Уже совсем скоро на прилавках магазинов появится новый роман мэтра Сапковского «Перекресток воронов», и в честь этого события мы решили взять интервью у Вадима Кумока, который и перевел книгу на русский язык.

Вадим, добрый день! Спасибо, что согласились ответить на наши вопросы! Давайте начнем издалека. Как я понимаю, вы давний поклонник фантастики. А что привело вас в жанр?

Добрый день.

Я плохо помню, что привело меня в жанр фантастики, поскольку было это, наверное, года в три‑четыре, а читаю я бегло с двух с половиной. В нашем доме фантастики всегда было вдоволь, я ее читал без разбора вместе со всем остальным, отец даже как‑то вынужден был провести со мной беседу и сообщить, что люди в космос таки да летают, но вот на Марс — пока нет. Это, знаете, было покруче, чем «Деда Мороза не существует».

Помните, когда открыли для себя «Ведьмака»? Какие были у вас первые впечатления от цикла?

«Ведьмака» я для себя открыл — могу сказать совершенно точно — в Новосибирске в 1989 году, и это было первое, журнальное ещё, издание «Крупицы/Зерна истины/правды». Ну, где Нивеллен и брукса. Абсолютно великая и неожиданная вещь, я её тогда ещё инициативно перевел для своего КЛФ (клуба любителей фантастики, поясню для незнающих). Первое впечатление от всего цикла я вам не сообщу сейчас, но вот от рассказа было «НИХРЕНАЖСЕБЕ!!!»

Если я ничего не путаю, финала похождений «Ведьмака» вам пришлось ждать около 10 лет. Вы следили за его приключениями в переводах, или доставали оригиналы?

Сага у меня на полке стоит в переводах Вайсброта (без последней книги, сознательно не стал покупать), а вот гуситский цикл уже в оригинале, что‑то я слегка разочаровался в наших переводчиках.

Что вы думаете о финале саги и о рассказе «Что‑то начинается, что‑то кончается»?

Поскольку «Владычицу озера» я не купил и не прочел, мнения о финале саги не имею никакого. Рассказ... ну я имею представление, о чём он, но тоже читать не стал. Всё это мне предстоит по работе, так что никуда не денусь. Заходите с этим вопросом через годик.

Насколько сильно, на ваш взгляд, «Сезон гроз» и «Перекресток Воронов» отличаются от основной саги?

От самой саги они отличаются не очень. Заметно больше от саги отличаются два первых сборника рассказов.

А как вы думаете, чем вызвано такое отличие между первыми рассказами и остальным циклом?

Если честно, никогда об этом не задумывался. Но в качестве рабочей гипотезы могу предположить вот что. Чуть ли не в каждом рассказе мы видим ведьмака за работой. В саге же он максимум где‑то подрабатывает, а в основном‑то решает личные проблемы. Соответственно, разница получается как между производственным романом и романом отношений. Но это лишь гипотеза навскидку, не настаиваю на ней. А вообще вопрос хороший, заслуживает обстоятельного разбора и полноценной дискуссии. Понятно, что и формат рассказа тоже играет роль, заставляет автора быть лаконичным, его текст как короткий удар меча, а сага — осада крепости, что ли, извините за смелую аналогию.

Могли ли вы тогда себе представить, что когда‑нибудь вам доведется переводить новые романы Анджея Сапковского?

Кхм. Насчет «мог ли я представить себе» — нет, наверное, не мог. Как‑то всегда казалось, что и без меня есть, кому этим заняться, а я лучше и дальше металлом поторгую. Так, в плане чёрного юмора иногда говорил, что, мол, закрою фирму и пойду в переводчики. Чёрный юмор у нас чёт самый сбывающийся.

Что вы думаете о других произведениях пана — «Змее» и «Саге о Рейневане»?

«Змея» — откровенная халтура. Очевидно, что у пана Анджея был информатор — и я даже его вычислил с фамилией, какой‑то офицер‑поляк то ли из Гродно, то ли из Бреста, и его информация само собой добавляет тексту достоверности. Но глупейшие политические штампы в «Змее» смотрятся очень неприятно. Прямой русофобии в целом нет, но общее неодобрение, я б сказал, весьма присутствует. Если что, «Змею» я точно переводить откажусь. Это прям железно. И читать никому не советую.

Что же до гуситской саги, то она очень хороша и познавательна, мы слабо представляем себе те времена... да и психологически весьма любопытна, но она неимоверно тяжела для перевода. Я ее прочел в оригинале один раз, лет 15 назад, переводить взялся бы только за очень большие деньги, а поскольку она в популярности много уступает «Ведьмаку», никто мне столько не даст, так что тоже увы и ах.

Насколько я помню, Сапковский в ранних интервью говорил, что хочет выпустить по книге во всех основных подвидах фэнтези, коих он насчитывал семь. Но после завершения «Саги о Рейневане» он практически перестал писать: всего три книги за почти двадцать лет. Как вы думаете, почему?

Почему пан Анджей перестал писать? Да откуда ж мне знать. Наверное потому, что он не графоман, а писательство — довольно тяжелая работа. И если есть возможность выйти на пенсию, то отчего бы и нет?

Откуда вы знаете польский язык?

Так сложилось исторически ©. Я не скажу, кстати, что я его прям знаю, в разговорном я весьма слаб, но вот читаю действительно как по‑русски (а поработав переводчиком, ещё этот скилл упрочил). Отец читал по‑польски (он не поляк), в доме всегда было полно книжек, а в СССР был книжный голод, вот и пришлось. Сперва украинский, потом, через эту ступеньку, польский. Белорусский тоже походя. Чешский уже гораздо слабее, словацкий и болгарский получше чешского, но тоже в переводчики не пойду.

Как вы пришли в профессиональные переводы? Помните, какой роман вы перевели первым?

В профессиональные переводы я пришел так: позвонил знакомому и спросил, нужны ли им переводчики с польского. Он, не вешая трубку, уточнил у начальника, тот сказал, что нужны. В тот же день мне прислали тестовый отрывок, я его тут же сделал, а потом попросил этот роман в перевод, больно мне отрывок понравился. Это была «Командория 54» Гузека, на самом деле, совсем неплохая трилогия, написанная профессиональным историком. Как в том анекдоте — ну просто повезло.

Насколько я знаю, вы переводите как с английского, так и с польского. Есть ли какая‑то принципиальная разница в работе с двумя этими языками?

Ну как не быть, конечно есть. Польский — все же славянский, он очень во многом похож на русский, переводить гораздо легче. Но английский я тоже знаю хорошо (тут надо уточнить, что образца 50-70‑х годов, конечно), так что особенного труда не составляет. Современные романы с английского я переводить не возьмусь и от двух уже отказался. Нехай тинейджеры переводят, им лексикон ближе, а я как-нить по классике уж.

Как вы получили предложение переводить «Ведьмака»? Правильно ли я понимаю, что сначала к вам обратились с предложением выполнить заново перевод «Сезона гроз»?

Нас в стране осталось два человека — переводчиков фантастики с польского — я, да Кирилл Плешков в Питере. Есть еще Дмитрий Могилевцев в Минске, но я, видимо, был просто поближе. Да и вообще я в фэндоме очень давно, с Николаем Андреевичем (Николай Андреевич Науменко — главный редактор редакции Neoclassic — прим. редакции) лично знаком, может быть, еще и поэтому предложили. Сотрудники АСТ обратились в ЭКСМО, с которым я до этого сотрудничал, те дали контакты, ну и поехали.

Да, началось с «Сезона гроз», который пришлось переводить заново. И для переводчика с польского это как бы сразу вершина — перевод Сапковского.

Как вообще работается над переводом книги, у которой уже есть перевод на русский язык? Часто ли у вас появляется искушение проверить, как с той или иной проблемой справился ваш предшественник, или, скажем так, перещеголять его?

Над переводом книги, у которой есть перевод, работается обыкновенно, садишься и струячишь. Наструячил черновик, вычитался, и вот потом уже вторую (третью и четвертую) вычитку делаешь по конкуренту. Насколько бы слаб ни был перевод до тебя, там всегда можно что-то почерпнуть, я даже скрывать не буду. Ошибки есть у всех, на редактора нынче надеяться глупо (если редактор не я, конечно), так что полагаешься на конкурентов. Все это делается, понятно, в интересах текста и читателя. И только после того, как сделал перевод сам, полностью. Один раз я вычитывался по предшественнику по главам, но это был невероятно тяжелый в переводе (и вообще) польский роман, там просто пришлось.

Какие эмоции вы испытали, когда вам предложили перевод «Перекрестка Воронов»? Все‑таки, повторный перевод книги десятилетней давности — это одно, а возможность одним из первых получить доступ к совершенно новому Сапковскому — совсем иное. Наверное.

Про эмоции в связи с «Перекрестком» вопрос правильный. Знаете, мне 62 года. Как говорится, пора и о вечном подумать. Так вот, я отчетливо понял в тот момент, что очень мелким шрифтом и где‑то глубоко внизу, но я все-таки запишусь в вечность. И это весьма... эйфоризующее ощущение. Что касается «первым получить доступ», то, повторюсь, мне не 17 лет, а 62.

Есть ли у вас какие-то интересные истории о работе над переводами «Сезона гроз» и «Перекрестка воронов»?

Историй о работе миллион, но я их буду экономить, чтоб хватило на все интервью. Больше всего, наверное, я горжусь перепиской с Сапковским, имею от него три ответа суммарно, и это очень и очень некислый результат.

Насколько я знаю, именно вам принадлежит идея изобразить на обложке встречу Геральта с водником. А почему?

Меня зацепило крайне нехарактерное для Геральта слово «курва», употребленное в разговоре с водником (мелкий пакостник, разобраться с которым нанимают ведьмака — прим. редакции). Слово это скорей из лексикона Лютика. Ну я и подумал, что раз пан Анджей вставил его в этом месте, то, наверное, хотел же на что‑то намекнуть? Ну и понятно на что — на бобра. Почему бы и нет?

Вы говорите, что общались с паном Анджеем по почте, а доводилось ли вам встречаться лично?

Сапковского я видел неоднократно, точно больше пяти раз, на разнообразных конвентах, включая и «Еврокон» в Гдыне, кстати, но на тот момент сказать мне ему было нечего, так что я его помню, а он меня — нет.

Помимо перевода «Сезона гроз» и «Перекрестка Воронов» вы еще выполняете для АСТ сквозную редактуру всех остальных книг цикла. А почему она понадобилась?

На вопрос о редактуре остальных книг, коей я занимаюсь с февраля месяца (то бишь, как только закончил с «Перекрестком») мне отвечать довольно сложно в силу профессиональной солидарности и общего уважения к Вайсброту. Желающих, однако, могу направить в гугль с запросом «Сапковский о русских переводах», там много интересного (хотя, строго говоря, только самая‑самая верхушка айсберга). Работы мне еще выше крыши, поскольку я делаю тройную перегонку для каждого тома (и сверху еще немножко под помидоры). Но доделаю, ибо это‑таки необходимо.

Среди поклонников «Властелина колец» до сих пор не утихают споры, какой перевод на русский язык считать каноничным. У фанатов «Ведьмака» такой проблемы нет — перевод Евгения Павловича Вайсброта считается единственным и верным. Как вы думаете, как они отнесутся к появлению отредактированного Вайсброта?

Я думаю, кстати, что нормальные люди скажут: «А что, тут что‑то было отредактировано? Мы не видим». Ну может, заметят пару‑тройку исправленных имен и топонимов. Ну может десяток, если упереться. Но люди — я уверен — заметят, что читать стало легче, и купе читателя не трясет на стыках рельс романа. Вот ради этого я и убью год собственной жизни.

Спасибо за вопросы.

Спасибо за ответы, сил и терпения в редактуре всего цикла, с нетерпением ждем, когда сможем прочитать всего «Ведьмака» под вашей редактурой!