Гоголиана

Пять причин

1. Некоторые случаи из биографии Н.В. Гоголя доказывают, что жизнь куда изобретательнее литературы.
2. В эссе, рассказанных Владиславом Отрошенко, Гоголь сам становится персонажем мифическим, попадающим в удивительные истории, порой решительно неправдоподобные.
3. Сборник эссе-новелл похож на захватывающий книжный сериал о приключениях трагикомического героя, когда-то создавшего бессмертные образы и сюжеты, из которых отчасти растет и современная проза.
4. Книга выходит в серии «Исторические биографии», в которую входят романы «Драма снежной ночи» Владислава Отрошенко, «Самодержец пустыни» и «Зимняя дорога» Леонида Юзефовича, «Сумасшедший корабль» Ольги Форш и другие.
5. Владислав Отрошенко — российский писатель и эссеист, выпускник факультета журналистики МГУ и член жюри премии «Ясная Поляна». Проза и эссе автора опубликованы во множестве известных российских и зарубежных изданий — «Знамя, «Октябрь», «Gnosis», «Prometeo» и другие.

Цитаты

«Душа Гоголя была той таинственной областью, где силы Неба и силы Ада — божественная гармония и „неспокойные порождения злого духа, возмущающие мир“, — сближались, точно наэлектризованные облака, что вызывало разряды молний — „блестящие, сверкающие сновидения“, такие, например, как „Вий“ или „Нос“».

«...нельзя утверждать с полной уверенностью, что образ Великого Паспорта, явленный в Неаполе, в доме графини Апраксиной, принадлежит исключительно гоголевской фантазии, а стало быть, и гоголевской гордыне».

«Теперь, наконец, мы можем дать точное описание гоголевского рая. Он выглядит так: Гоголь вечно едет в Вечный город по нескончаемой дороге».

«Воздух для Гоголя был самой ощутительной субстанцией мироздания, о чем свидетельствует и то обстоятельство, что он с полной естественностью, не давая даже почувствовать необычности своей речи, применял по отношению к воздуху такой глагол, как „пользоваться“».

«Гоголь сам не знал, как называть это таинственное божество, которое устраняло перед ним иллюзию незавершенности, внушая сначала ему, сочинителю, а затем и какому-нибудь будущему, бесконечно взыскательному читателю, каким, скажем, считался граф Лев Толстой, удивительно прочную веру в законченность явно незаконченного сочинения».

«Гоголь умер от литературы. Умер от „Мертвых душ“».

«Самое дорогое и заколдовывающее в гоголевских повествованиях — чувство-видение грандиозной борьбы между „адским духом“ и „гармонией жизни“, борьбы, которая порождает колоссальные взрывы, вспышки света и вихри энергии, спасающие мироздание от тягостного покоя. От равновесия. От смерти».

«Им не владели ни страх, ни лихорадочное возбуждение. И он не искал знамений, чтоб повернуть дело вспять».