Пятничные чтения: «Ящик Пандоры»

Бестселлер Amazon Charts — пугающий и напряжённый триллер о том, насколько далеко готова зайти женщина, чтобы раскрыть правду... и насколько далеко готов зайти некто, чтобы ей помешать.

После того как на художницу Клэр Бодри Чейз напали и оставили умирать в её собственном доме на побережье Коннектикута, она больше не знает, кому может доверять. Её главный подозреваемый — собственный муж Гриффин, обладающий хорошими связями кандидат на кресло губернатора штата.

Перед самым нападением Клэр готовила выставку, один из экспонатов которой открыто обвиняет Гриффина в жестоком преступлении, совершённом двадцать пять лет назад. Если о нём станет известно публике, политической карьере её мужа наступит конец. Клэр не сомневается, что её муж и его могущественные сторонники с лёгкостью убьют её, чтобы скрыть правду. Когда одну из знакомых Клэр убивают, полиция пытается связать преступление с нападением на саму художницу. По мере того как идёт расследование, Клэр должна решить, сколько она готова потерять, чтобы остановиться своего мужа и коррумпированную группу поддерживающих его людей, которые пойдут на что угодно, чтобы защитить Гриффина и свои интересы.

***

Первые трое суток хижина была моей больницей. На краю болота в глубине леса я чувствовала себя в безопасности. Я завернулась в старый спальный мешок и спала на ложе из сосновых иголок, то погружаясь в сон, то просыпаясь. Мои порезы и синяки болели и ныли. По ночам я слышала крики — то ли кролика, которого убила сова, то ли дикой кошки, которую я пыталась увидеть всю свою жизнь. В своих снах и горячечном бреду этим кроликом была я сама.

Я знала, что на меня охотятся, как и за ночными тварями. Мой нападавший прятался за черной маской, но, увидев его рост и телосложение, я была уверена, что это Гриффин. В первые сутки я слышала бладхаундов и знала, что преданная Гриффину полиция привлекла поисковых собак. Их лай доносился издалека, и я надеялась, что моя смесь не подпустит их близко.

Когда окончательно проснулась, я сразу поняла, что первым делом мне нужна вода, и, взяв в хижине пустую пластиковую флягу, направилась к роднику, который находился неподалеку, у подножия гранитных уступов. Там наполнила ее и напилась прямо на месте. Мне потребовались все силы, чтобы вернуться в хижину, оставаясь в тени отвесного склона скалы, когда первые солнечные лучи начали проникать в лес.

Есть совсем не хотелось. Голова болела, словно в череп вонзили гвозди, и в глазах двоилось. У меня было сотрясение мозга? Если бы я смогла посмотреть в зеркало, были бы мои зрачки разного размера? Может, у меня кровоизлияние в мозг, и я умру от черепно‑мозговой травмы.

Лучше это, чем позволить Гриффину меня найти.

Но я была упрямой и намеревалась либо выжить, либо оставить доказательства того, что со мной сделали. Проблема заключалась в том, что я не в полной мере знала, что со мной сделали. Нападение было таким быстрым и жестоким, а маска такой ужасающей. К тому времени, когда петля оказалась у меня на шее, я дважды теряла сознание. Из порезов на руках, которые он нанес ножом, сочилась кровь.

Должно быть, он посчитал, что я умерла от удушения. Его кто‑то прервал, заставил бросить меня там? Я сбежала до того, как он смог увезти мое тело. Я представила его лицо, выражение шока, когда он вернулся и обнаружил мое исчезновение, и это доставило мне удовольствие. Но как только он поймет, что потерпел неудачу, то придет в ярость и будет искать меня, пока не найдет.

Я понимала, что должна поесть, чтобы восстановить силы, и поисках еды направилась к пляжу. Расстояние было больше, чем до родника. Мне приходилось огибать уступы, спускаясь по склону, и я нервничала, потому что знала — как только доберусь до бухты, буду рядом с Катамаунт‑Блафф, почти в пределах видимости моего дома. Едва рассвело, но последние утренние звезды еще не погасли, и я могла медленно пройти по оленьей тропе через рощу карликовых дубов и белых сосен.

На краю скалистого нагорья я набрела на захоронения. Миновав священное место, спустилась с хребта и пересекла тропу между Катамаунт‑Блафф и Хаббардс‑Поинт. На мгновение я подумала о том, чтобы вернуться «домой» — в Хаббардс‑Поинт, в коттедж Джеки и Тома Рида. Но могла ли я доверять Тому? Тем более что его брат, Конор, будучи сотрудником полиции штата, был тесно связан с Гриффином.

Интуиция говорила мне, что Конор был хорошим человеком, но та же интуиция позволила мне влюбиться в Гриффина. Я не знала, кому доверять.

Всего через несколько дней после ужина с Ридами кто‑то попытался меня убить. Мог ли Конор рассказать Гриффину, что Эллен была и навсегда останется в моих мыслях? Гриффин уже знал это, но в устах Конора это могло показаться еще большей угрозой. Понял ли Конор, что, когда я говорила о зеленых глазах, становившихся черными, я имела в виду Гриффина? Конор сказал мне, что у психопатов происходило такое с глазами.

Он ясно сказал, что смерть Эллен была признана несчастным случаем. Он не выказал ни капли сомнения, поэтому я удержалась от дальнейших слов. Гриффин требовал преданности. Все правоохранительные органы штата держали кулаки за его победу на выборах. Наличие губернатора, отвечающего за закон и порядок, принесло бы им пользу и расширило бы их возможности. Конор был частью этой группы. Как и Том.

Прежде чем выйти из леса, я отломала у сосны нижнюю лапу. Проведя все свое детство здесь и на пляже, я знала каждый дюйм этого берега. Я сняла обувь, взяла сосновую ветку, пересекла пляж и бросила ее на линии прибоя. Затем очень аккуратно взобралась на гранитный выступ, медленно продвигаясь по скользкой поверхности к мелководью.

Прилив еще не начался. Саргассовые водоросли, растущие на скалах, поднимались и опускались вместе с волнами. Я отодвинула в сторону пучки водорослей и в сером свете последних звезд разглядела колонию иссиня‑черных мидий, цеплявшихся за скалы. Я собрала пястку, расколола их камнем и съела сладких моллюсков сырыми.

Я знала, что должна вернуться в хижину до восхода солнца, но мне нужно было сначала совершить паломничество. Бухта была сразу за поворотом. Это место — мелкий водоем, оставленный приливом, где я нашла Эллен — было для меня таким же священным, как место захоронений пекотов. Эмоции охватили меня. Веревка так сильно повредила мою шею, что каждый всхлип, казалось, сдавливал горло изнутри. Я присела на корточки у воды, где лежало тело Эллен. Опустила обе руки в воду и плеснула на раны. Океан звал меня. Некоторые боятся того, что не могут увидеть в глубинах, особенно в темноте, но я знала, что должна ответить на призыв. Я разделась. Засохшая кровь впиталась в ткань рубашки и джинсов, отчего они прилипли к моим порезам. Поморщившись, я стянула с себя одежду, открыв раны. Мой отец говорил, что нет ничего более целебного, чем соленая вода.

Я нырнула в воду. Она была холодной, как обычно в конце мая. Это бодрило и жгло каждый дюйм моего тела, но совсем недолго. Быстро наступило привыкание к этому ощущению. Соленая вода придала мне сил. Она успокаивала мои раны, ощущалась как целительный бальзам на шее и плечах. В течение трех дней я практически Луанн Райс не двигалась, и мои мышцы и суставы заклинило, словно ржавые болты. Проплыв пятнадцать ярдов от берега, я смогла расслабить их, и это вернуло меня к жизни.

К тому времени, когда я вылезла из воды, солнце как раз показалось из‑за горизонта. Я посмотрела на запад, увидела свет в одном из домов на Катамаунт‑Блафф, в моем. Гриффин уже встал. Я понимала, что должна поторопиться. Я оделась, стараясь не обращать внимания на неприятное ощущение, вызванное тем, как хлопок лип к моей соленой коже. Затем подобрала ветку, оставленную на берегу, и использовала сосновые иголки, чтобы замести следы своих ног. Потом нашла свои ботинки и исчезла за деревьями.

Лес принял меня так же дружелюбно, как и океан. К тому времени, как я дошла до своей хижины, рассвет окрасил небо в темно‑синий цвет, а я была так измучена, что едва смогла зайти внутрь. В голове проносились мысли: мне следует сходить к ручью и сполоснуться; мне нужно набрать воды, прежде чем солнце полностью встанет; мне стоит сходить на прибрежное болото и попытаться наловить синих крабов, чтобы позже поесть.

Однако прежде я прилегла (как думала, всего лишь на мгновение), и мои глаза тут же закрылись. Впервые за три дня я спала без кошмаров.