Пятничные чтения: «Последний словотворец. Ложная надежда»

Когда‑то Дартелия была великой страной, которая удостоилась благословения Богов и даровала миру великих Словотворцев. Они служили достойным правителям, наделяя их силой Небес. Но настали темные времена. Короли прогневали Богов, и те лишили их своего дара. Мир повергся в хаос, земли — в проклятые пустоши. Спустя сто лет разрушений на трон взошел молодой король Бардоулф, который заявил, что восстановит Дартелию и найдет предназначенного ему посланника Небес.

Этан с ранних лет был вынужден сторониться окружающих, скрывая свои зловещие сновидения. Но одна ошибка втянула его в опасную игру, на кону которой стоит благополучие страны. Теперь для всех он должен стать легендарным Словотворцем и надеждой всего живого.

Сможет ли Этан, узнав, какая жестокая правда таится за стенами дворца, справиться со своими страхами и стать непревзойденным самозванцем, отдав себя человеку, чья жизнь обречена на смерть?

Я король Дартелии — Бардоулф. Удивлен, что твой король оказался женщиной? — На меня смотрели самые синие глаза, которые я видел в жизни.

Теперь, приглядевшись, я точно понял, что передо мной девушка — лишь немногим старше меня, с серебристо‑белыми волосами и, без сомнения, женской фигурой. Сейчас это стало особенно заметно, поскольку легкая одежда подчеркивала формы. Нами правит женщина, наш король — это ДЕВУШКА.

Сказать, что мой мир рухнул, значит не сказать ничего. Нас всех годами обманывали. Как они смогли такое провернуть втайне ото всех? Нами не могла править женщина! Наша вера и законы запрещали это. Я чувствовал, как внутри все сжимается. Капли холодного пота скатывались за шиворот. Я застыл на месте. Мою кожу жег властный взгляд. Этому человеку ничего не стоило уничтожить и меня, и мою семью здесь и сейчас.

Все предыдущие правители Дартелии были кровожадными самодурами. Они казнили всех неугодных им, сгоняли красивых девочек и мальчиков к себе в покои. Развязывали бессмысленные войны. Это были жуткие годы. Именно тогда отец оставил нас в попытках заработать деньги. И именно тогда он умер. От воспоминаний начинало мутить. Слезы матери, беспомощность, войны, казни, голод, море крови. Пять лет назад предыдущий правитель скончался по неизвестным причинам. И, поскольку у него не было детей, трон занял незаконнорожденный сын предыдущего короля. Только его кровь приняли наши Боги.

Каждый наследник перед вступлением на трон должен был пройти ритуал. Он заключался в подношении чаши своей крови на алтарь основателя Дартелии. В нее погружали черный камень, оставшийся от первого Бога. Он обладал силой и благословлял ей наследника. Если на следующее утро находили в этой чаше ярко сияющий синий камень, то наследник считался признанным самим Небом. Все последние правители лишь пятнали силу камня своей кровью, получая черную драгоценность с кроваво‑красными пятнами. Все говорило об угасании королевского рода.

Во время ритуала алтарь охраняли первосвященник с послушниками и десять самых верных стражников, чтобы исключить возможность вмешательства. Этот ритуал, передаваемый из поколения в поколение, сохранился только в Дартелии. По легендам, именно наша страна была образована самой первой, благодаря благословению спустившегося на землю Бога и трудам основателя. Традиции чтили до сих пор, поскольку Дартелия являлась главной страной Триединства.

Бардоулф стал настоящим правителем. Он прошел ритуал, доказав всем право по крови. Во главе с Советом юный король поднимал королевство из грязи и войн. Да, он был не идеальным, люди по‑прежнему умирали от болезней и голода. Но положение в стране потихоньку улучшалось. Войн становилось все меньше, и люди учились возделывать неплодородные земли. Казни стали нечастым явлением. И все вздохнули немного свободней, хотя всегда находились недовольные. Стали даже поговаривать, что с новым королем возродится «эпоха Небес».

Но узнать, что все это оказалось обманом, что наш король — женщина, было сродни предательству.

Меня иглами колол ее леденящий взгляд. Именно в этот момент я понял — моя жизнь становится одной из страшных сказок. Только закончить эту сказку самому мне не удастся.

Я таращился на нее, не смея моргнуть. Голос пропал.

— О Небеса! Да вы его так до смерти испугаете. Нам еще трупа тут не хватало! — укоризненно произнес Алеистер.

— Да ладно тебе, Ал, если он этого не выдержит, то что тогда он вообще здесь забыл? — Бардоулф откинула серебристые волосы за спину и устало оперлась на спинку кресла.

— Ну, что молчишь? Сказал бы уже что‑нибудь! — На меня недовольно смотрели большие синие глаза в обрамлении длинных темных ресниц.

Я хотел выдавить из себя хоть слово, но тело решило за меня само. Из живота донеслось гневное и раскатистое урчание, и в комнате стало невозможно тихо. Со стыдом я опустил голову, боясь взглянуть на них. Вдруг, как удар по нервам, раздался заливистый смех. Я украдкой поднял глаза. Это смеялась она. Девушка согнулась, держась за живот, и продолжала хохотать. Советник прикрыл лицо ладонью, но я заметил, что и он слегка улыбается.

— Ох, мой живот, — отсмеявшись, простонала девушка. Она оглянулась на Алеистера. — Я, конечно, знаю, что Совет порой бывает очень жесток, но не до такой же степени, чтобы мальчика голодом морить.

— Ваше Величество, где же вы тут мальчика увидели? Из него можно сделать двух мальчиков. — Глаза советника хитро блеснули. — Никто его голодом не морит, я не виноват, что он просто про еду забывает.

Бардоулф прошлась по мне оценивающим взглядом, и мне нестерпимо захотелось выпрямиться и расправить плечи.

— Ну, двух не двух, а нам все равно один нужен. Я отвечу только на несколько твоих вопросов, поэтому думай хорошо.

— Ме‑н‑ня убьют? — запинаясь, спросил я, но при этом не отвел взгляд от ее лица.

Девушка нахмурилась.

— Хотели бы убить, не устраивали бы сейчас этот балаган. А ты что думаешь? — Она посмотрела на советника.

Тот с невозмутимым лицом холодно произнес:
— Вы знаете мое мнение, как и всегда.
— Этан...
Я невольно вздрогнул. Мне точно не хотелось слышать свое имя из ее уст.
— Думаю, ты хоть чуточку, но понимаешь, к чему все

это ведет. Признаюсь, мне очень не хотелось бы ошибиться в своих выводах и перейти к крайним мерам. Естественно, все здесь знают, что ты не легендарный Словотворец. Ты на удивление способный в своих познаниях, но не обладаешь полноценным даром. Я боюсь, что уже никто и никогда не встретит Словотворца.

— Простите, Ваше Величество. Тогда зачем меня и остальных привели сюда и почему остался именно я?

— Сказала же, ты талантливый. Этого хватило. — Видя мое недоумение, Бардоулф вздохнула. — Нам нужен был тот, кто хотя бы понимает то, что видел ты.

— Понимает старое наречие?

— Не совсем. Это не старое наречие, а, скорее, мертвый язык. Не многие могут его понять и изучить. Нам нужен был пригодный для этого человек.

— Мертвый... вы хотите сказать, язык Словотворцев?

— Язык Словотворцев не способен понять никто, кроме них самих, дуралей. — Советник сложил руки на груди. — Это то, что переписывали их потомки. Только люди с крупицей дара Небес могут прочитать письмена. Со временем ты разберешься. Если думаешь, будто попал сюда случайно, то ты ошибаешься. В тебе тоже есть отголосок потомков Первого Словотворца. И если ты хочешь жить, то путь у тебя один.

— Этан, сейчас тебе нужно уяснить следующее. Для всех король Бардоулф — это мужчина, и так должно оставаться всегда. Для тебя особенно. С Советом, который тебя проверял, нужно быть особенно осторожным. Именно из‑за них ты находишься здесь и жив по той же причине. И главное, Этан, теперь тебя будут обучать и в дальнейшем представят как Словотворца короля.

Я вздрогнул и, сглотнув ком в горле, пролепетал:


— Я не могу быть им. Я не настоящий.


— Ненастоящий, да? — Советник потер переносицу.

— Настоящий Словотворец нужен настоящему королю. Ни ты, ни он таковыми не являетесь. Каждый из нас играет здесь свою роль. Мы все пешки. И если тебе сказано быть им, значит, так ты и сделаешь. Поэтому не вижу проблемы. Тем более мне начинает казаться, что это все были лишь красивые выдумки. Но с этого дня ты официально перестаешь существовать для всего мира, кроме этого замка, пока тебя не представят народу как надежду всего человечества.

— Вы приказываете мне врать всем, это...