Прочти первым: «Лето волонтера» Сергея Лукьяненко

Захватывающие сражения, любовь и самопожертвование. «Лето волонтёра» — космический роман в лучших традициях одного из самых продаваемых авторов современности Сергея Лукьяненко.

Трилогия «Измененных» казалась законченной, но автор придумал, как продолжить историю. Когда все проблемы как будто бы разрешились, а грядущее представлялось четким и ясным, главный герой Максим неожиданно оказывается перед сложным выбором и пересматривает свои планы на ближайшее будущее.

Меня подмывало встать и пройти на кухню, к девчонкам.

Но это быМеня подмывало встать и пройти на кухню, к девчонкам.

Но это было словно признать, что у подруги и у приемной сестры от меня завелись секреты. Слишком обидно!

Я упрямо уставился в учебник новейшей истории для 11‑го класса. Не хочу на экзамене выглядеть глупее недавнего школьника...

А потом понял, что уже не один в комнате.

Сказать, что я испугался, — ничего не сказать.

Да, Прежних и Инсеков на Земле нет. Я ничуть не сомневался, что прямой запрет Высшего они проигнорировать не рискнут.

Но остались Слуги.

Очень много Слуг, большинство из которых — влиятельные и богатые.

И еще прорва Кандидатов. Если не ошибаюсь, то сами по себе они превратиться в Прежнего не могут. Но способности у них все равно серьезные, Слугам не чета.

А Кандидатам, как и Слугам, любить меня не за что. При этом формально они считаются людьми и запреты Высшего на них не распространяются.

Так что я подскочил, опрокидывая кресло, и замахнулся учебником — единственным, что у меня было под рукой.

— Я уже читал эту книгу, Максим, — сообщил гость.

— Вашу мать! — выкрикнул я.

— Вы же знаете, у нас нет матерей, — укоризненно заметил Продавец.

Громоздкая фигура передо мной была закутана во что‑то, напоминающее тонкие полоски мохнатой желто‑оранжевой шкуры, стелющиеся по полу, словно бальное платье. Из меха торчала рыжая голова, похожая на лисью, но размером не меньше человеческой. Шерсть на голове подозрительно походила на мех одежды. Лис дружелюбно скалился.

— Дарина! — позвал я, не отрывая взгляд от Продавца. — Только не пугайся, но у нас...

— Она не услышит, — перебил Продавец. — И еще девять минут не появится.

Ну конечно, он ведь живет в закольцованном времени и знает ближайшее будущее, хоть и не может его изменить.

До меня теперь не доносилось ни одного звука с кухни. А Дарина с Наськой наверняка не слышали меня.

— Мы знакомы? — спросил я. — Вы тот Продавец, что работал возле Гнезда?

— Нет‑нет. — Лисья голова качнулась. — Мы не встречались. Но он просил передать вам привет и всяческое уважение.

Я уже пришел в себя. Продавцы были себе на уме, они использовали чужие части тела, помогали и нашим, и вашим (в своих интересах, конечно).

Но все‑таки, если положить все их поступки на чаши весов, хорошее перевесит, они куда больше помогли и мне, и всем людям. И уж точно были порядочнее Прежних и Инсеков.

— Думал, вы ушли с Земли, — пробормотал я.

— Ушли, — согласился Продавец. — Но почему бы не навестить приятную планету? Одну из немногих, где обитатели имеют пусть ограниченное, но все‑таки чувство юмора. И при этом создают неплохие телесериалы... Кстати, у вас не найдется второго сезона «Дочери Шелдона Купера»?

Я подошел к телевизору, молча выдернул флешку и протянул Продавцу. Лисья лапа бережно взяла ее и сунула куда‑то под шкуры.

— Вы за этим пришли? — спросил я.

И сам не понял, с надеждой это произнес или с разочарованием.

— Боюсь, что нет, Максим.

— Плохое начало... — прошептал я.

— Вначале всегда все плохо, — кивнул Продавец.

— А потом?

— Потом привыкаешь. — Лисья морда ухмыльнулась.

— Давайте, выкладывайте, — сказал я.

— А кристалл? — капризно спросил Продавец. — Информация стоит смыслов...

Сам не знаю, зачем подобрал вчера этот круглый орик. По привычке, наверное. Сунув руку в карман джинсов, я протянул оранжевый шарик.

— Большой, но мутный... — вздохнул Продавец.

— Вы сам такой, большой и мутный, — ответил я. — Раз пришли, значит, вам нужнее. И времени у вас мало, верно?

Продавец спрятал кристалл. Посмотрел мне в глаза.

— Да, вы правы. Но взять кристалл — это как ритуал перед началом разговора... Максим Воронцов, нужна помощь.

— Кому? — мрачно спросил я.

— Нам. Впрочем, скорее всего, весь мир в опасности.

Я даже не удивился, только разозлился.

— О! Я мечтал спасти мир. Это давно стояло в планах. Успею поужинать?

— Вероятно, да, — кивнул Продавец. — Я не знаю, что вы будете делать и где. Возможно, на Земле. Возможно, вам придется отправиться в путь. Может быть, одному, а может быть, с друзьями. Я лишь знаю, что вы должны быть предупреждены. Шансов, что справитесь, — немного, но иных шансов нет вообще.

Мне вдруг стало не по себе. Как‑то слишком серьезно он говорил.

— Можно без этих загадок? Скажите, что происходит?

— Нельзя, — Продавец покачал головой. — Видите ли, Максим, как только я попытаюсь рассказать вам то немногое, что знаю, я серьезно пострадаю.

— Тогда не надо, — быстро сказал я.

— Спасибо, — Продавец кивнул. — К сожалению, я все‑таки попытаюсь. Я это знаю. У меня осталась одна минута.

— А потом? — Я насторожился.

— Потом я ничего не вижу, — сказал Продавец. — Вы в курсе, что это может значить для нас.

Я кивнул.

— Но, как бы то ни было, я все‑таки попробую. Дело в том...

Продавец исчез.

Мне показалось, что перед этим его одежда на мгновение засверкала, будто по меху пробежали искры.

В воздухе свежо запахло озоном.

— Максим, тебя сколько звать? — донесся с кухни голос Дарины.

Я прошел к тому месту, где стоял Продавец.

Подобрал с пола флешку, орик и оторвавшуюся от одежды рыжую шерстинку.

Плохо, когда знаешь будущее, но не можешь его изменить.

Я бы с ума сошел.

Наверное, вырасти Дарина среди людей, то пиццу сделала бы лучше. Но как по мне, если пицца горячая, то она уже вкусная.

Зато обычная девушка мне бы не поверила.

— Не думала, что Продавцы так умеют, — сказала Дарина, хмурясь. — Вот просто так взял и появился?

— И потом исчез, — кивнул я.

— Грозой запахло? — с любопытством спросила Наська.

— Да! — обрадовался я. — Что‑то об этом знаешь?

— Нет, ничего, — замотала головой бывшая куколка.

— Слушай, это не игра! — сказал я строго.

— Да не зна‑а‑аю я! — возмутилась Наська, начиная тянуть слова. Появилась у нее такая манера, когда она обижалась. — Это в книжках всегда так пишут, когда кто‑то исчезает или появляется. Пахнет грозой, искры летят...

— Искры тоже были, — признался я.

— Вот! — торжествующе сказала Наська и схватила еще один кусок пиццы.

— Ты же не собираешься... — Дарина замялась, но все‑таки закончила: — Что‑то делать?

Я покачал головой.

А что я могу сделать?

Да ничего!

Прежние ушли, Инсек ушел. Продавцы ушли. Высший больше не появлялся. Земные власти осмысливают этот факт. Было несколько неожиданных отставок и импичментов в высших сферах власти самых разных стран. Было и несколько неожиданных несчастных случаев, самоубийств и скоропостижных болезней с летальным исходом.

Как я понимаю, идет зачистка Слуг и Кандидатов, которых сумели вычислить.

К сожалению, я точно так же понимаю, что это одни Слуги и Кандидаты руками людей зачищают других, менее удачливых.

— Экраны работают? — спросил я на всякий случай.

— Между Гнездами, — ответила Дарина. — На Саельм... не знаю. Уже два месяца как никто не уходил.

И не приходил, конечно.

Я знал, что два месяца назад почти пять тысяч Измененных с Земли ушли на Саельм. Те, кто не принял уход Инсеков, кто решил продолжать служить им в войне с Прежними.

Потому что война не закончилась. Она идет по всей Галактике, Прежние и Инсеки делят территории и захватывают чужие миры, собирая смыслы на пути к сингулярности.

Только Земля теперь вне этой войны.

Я поймал взгляды девчонок. Дарина смотрела испуганно и напряженно, а Наська — с живейшим интересом.

— Не собираюсь я никуда уходить! — возмутился я. — Тем более, Продавец ничего толком не сказал! Им нужна помощь, мир в опасности... знаешь, я убедился: мир всегда в опасности, а помощь нужна всем.

Дарина расслабилась, а Наська огорчилась.

— И никаких сроков, кстати, он не называл, — успокоил я и себя, и Дарину. — Никто ведь не запрещает спасать мир в рабочем порядке? Может, мне стоит выучиться, начать работать и уладить конфликт между цивилизациями.

— Учиться — скучно, — сообщила Наська. — Я хочу закончить школу в следующем году. Я почти все знаю, я посмотрела учебники.

В этом я не сомневался. Обучение в Гнезде идет совсем на других скоростях.

— Закончишь, а дальше? — спросил я скептически. — В десять лет?

— Между прочим, мне будет одиннадцать!

— И что станешь делать?

— Отдыхать! — Наська встала, прихватила еще кусок пиццы, сообщила: — С колбасой еще ниче, а с рыбой подгорела... Я домой!

Дарина против ожиданий ничего не сказала, хотя обычно она Наську строит и наглеть не дает. Мелкая подмигнула ей, а меня хлопнула по руке.

— Без меня мир не спасай, лады? Ты мой главный герой! Ну, после Человека‑паука, конечно.

— Почему после Человека‑паука? — неожиданно обиделся я.

— Он такой красавчик! — сказала Наська драматическим шепотом.

Я демонстративно прошел за ней в прихожую и убедился, что девочка ушла. Потом вернулся на кухню.

Дарина все так же сидела, кутаясь в халатик, перед куском остывшей пиццы. Я обнял ее за плечи.

— Эй... я не собираюсь никуда бежать и никого спасать.

— Знаю...

— С чего вдруг мелкая прибегала? Ты ей звонила?

— Угу. Наська в аптеку сбегала, я попросила. По женским делам.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это может значить. Потом я смущенно сказал:

— Рановато, наверное. Но она же растет.

— Это мне, Максим, — сказала Дарина. — Это я стала девушкой, понимаешь?

— Э... — ответил я, складывая воедино стражу, что‑то шепнувшую Дарине, повязанную вокруг пояса футболку, принятый в одиночестве душ и шумящую в ванной стиральную машину.

— У Измененных детей не бывает, — сказала Дарина. — У меня никогда раньше не случалось... критических дней. Теперь есть. Видимо, Высший что‑то исправил.

— Ага, — сказал я, сел напротив. — Но ты ведь осталась жницей?

Дарина взяла со стола вилку. Согнула ее, потом распрямила. Сказала:

— Вроде как да.

— А могут быть дети у человека и жницы? — спросил я. — Разумеется, если Высший... меня тоже исправил...

Дарина пожала плечами.

— Ну, я рад, — сказал я неуверенно. — Здорово!

— Все становится сложно, — сказала Дарина, не глядя на меня. — Нас на Земле довольно много, одних жниц с миллион. Две трети девушки, остальные парни. Власти с этим мирились...

Я понимал ее. Измененные всегда были занозой для правительств. С одной стороны, бывшие люди, бывшие дети. С другой, уже не люди, куда сильнее и умнее, с доступом к технологиям Инсеков...

Но Измененные не размножались и почти не контактировали с людьми. Можно было не беспокоиться, что они начнут занимать ответственные посты, вытеснять людей. Бесплодные мутанты, пройдет сотня лет, и они исчезнут.

А теперь?

Кто может родиться у жницы и стражи? Или у двух стражей? Или у человека и жницы?

Людям хватает цвета кожи, диалекта языка или маленькой разницы в религии, чтобы начать ненавидеть и убивать друг друга. После Перемены и появления Инсеков все это ушло на второй план.

Теперь возвращается. В новостях снова замелькали террористы, политики вспомнили прежние споры.

И сюда еще добавить Измененных, которые начнут размножаться!

— Все сложно, — признал я и взял в руки ладонь Дарины. — Но мне плевать. Я рад, правда!

В дверь позвонили, и я почувствовал, как Дарина вздрогнула.

— Допустим, Наська решила, что пицца не столь уж плоха, — сказал я, глядя на Дарину. — Но мы уже спим.

Позвонили снова.

— Иди, — сказала Дарина.

Я прошел в прихожую. Помедлил и открыл дверь.

На пороге стоял Лихачев. В штатском, в светлом льняном костюме, будто какой‑то немолодой отпускник. Костюм выглядел так, будто ему лет двадцать, а надевали его от силы десяток раз.

Мы кивнули друг другу. Я молчал, и Лихачев ничего не говорил.

— Пройдешь или мне собираться? — спросил я настороженно.

— Пройду, — сказал Лихачев с удивлением. — Есть разговор... А ты будто меня ждал?

Я покачал головой.

— Не ждал, но... в общем, кое‑что случилось.ло словно признать, что у подруги и у приемной сестры от меня завелись секреты. Слишком обидно!

Я упрямо уставился в учебник новейшей истории для 11‑го класса. Не хочу на экзамене выглядеть глупее недавнего школьника...

А потом понял, что уже не один в комнате.

Сказать, что я испугался, — ничего не сказать.

Да, Прежних и Инсеков на Земле нет. Я ничуть не сомневался, что прямой запрет Высшего они проигнорировать не рискнут.

Но остались Слуги.

Очень много Слуг, большинство из которых — влиятельные и богатые.

И еще прорва Кандидатов. Если не ошибаюсь, то сами по себе они превратиться в Прежнего не могут. Но способности у них все равно серьезные, Слугам не чета.

А Кандидатам, как и Слугам, любить меня не за что. При этом формально они считаются людьми и запреты Высшего на них не распространяются.

Так что я подскочил, опрокидывая кресло, и замахнулся учебником — единственным, что у меня было под рукой.

— Я уже читал эту книгу, Максим, — сообщил гость.

— Вашу мать! — выкрикнул я.

— Вы же знаете, у нас нет матерей, — укоризненно заметил Продавец.

Громоздкая фигура передо мной была закутана во что‑то, напоминающее тонкие полоски мохнатой желто‑оранжевой шкуры, стелющиеся по полу, словно бальное платье. Из меха торчала рыжая голова, похожая на лисью, но размером не меньше человеческой. Шерсть на голове подозрительно походила на мех одежды. Лис дружелюбно скалился.

— Дарина! — позвал я, не отрывая взгляд от Продавца. — Только не пугайся, но у нас...

— Она не услышит, — перебил Продавец. — И еще девять минут не появится.

Ну конечно, он ведь живет в закольцованном времени и знает ближайшее будущее, хоть и не может его изменить.

До меня теперь не доносилось ни одного звука с кухни. А Дарина с Наськой наверняка не слышали меня.

— Мы знакомы? — спросил я. — Вы тот Продавец, что работал возле Гнезда?

— Нет‑нет. — Лисья голова качнулась. — Мы не встречались. Но он просил передать вам привет и всяческое уважение.

Я уже пришел в себя. Продавцы были себе на уме, они использовали чужие части тела, помогали и нашим, и вашим (в своих интересах, конечно).

Но все‑таки, если положить все их поступки на чаши весов, хорошее перевесит, они куда больше помогли и мне, и всем людям. И уж точно были порядочнее Прежних и Инсеков.

— Думал, вы ушли с Земли, — пробормотал я.

— Ушли, — согласился Продавец. — Но почему бы не навестить приятную планету? Одну из немногих, где обитатели имеют пусть ограниченное, но все‑таки чувство юмора. И при этом создают неплохие телесериалы... Кстати, у вас не найдется второго сезона «Дочери Шелдона Купера»?

Я подошел к телевизору, молча выдернул флешку и протянул Продавцу. Лисья лапа бережно взяла ее и сунула куда‑то под шкуры.

— Вы за этим пришли? — спросил я.

И сам не понял, с надеждой это произнес или с разочарованием.

— Боюсь, что нет, Максим.

— Плохое начало... — прошептал я.

— Вначале всегда все плохо, — кивнул Продавец.

— А потом?

— Потом привыкаешь. — Лисья морда ухмыльнулась.

— Давайте, выкладывайте, — сказал я.

— А кристалл? — капризно спросил Продавец. — Информация стоит смыслов...

Сам не знаю, зачем подобрал вчера этот круглый орик. По привычке, наверное. Сунув руку в карман джинсов, я протянул оранжевый шарик.

— Большой, но мутный... — вздохнул Продавец.

— Вы сам такой, большой и мутный, — ответил я. — Раз пришли, значит, вам нужнее. И времени у вас мало, верно?

Продавец спрятал кристалл. Посмотрел мне в глаза.

— Да, вы правы. Но взять кристалл — это как ритуал перед началом разговора... Максим Воронцов, нужна помощь.

— Кому? — мрачно спросил я.

— Нам. Впрочем, скорее всего, весь мир в опасности.

Я даже не удивился, только разозлился.

— О! Я мечтал спасти мир. Это давно стояло в планах. Успею поужинать?

— Вероятно, да, — кивнул Продавец. — Я не знаю, что вы будете делать и где. Возможно, на Земле. Возможно, вам придется отправиться в путь. Может быть, одному, а может быть, с друзьями. Я лишь знаю, что вы должны быть предупреждены. Шансов, что справитесь, — немного, но иных шансов нет вообще.

Мне вдруг стало не по себе. Как‑то слишком серьезно он говорил.

— Можно без этих загадок? Скажите, что происходит?

— Нельзя, — Продавец покачал головой. — Видите ли, Максим, как только я попытаюсь рассказать вам то немногое, что знаю, я серьезно пострадаю.

— Тогда не надо, — быстро сказал я.

— Спасибо, — Продавец кивнул. — К сожалению, я все‑таки попытаюсь. Я это знаю. У меня осталась одна минута.

— А потом? — Я насторожился.

— Потом я ничего не вижу, — сказал Продавец. — Вы в курсе, что это может значить для нас.

Я кивнул.

— Но, как бы то ни было, я все‑таки попробую. Дело в том...

Продавец исчез.

Мне показалось, что перед этим его одежда на мгновение засверкала, будто по меху пробежали искры.

В воздухе свежо запахло озоном.

— Максим, тебя сколько звать? — донесся с кухни голос Дарины.

Я прошел к тому месту, где стоял Продавец.

Подобрал с пола флешку, орик и оторвавшуюся от одежды рыжую шерстинку.

Плохо, когда знаешь будущее, но не можешь его изменить.

Я бы с ума сошел.

Наверное, вырасти Дарина среди людей, то пиццу сделала бы лучше. Но как по мне, если пицца горячая, то она уже вкусная.

Зато обычная девушка мне бы не поверила.

— Не думала, что Продавцы так умеют, — сказала Дарина, хмурясь. — Вот просто так взял и появился?

— И потом исчез, — кивнул я.

— Грозой запахло? — с любопытством спросила Наська.

— Да! — обрадовался я. — Что‑то об этом знаешь?

— Нет, ничего, — замотала головой бывшая куколка.

— Слушай, это не игра! — сказал я строго.

— Да не зна‑а‑аю я! — возмутилась Наська, начиная тянуть слова. Появилась у нее такая манера, когда она обижалась. — Это в книжках всегда так пишут, когда кто‑то исчезает или появляется. Пахнет грозой, искры летят...

— Искры тоже были, — признался я.

— Вот! — торжествующе сказала Наська и схватила еще один кусок пиццы.

— Ты же не собираешься... — Дарина замялась, но все‑таки закончила: — Что‑то делать?

Я покачал головой.

А что я могу сделать?

Да ничего!

Прежние ушли, Инсек ушел. Продавцы ушли. Высший больше не появлялся. Земные власти осмысливают этот факт. Было несколько неожиданных отставок и импичментов в высших сферах власти самых разных стран. Было и несколько неожиданных несчастных случаев, самоубийств и скоропостижных болезней с летальным исходом.

Как я понимаю, идет зачистка Слуг и Кандидатов, которых сумели вычислить.

К сожалению, я точно так же понимаю, что это одни Слуги и Кандидаты руками людей зачищают других, менее удачливых.

— Экраны работают? — спросил я на всякий случай.

— Между Гнездами, — ответила Дарина. — На Саельм... не знаю. Уже два месяца как никто не уходил.

И не приходил, конечно.

Я знал, что два месяца назад почти пять тысяч Измененных с Земли ушли на Саельм. Те, кто не принял уход Инсеков, кто решил продолжать служить им в войне с Прежними.

Потому что война не закончилась. Она идет по всей Галактике, Прежние и Инсеки делят территории и захватывают чужие миры, собирая смыслы на пути к сингулярности.

Только Земля теперь вне этой войны.

Я поймал взгляды девчонок. Дарина смотрела испуганно и напряженно, а Наська — с живейшим интересом.

— Не собираюсь я никуда уходить! — возмутился я. — Тем более, Продавец ничего толком не сказал! Им нужна помощь, мир в опасности... знаешь, я убедился: мир всегда в опасности, а помощь нужна всем.

Дарина расслабилась, а Наська огорчилась.

— И никаких сроков, кстати, он не называл, — успокоил я и себя, и Дарину. — Никто ведь не запрещает спасать мир в рабочем порядке? Может, мне стоит выучиться, начать работать и уладить конфликт между цивилизациями.

— Учиться — скучно, — сообщила Наська. — Я хочу закончить школу в следующем году. Я почти все знаю, я посмотрела учебники.

В этом я не сомневался. Обучение в Гнезде идет совсем на других скоростях.

— Закончишь, а дальше? — спросил я скептически. — В десять лет?

— Между прочим, мне будет одиннадцать!

— И что станешь делать?

— Отдыхать! — Наська встала, прихватила еще кусок пиццы, сообщила: — С колбасой еще ниче, а с рыбой подгорела... Я домой!

Дарина против ожиданий ничего не сказала, хотя обычно она Наську строит и наглеть не дает. Мелкая подмигнула ей, а меня хлопнула по руке.

— Без меня мир не спасай, лады? Ты мой главный герой! Ну, после Человека‑паука, конечно.

— Почему после Человека‑паука? — неожиданно обиделся я.

— Он такой красавчик! — сказала Наська драматическим шепотом.

Я демонстративно прошел за ней в прихожую и убедился, что девочка ушла. Потом вернулся на кухню.

Дарина все так же сидела, кутаясь в халатик, перед куском остывшей пиццы. Я обнял ее за плечи.

— Эй... я не собираюсь никуда бежать и никого спасать.

— Знаю...

— С чего вдруг мелкая прибегала? Ты ей звонила?

— Угу. Наська в аптеку сбегала, я попросила. По женским делам.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это может значить. Потом я смущенно сказал:

— Рановато, наверное. Но она же растет.

— Это мне, Максим, — сказала Дарина. — Это я стала девушкой, понимаешь?

— Э... — ответил я, складывая воедино стражу, что‑то шепнувшую Дарине, повязанную вокруг пояса футболку, принятый в одиночестве душ и шумящую в ванной стиральную машину.

— У Измененных детей не бывает, — сказала Дарина. — У меня никогда раньше не случалось... критических дней. Теперь есть. Видимо, Высший что‑то исправил.

— Ага, — сказал я, сел напротив. — Но ты ведь осталась жницей?

Дарина взяла со стола вилку. Согнула ее, потом распрямила. Сказала:

— Вроде как да.

— А могут быть дети у человека и жницы? — спросил я. — Разумеется, если Высший... меня тоже исправил...

Дарина пожала плечами.

— Ну, я рад, — сказал я неуверенно. — Здорово!

— Все становится сложно, — сказала Дарина, не глядя на меня. — Нас на Земле довольно много, одних жниц с миллион. Две трети девушки, остальные парни. Власти с этим мирились...

Я понимал ее. Измененные всегда были занозой для правительств. С одной стороны, бывшие люди, бывшие дети. С другой, уже не люди, куда сильнее и умнее, с доступом к технологиям Инсеков...

Но Измененные не размножались и почти не контактировали с людьми. Можно было не беспокоиться, что они начнут занимать ответственные посты, вытеснять людей. Бесплодные мутанты, пройдет сотня лет, и они исчезнут.

А теперь?

Кто может родиться у жницы и стражи? Или у двух стражей? Или у человека и жницы?

Людям хватает цвета кожи, диалекта языка или маленькой разницы в религии, чтобы начать ненавидеть и убивать друг друга. После Перемены и появления Инсеков все это ушло на второй план.

Теперь возвращается. В новостях снова замелькали террористы, политики вспомнили прежние споры.

И сюда еще добавить Измененных, которые начнут размножаться!

— Все сложно, — признал я и взял в руки ладонь Дарины. — Но мне плевать. Я рад, правда!

В дверь позвонили, и я почувствовал, как Дарина вздрогнула.

— Допустим, Наська решила, что пицца не столь уж плоха, — сказал я, глядя на Дарину. — Но мы уже спим.

Позвонили снова.

— Иди, — сказала Дарина.

Я прошел в прихожую. Помедлил и открыл дверь.

На пороге стоял Лихачев. В штатском, в светлом льняном костюме, будто какой‑то немолодой отпускник. Костюм выглядел так, будто ему лет двадцать, а надевали его от силы десяток раз.

Мы кивнули друг другу. Я молчал, и Лихачев ничего не говорил.

— Пройдешь или мне собираться? — спросил я настороженно.

— Пройду, — сказал Лихачев с удивлением. — Есть разговор... А ты будто меня ждал?

Я покачал головой.

— Не ждал, но... в общем, кое‑что случилось.