Большая книга: «Дон Кихот». Глава LV

Публикуем бессмертный роман Мигеля де Сервантеса, который появился 405 лет назад. Все знают, кто такой Дон Кихот и Санчо Панса, но на самом деле не так много людей действительно прочитали эту толстую книгу.

Всего 10 минут в день, и к концу карантина вы прочитаете одну из самых знаменитых книг «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский». Каждый день на ast.ru встречайте очередные главы романа, которые соберутся в полную книгу.

Мигель де Сервантес

ДОН КИХОТ

Роман

Глава LV,

повествующая о встрече Дон Кихота с рыцарем Белой Луны и о том, что последовало за этим

Через несколько дней после происшествия на балу Дон Кихот отправился прогуляться на берег в полном вооружении: он любил повторять, что его наряд — доспехи, а отдых — бой. Рыцарь медленно ехал вдоль набережной, наслаждаясь свежим морским воздухом, как вдруг увидел скачущего ему навстречу рыцаря, точно так же вооруженного с головы до ног. На его щите блестело изображение Луны. Приблизившись настолько, чтобы его можно было расслышать, рыцарь обратился к Дон Кихоту и громким голосом произнес такие слова:

— О славный, еще никем по достоинству не воспетый рыцарь Дон Кихот Ламанчский, знай, что перед тобой — рыцарь Белой Луны. Надеюсь, что слава о моих необычайных подвигах достигла твоих ушей. Ныне я прибыл сюда, чтобы сразиться с тобой и заставить признать, что моя дама, кто бы она ни была, несравненно прекраснее твоей Дульсинеи Тобосской. Если ты немедленно признаешь эту истину, ты избавишь себя от смерти, а меня от труда убивать тебя. Но если ты станешь со мною биться и будешь мною побежден, тебе придется исполнить мою волю: сложить оружие, отказаться от поисков приключений, удалиться в свое селение. Там, не прикасаясь к мечу, ты должен будешь прожить целый год в мирной тишине и благом спокойствии, на пользу твоему хозяйству и спасению твоей души. А если ты победишь меня, тогда ты можешь отрубить мне голову, и вместе с моим конем и доспехами к тебе перейдет слава моих подвигов, которая увеличит твою славу. Подумай, как лучше тебе поступить. Я жду немедленного ответа, ибо решил сегодня же покончить с этим делом.

Дон Кихот был поражен надменностью рыцаря Белой Луны. С горделивым спокойствием и достоинством он сказал:

— О рыцарь Белой Луны, о подвигах которого я доселе не слышал, я готов поклясться, что вы никогда не видели высокородной Дульсинеи, ибо я уверен, что если бы вы ее видели, то остерегались бы вызывать меня на бой; бросив на нее только один взгляд, вы убедились бы, что не было и не может быть на свете красавицы, подобной Дульсинее. А потому я не стану говорить, что вы лжете, скажу только, что вы ошибаетесь. Я принимаю ваш вызов и соглашаюсь на все ваши условия, за исключением одного: я не нуждаюсь в славе ваших подвигов, с меня довольно моих собственных. Итак, не будем медлить. Выбирайте любое место на этом поле, и пусть Бог решит, на чьей стороне правда.

Между тем несколько кабальеро, проезжавших мимо, обратили внимание на рыцаря Белой Луны и, догадавшись, какая опасность угрожает Дон Кихоту, немедленно сообщили об этом дону Антонио.

Дон Антонио поспешил на берег и явился на место поединка как раз в ту минуту, когда Дон Кихот поворачивал Росинанта, чтобы занять боевую позицию. Увидя, что оба рыцаря готовы ринуться друг на друга, дон Антонио стал между ними и спросил, какие побуждения заставляют их так внезапно вступить в этот опасный бой. Рыцарь Белой Луны ответил, что между ними идет спор о первенстве красоты, и вкратце повторил все то, что сказал Дон Кихот, упомянув и условия поединка, принятые обеими сторонами.

— Сеньоры кабальеро, — сказал дон Антонио, — если вы иначе не можете решить ваш спор, если ни вы, сеньор Дон Кихот, ни ваша милость, рыцарь Белой Луны, не желаете уступить, то, с Божьей помощью, начинайте бой.

После этого наш рыцарь, поручив себя от всей души Богу и своей Дульсинее (ибо так он всегда делал, вступая в бой), отъехал немного для разбега, его противник сделал то же самое; и, не дожидаясь звука трубы или другого боевого сигнала к нападению, оба в одно и то же время пустили вскачь своих коней. Но конь незнакомца был быстрее Росинанта, и рыцарь Белой Луны налетел на Дон Кихота с такой силой, что, не пуская в ход копья (он, видимо, нарочно поднял его вверх), мгновенно сбил Росинанта с ног, и наш рыцарь вместе с лошадью рухнул на землю.

Рыцарь Белой Луны поспешно спрыгнул с коня, подбежал к Дон Кихоту и, приставив копье к его забралу, воскликнул:

— Вы побеждены, рыцарь, и немедленно умрете, если не согласитесь выполнить условия нашего поединка.

Дон Кихот, помятый и оглушенный падением, не поднимая забрала, слабым и глухим голосом, доносившимся словно из могилы, ответил:

— Дульсинея Тобосская — самая прекрасная женщина в мире, а я — самый несчастный рыцарь на свете — никогда не отрекусь от истины, хотя и бессилен защищать ее. Вонзай свое копье, рыцарь, и возьми мою жизнь, раз ты отнял у меня честь.

— Этого я ни за что не сделаю, — возразил рыцарь Белой Луны. — Пусть не меркнет слава Дульсинеи Тобосской. Единственное, чего я требую, — это чтобы великий Дон Кихот на год удалился в свое селение, согласно условию, заключенному нами перед началом поединка.

Все это слышал дон Антонио и другие кабальеро, там присутствовавшие; слышали они и ответ Дон Кихота, который, как подобает честному и добросовестному рыцарю, изъявил согласие выполнить все, что от него потребуют, если только это не помрачит чести Дульсинеи. Получив такое обещание, рыцарь Белой Луны повернул коня и, учтиво поклонившись дону Антонио и собравшимся кабальеро, коротким галопом поскакал в город.

В эту минуту на поле битвы прибежал запыхавшийся Санчо; он не присутствовал при этом злополучном поединке. С помощью двух кабальеро Санчо поднял с земли Дон Кихота и открыл его мертвенно‑бледное лицо. Росинант же получил такие увечья, что не мог двинуться с места. Санчо был потрясен до глубины души, он не знал, что сказать и что делать; ему казалось, что все это происходит во сне, что во всей этой диковине замешано волшебство. Его господин был побежден и обязался целый год не брать в руки оружия. Он видел, что закатился блеск славы великих подвигов, видел, как его собственные упования и надежды на знатность и богатство исчезли и развеялись как дым.

Дон Антонио велел принести носилки, уложить на них пострадавшего рыцаря и отнести его к себе в дом. Сам дон Антонио, томимый желанием узнать, кто такой рыцарь Белой Луны, так жестоко расправившийся с его гостем, поскакал вдогонку за победителем. Ему удалось догнать рыцаря в ту минуту, когда тот слезал с коня около гостиницы. Желая узнать, кто этот незнакомец, дон Антонио вошел вслед за ним. Навстречу рыцарю выбежал слуга и провел рыцаря в залу нижнего этажа; дон Антонио следовал за ним по пятам. Видя, что незнакомый кабальеро не отстает от него, рыцарь Белой Луны сказал:

— Я вижу, сеньор, что вы желаете узнать, кто я; мне незачем скрываться, я охотно расскажу вам все, пока слуга будет снимать с меня доспехи. Меня зовут бакалавр Самсон Карраско; я живу в том же селе, что и Дон Кихот Ламанчский; его безумие и сумасбродство внушают глубокое сострадание всем, кто его знает, а я один из тех, кого они особенно печалили. Твердо уверенный, что единственное лекарство против его болезни — тихая и спокойная жизнь в деревне, я решил прибегнуть к хитрости, чтобы заставить его сидеть дома. Три месяца тому назад я встретился с Дон Кихотом и под именем Рыцаря Леса вызвал его на поединок; побежденный был обязан отдаться на волю победителя. Заранее считая себя победителем, я надеялся взять с него обещание вернуться домой и никуда не выезжать в течение года, предполагая, что за это время он успеет излечиться. Но судьба решила иначе: не я победил его, а он меня, сбросив с лошади, и мой замысел кончился неудачей. Дон Кихот, торжествуя, продолжал свой путь, а я вернулся домой побежденный, пристыженный и порядком пострадавший от своего падения. Однако это не отбило у меня охоты еще раз попробовать свои силы в единоборстве с ним, отыскать его и победить. В нашу деревню приехал с письмами и подарками к жене Санчо Пансы герцогский паж, который подробно рассказал мне о пребывании Дон Кихота и его оруженосца в герцогском замке; я поспешил туда и узнал, что рыцарь направился в Барселону на турнир: я последовал за ним, и тут произошло то, чему вы были свидетелем. Так как Дон Кихот строго соблюдает рыцарские законы, то не сомневаюсь, что он сдержит данное им слово. Вот и вся недолгая история, сеньор; к сказанному мне больше нечего прибавить. Но об одном прошу вас: не выдайте меня, не говорите Дон Кихоту, кто я такой, дабы исполнилось мое доброе намерение вернуть разум человеку, который обладает им в полнейшей мере, когда он хоть на минуту забывает свои рыцарские бредни.

— Ах, сеньор, — сказал дон Антонио, — да простит вас Бог за то, что вы лишаете весь мир самого забавного безумца, стремясь вернуть нашему рыцарю рассудок. Неужели, сеньор, вам не ясно, что польза, которую принесет исцеление Дон Кихота, не сравнится с удовольствием, порождаемым его безумием? Впрочем, я уверен, что никакая сила не сможет вернуть рассудка человеку, столь глубоко пораженному безумием; боюсь погрешить против человеколюбия, но я бы очень желал, чтобы Дон Кихот никогда не исцелялся, потому что с возвращением к нему разума мы лишимся не только его чудачества, но и острот его оруженосца Санчо Пансы, которые могут развеселить самого мрачного меланхолика. Однако вы можете быть спокойны, я буду молчать и ничего не скажу Дон Кихоту, так как желаю воочию убедиться в том, что все ваши старания ни к чему не приведут.

На это бакалавр ответил, что он придерживается иного мнения и рассчитывает на счастливый исход своей затеи. Затем он простился с доном Антонио, велел нагрузить свои доспехи на мула и на том самом коне, на котором бился с Дон Кихотом, уехал к себе домой. В пути с ним не случилось ничего, заслуживающего быть упомянутым в этой правдивой истории.

Шесть дней пролежал Дон Кихот в постели, печальный, унылый, мрачный и расстроенный, без конца вспоминая подробности своего злосчастного поражения. Пытаясь утешить его, Санчо ему говорил:

— Господин мой, поднимите голову и постарайтесь развеселиться. Благодарите Небо за то, что, упав на землю, вы не поломали себе ребер; помните, ваша милость: где найдешь, там и потеряешь, и не всегда на крючке висит окорок. Покажите фигу доктору (потому что ваша болезнь в нем не нуждается), и вернемтесь домой, бросив поиски приключений по неизвестным землям и городам. Конечно, вашу милость здесь порядком потрепали. Однако, здраво рассуждая, я больше всего потерял на этом деле. Ведь, побывав губернатором и утратив вкус к управлению, я не потерял охоты сделаться графом. Но увы, этого никогда не будет, ибо ваша милость, бросив рыцарские странствия, уже не станет королем. Теперь всем моим надеждам суждено развеяться дымом.

— Молчи, Санчо, ты знаешь, что моя ссылка и заточение продлятся только год. После этого я снова вернусь к моему благородному занятию и тогда уж добуду себе королевство, а тебе графство.

— Да услышит вас Бог, — сказал Санчо. — И то правда: не стоит придавать большого значения этим стычкам и потасовкам. Сегодня ты, а завтра я; сегодня вас побили, а завтра вы побьете, если только не раскиснете так, что не соберетесь с духом для новых трудов.

Так Санчо утешал своего господина.

Медленно поправлялся наш рыцарь от жестоких ушибов, полученных им на злополучном поединке. Дни шли за днями, а он все еще не был в силах сесть на лошадь. Время тянулось для него скучно и уныло, ибо после своего поражения он избегал общества и мрачно сидел у себя в комнате. Но наконец он окреп настолько, что мог выдержать путешествие домой. Поблагодарив дона Антонио, наш рыцарь поспешил оставить Барселону; сам он уехал без оружия, в дорожном платье; доспехи его были взвалены на осла, а бедному Санчо пришлось идти пешком.