Убить Бобрыкина. САШАШИШИН

Отзывы в СМИ:

«Это очень крутой роман. Здесь русский язык — на „десять“, архитектура построения романа — на „десять“. Это нестандарт. Гениальное произведение, написанное русским языком».

Писатель Пётр Алешковский

«Очень сложное произведение, написанное от первого лица. Роман очень мрачный, трагичный, хотя написан практически белым стихом, — язык Саши удивительный. Ставить его в театре почти невозможно. Но это и будит воображение. Когда Галина Борисовна Волчек пригласила меня еще раз в „Современник“ года четыре назад, я сказал ей, что буду ставить только это. Она удивилась, потому что не поняла, как это возможно, но сказала мне: „Вперед! Я в тебя верю!“».

Режиссёр спектакля «САШАШИШИН» Гарик Сукачёв

«Я очарован, я как из сказки вышел. Давно такие чувства не испытывал».

Актёр Иван Охлобыстин

Цитаты:

«И в лужу наступив, пошла следя. И Шишин поскорее тоже в лужу наступил, погуще. Заследил за ней. Перед подъездом кончились следы у Тани.

— Я умерла!»

«И шли часы. И было в комнате темно и тихо. Сумерки стекали синими тенями, прятались за шторы, во дворе знакомо скрипели старые качели, и метроном стучал на Танином рояле, как будто в сердце этот метроном стучал. Он подождал еще и, не дождавшись, сам сорвал повязку. Сорвав ее, остался в той же темноте».

«Тебя ругала мать за термос, за веревки, за... Господи! за то, что в луже промочил ты ноги! Но как же можно, как же можно по лужам в детстве не ходить? Не прыгать через них? А по чему еще ходить? Через чего же прыгать, как не через лужи?»

«Ищут тех, кто прячется, а тех, кто потерялся — искать не интересно».

«— Прости меня... — у Бога попросил.

Бог не ответил.

„Никогда не отвечает, — думал, — все прячется, как будто в прятки мной играет, то под кровать залезет, то под стол... за штору только загляни. И страшно, вдруг возьмет и схватит. И не заглянешь — тоже страшно, вдруг его там нет...“»

«И лето коротко, и память коротка, и лжёт, раскрашивает то, что было чёрно-белым, в краски, вспыхивает, манит, невыносимое смягчает, сбудусь — шепчет, неведомое солнце счастья там горит... и кажется, что перепрыгнешь горизонт веревки, и уже по небу, Саша, не идёшь, летишь...»

«Силы нет терпеть мне ненавистного Бобрыкина, и хоть бы ты, родной, крысиным ядом, что ли, отравил его! Узнай, любимый, продают ли, как прежде, продавали в магазинах крысий яд, и, если продают, купи его! Бобрыкина отравишь, и будет все, как в детстве мы с тобой мечтали, — клад наш отыщем и в Австралию поедем, станем жить».