Русский иероглиф. История жизни Инны Ли, рассказанная ею самой

Цитаты

«Мама моя, Елизавета Павловна Кишкина, происходила из семьи саратовского родовитого помещика и провела детство в имении Студёнка. Мой двоюродный дед Николай Михайлович Кишкин был членом Временного правительства, 25 октября 1917 года получил власть из рук Керенского в Петрограде, но всего лишь на сутки. А папа Ли Лунчжи, более известный под псевдонимом Ли Лисань, был выдающимся китайским коммунистом, до поры до времени соратником Мао Цзэдуна. Две родины, две крови, две культуры, две идеологии — не типичная, но и не редкая судьба в XX веке».

«Москву я практически полностью забыла, вся моя жизнь была связана теперь с Китаем. Только лет в восемь — девять у нас образовалась компания детей от смешанных браков. И мы стали задумываться: а кто же мы такие? Попробовали называть себя русакиты, но выражение не прижилось, а позже придумали более подходящее слово — китарусы. И все встало на свои места».

«...И тут вышло специальное указание МИДа: поскольку мы уже достигли брачного возраста и еще придется доучиваться, то студентам дозволяется вступать в браки, если получено спецразрешение. Стали играть свадьбы в общежитиях практически каждый день. Одна, две, а то и три пары. Очень редко торжества проходили дома у жениха или невесты: среди нас мало было пекинцев. Приносили конфеты (тогда они были нормированные), семечки, обычные орешки. Например, арахис считался шиком, настоящим лакомством. И бегали весь вечер с одной свадьбы на другую. Вот такая свадьба была и у меня».

«Что касается того, кто я в итоге этнически и культурно — русская или китаянка... Был у меня китарусский период, был китайский, сейчас я нахожу такой ответ: я китаянка с русским уклоном. Было время, когда две мои этнические половинки вступали в конфликт. Слава богу, сейчас я нашла какую‑то гармонию. Оказалось, что мне удобно сидеть на двух стульях: если я оказываюсь заперта в одной культуре, я начинаю задыхаться».