Милый Ханс, дорогой Петр

5 причин прочитать

1. Александр Миндадзе — талантливый писатель, прошедший сценарную школу. Его киноповести динамичны и захватывающи, а поставленные в них вопросы отличаются остротой и неоднозначностью решения. Драматургия Миндадзе избегает банальных тем и сфер: ее интересуют яркие, необычные, пороговые состояния человека.
2. Дуэт Абдрашитова-Миндадзе по праву можно назвать «тайным оружием советского кинематографа». Будучи известными и популярными у широкой аудитории, их фильмы никогда не стремились угодить публике и были поставлены на уровне лучших образцов авторского кино. Сценарии Миндадзе сыграли значительную роль в оформлении особой традиции российского независимого кинематографа.
3. Уникальный творческих метод Миндадзе сочетает фантасмагоричные сцены, мифологический пласт, неожиданные сюжетные повороты с узнаваемым описанием российских и советских реалий. Миндадзе способен видеть необычное в будничном, магическое — в повседневном, трагические конфликты — в обыденных дрязгах.
4. Художественный язык Александра Миндазде проделал большую творческую эволюцию: алогичный, наполненный аллюзиями, изобилующий намеками и умолчаниями он втягивает читателя в увлекательную игру и сотворчество.
5. Миндадзе пишет про обычного современного человека, перемещая его в необычные обстоятельства. Его киноповести — проверка современных людей, нас с вами, на способность противостоять судьбе, менять ход жизни как отдельного человека, так и целых народов, принимать волевые решения. Это проза о том, чего мы так страшимся, но чего иногда не можем избежать.

Цитаты

«Получалось, весь путь стеклянный от начала до конца самого мы проделали, от топки угольной до чистоты этой аптечной и сияния. И ходили теперь меж столов на цыпочках без цели, и Вилли ненароком спин женских ручищами своими касался. И так же вышли тихо, будто и не входили, не было нас.»

«Милый Ханс, дорогой Петр»

«Курсант обернулся, ладный, подтянутый.
— Имя твое на всякий случай. Вдруг ты правда... по Герману — к звездам?

— Юрий.
— Полностью!
— Гагарин. А вас как?
<...>
Конёк опять его остановил.
— Подожди. Шнурок у тебя!
Курсант опять смутился, даже покраснел.
— Эх, шнурок... Он у меня все время, причем на правом ботинке! Спасибо!
И, нагнувшись, стал завязывать.
Потом шнурок у него все равно развяжется. На ковровой дорожке после приземления... Шнурок, мелочь, и ведь отражено в хронике!»

«Космос как предчувствие»

«— Я им тут сказал про парад планет — видишь, что делается! Я ведь не напутал, правда, только не видно ни черта. Вон у этого, видишь, бинокль!.. Ну что, батя, увидел, нет?

Огромный темный купол в светлых точках звезд незыблемо висел над землей.

И было опять утро, и снова — путь. Семеро шли — на этот раз по лесу, по тропинке, друг за другом, молча, устало, долго.»

«Парад планет»

«Расстаться‑то они расстались, но, видно, не уйти им уже было друг от друга, ни на каком лихом коне не ускакать. И всего через неделю‑другую опять были вместе, все трое: Кикоть с Валерием стояли в мундирах в казачьей шеренге, и Подобед выскочил им навстречу на городскую площадь в конной сотне, поставил Качканара на дыбы перед друзьями, так что копыта взметнулись чуть не над их головами...»

«Время танцора»

«И в эту последнюю минуту он был еще здесь, с ними, на расстоянии вытянутой руки, но вот и эта минута умчалась, канула, как все минуты. Кончился перрон, все кончилось. Павел с Марией стояли на краю, махали вслед поезду. Потом посмотрели друг на друга: началась жизнь!»