Любовь в седьмом вагоне

Пять причин прочитать

1. Железнодорожная романтика. 10 рассказов Ольги Славниковой объединены темой железной дороги. Именно в вагонах поездов, на рельсах или вокзалах ее герои сталкиваются со своей судьбой и меняют свою жизнь.
2. Многообразие жанров. В сборнике есть место и любовным историям, и детективам, и философским зарисовкам, и приключениям, и даже хоррорам. Каждый читатель найдет себе рассказ по душе, а разнообразие историй не даст заскучать.
3. Увлекательная интрига. Рассказы Ольги Славниковой — это мастерски закрученные истории с неожиданными поворотами сюжета и удивляющими концовками. Каждый рассказ держит в напряжении и вызывает неподдельный интерес.
4. За границы обыденности. Проза Ольги Славниковой показывает, что в любой момент жизнь человека может круто измениться, поэтому всегда нужно быть готовым к новому повороту своего пути!
5. Любовь и смерть. Любовь к человеку, к месту, к делу — все рассказы книги «Любовь в седьмом вагоне» посвящены одной теме. Ведь именно любовь — та самая сила, которая движет не только всем миром, но, может быть, и этим конкретным поездом?..

Пресса об авторе

Новая российская мифология — во многом созданная усилиями той же Славниковой — вся построена на предположении о наличии хрупкого моста между реальным и нереальным. А железная дорога как воплощенная скрепа России плюс порожденное этой дорогой мифологическое начало способны дать некий обобщенный образ, программный текст, которым в данном сборнике, несомненно, стал рассказ «Вещество».

Мария Галина

Проза Ольги Александровны крипторелигиозна. Мистика давно стала для русской литературы основного потока вещью вполне конвенционной, и Славникова этим вовсю пользуется. В ее текстах жизнь людей то и дело подвергается вторжениям со стороны сил явно нечеловеческого происхождения.

Дмитрий Володихин

То, что получилось в результате, — это отнюдь не «Славникова-лайт». Сохранены даже метафорические сравнения — фирменный знак славниковского стиля. В ее крупных произведениях именно они «отвечают» за метафизику, образуя поверх линейных сюжетных связей сложные смысловые сцепления. В новой книге их роль подкорректирована жанром. Славникова, видимо, почувствовала себя как кинорежиссер, которого пригласили делать театральную постановку. Ограниченное пространство сцены сковывает: чтобы впустить в него «воздух», нужно максимально усилить нагрузку на все компоненты художественного языка — чем условнее, тем «настоящее».

Евгения Вежлян

Цитаты

За иллюминатором хлестала, точно из шланга, перешедшая в неизвестное агрегатное состояние зеленая, серая, рыжая, блескучая Россия. Ничего нельзя было различить в перебегании неровных полос, по которым то и дело скорый витиеватый почерк выписывал строку (вероятно, населенный пункт), а то принимались выскакивать как бы мелкие острые гвозди, происхождение которых было и вовсе не известно. Только линия горизонта иногда держалась несколько минут — недостоверная, будто край далекого облака, будто пар, исчезающий во мгле.

«Русская пуля»

— А знаете, почему Россия — богохранимая страна? — вдруг произнес Иванов, обернувшись.

— Почему? — набычился полковник.

— Потому что, кроме Бога, хранить Россию совершенно некому, — сказал Иванов и закрыл за собой дверь.

«Вещество»

Разумеется, дон Хуан и не думал приглашать в гости эту толстоногую статую с мордой как обледенелый корнеплод. Тем не менее он понимал, что обстоятельства сошлись, сюжет запущен и вопрос только в том, когда ожидать визита Командора. При мысли об этом визите в волосах у дона Хуана шевелился песок. Это заставило его максимально поспешить со свадьбой.

«Статуя Командора»

За окном, за узкой полосой мелькания кустов и столбов, как-то сразу, без перехода, начиналось неподвижное лежачее пространство, на котором никак не сказывалась скорость состава: там гасли сумерки, замирали пологие холмы, светлело округлое озерцо, наполненное, будто глаз, горячей розовой мутью и выпуклой слезой. Впереди у Крашенинникова не было никакой цели. Неужто вся эта нелепая поездка была затеяна только для того, чтобы он узнал наконец тайну своей вероломной Кошатины?

«Тайна кошки»

Вдруг душа Феклы, доселе спящая, рванулась, за себя и за всех поселковых, в широкий мир. Душа кричала, как птица или паровоз, ночами Фекле снились бегущие рельсы, словно гигантская швейная машинка сострачивала вместе два куска туманного пространства, и в разрывах густого, с искрами, паровозного дыма проступал большой ступенчатый город, где над каждым домом — нарядный, будто новогодняя елка, башенный кран.

«Сестры Черепановы»