Ева

5 причин прочитать книгу

1. Блистательный дебют Любови Бариновой, выпускницы очной мастерской Марины Степновой в Creative Writing School.
2. Роман поражает своей кинематографичностью, по нему сейчас снимается восьмисерийный сериал «Дело Германа».
3. Живой текст, который не оставляет равнодушным.
4. Удивительно грустный и удивительно жизненный роман о том, как чувство мести съедает человека.
5. «Ева» покорит любителей хорошего русского языка.

Пресса об авторе

«Любовь Баринова была одной из моих слушательниц на курсах по писательскому мастерству. „Ева“ — ее первый роман, хотя в это трудно поверить. Яркая, мощная и необычная книга, соединившая триллер и психологический роман. Куда может завести ненависть? На что способен человек, если отобрать у него самое дорогое, что есть на свете? Главного героя жалеешь, любишь и ненавидишь одновременно».

Марина Степнова

«Минус на минус не дает плюс, и зло можно остановить только волевым усилием и поступком — кажется, об этом и хочет сказать автор».

Максим Мамлыга, Esquire

Цитаты

«Не понимаю, почему люди мирятся с жизнью, — заявила Ева. — Варят варенье, запасают грибы. По три часа стоят в очереди за тухлой курицей. Моют полы и начищают зеркала. И еще убеждают себя и друг друга, что это и есть главное. А зачем есть каши и мыть голову, если то единственное, что нужно тебе, невозможно?»

«Мы все отчего-то верим, — Герман начинает от волнения ходить по комнате, — что в основе мироздания лежит моральный принцип, приоритет добра над злом. А нет, нет! Если в основе мироздания и есть какой принцип, он нам неизвестен. Я вот что вам скажу, Рита: мир, то есть механизм вот всего этого, вообще не знает никакой морали, понятий добра и зла. Ему все равно, миру, этому механизму, и ничего он не будет делать во имя какой-то справедливости. То есть и “«все равно”» — это тоже неправда, ему, миру, механизму — все это никак. Что на самом деле лежит в его основе, основе мира — нам никогда не узнать. Справедливость, мораль, добро, зло — это категории только людей, мои и ваши, Рита. И только мы играем в эти правила, только для нас они что-то значат. И только мы можем сделать что-то. Найти и наказать преступников. По долгу службы или внутреннему порыву. Человек, а никакая не судьба».

«Мы недавно с Митькой были в музее, смотрели старые механизмы, — рассказывает Ариша. — Все они вполне себе в рабочем состоянии. И у меня возникло странное ощущение. Мне показалось, что люди, которые пользовались этими вещами, знали, чувствовали больше нас. Я подумала: чем больше мы совершенствуем вещи вокруг себя, чем больше изобретаем новых, тем всё дальше уходим от чего-то настоящего, того, что было в самом начале. В начале всего, понимаешь?»

«В любом коллективе играется вечная пьеса, роли для которой распределяются между новыми актерами по не всегда очевидным законам. Герману досталась самая незавидная роль».

«Вот как только ты проживаешь некий период в жизни, все — и предметы, и дома, и вещи, и даже люди этого периода — превращается в тыкв и мышей? Смотришь и не понимаешь: как, почему и куда девалось все, что было важно тебе. Я иногда встречаю людей из прошлого — больница место такое, сама понимаешь — и вот смотрю на них и ничего не чувствую, абсолютно. Их роли сыграны, куклы вернулись в сундук. То есть, конечно, у них теперь другие роли для других людей. Но для меня с ними все кончилось».

«Тема об идеальной красоте была у них одной из излюбленных. Ева пыталась доказать, что такая не только существует, но и периодически встречается. Герман говорил, что за идеальную красоту можно принять только абстрактный скучный эталон, основа которого — симметрия и математически высчитанное соотношение частей тела или чего там. Настоящая живая красота цепляет нюансом, отклонением от этого эталона».

«Сколько я наблюдаю — мужчин в основном, — у каждого есть своя страсть, стержень, пуповина, которая связывает и примиряет с миром. Без этой страсти ему не выжить. И далеко не всегда она зиждется на сексе и даже не всегда направлена на одушевленный предмет. Есть у меня один клиент, — она завела глаза, — изучает облака. Целые лекции прочитывает мне каждый раз. У него есть жена, которую, как он говорит, он очень любит. Но я не сомневаюсь, если не будет жены, а будут облака, он выживет и — о ужас! — будет счастлив, а если будет жена, но не будет облаков, то и его не будет».