Бураттини

Из читательских отзывов

«Изящные, остроумные рассуждения обо всем на свете: сказки, мультфильмы, фильмы, вещи, города. В сборнике два режима — или иезуитская изощренность, выворачивающая на изнанку привычные сюжеты, или сдержанная ностальгическая сентиментальность. Оба режима очень увлекательны».

«Серьезность писателя проверяется как раз на таких „проходных“, необязательных вещах, которые и фиксируют „гамбургский счет“ литературы. Точны и блестящи герменевтические трактовки детских сказок. При этом Елизаров избегает как откровенной пародийности, так и угрюмой серьезности».

Пять причин прочитать:

1. Долгожданное новое дополненное издание «Бураттини» Михаила Елизарова. Книгу, давно ставшую библиографической редкостью, автор дополнил текстами последних лет.
2. Эссе сборника можно читать как авторский комментарий к роману «Земля» (премия «Национальный бестселлер» 2020 года): в этих внешне незатейливых очерках читатель найдет тот же сложный елизаровский рисунок образа рождающей смерти.
3. Советские мультфильмы, русские сказки, голливудское кино — Михаил Елизаров работает как опытный психоаналитик, пробиваясь сквозь фабульный слой к подсознанию культуры.
4. Центральное место в пантеоне райско-советского детства занимает у Елизарова Аркадий Гайдар. Гайдаровские главы книги оказываются и самыми личными, на грани исповеди.
5. Елизаров ведет речь от имени последнего советского поколения, которое разгадывает ушедшую на дно советскую Атлантиду. Понятый в таком ключе писательский долг больше, чем ностальгия, это уже судьба.

Цитаты

«Буратино — неунывающий деревянный организм, лидер и оратор, человек действия, циник, презирающий образование и декадентство. Для него не существует женщины, и при этом он — воплощение потентности. Вечно эрегированный нос Буратино — символ его мужской состоятельности. Буратино смел, весел, беспринципен и при этом — неистребимо обаятелен. (Если бы из писателя Эдуарда Лимонова изъять половину его души, которую занял страдающий лирик Пьеро, то Лимонов был бы земным воплощением Буратино.)»

«Москва — крашеная. Не блондинка, не брюнетка. Цвет волос неопределенный, меняется в зависимости от освещения, от рыжего до пепельного оттенка. Сколько ей лет — сложно понять из‑за пластических операций, сделанных, впрочем, довольно удачно.

Если спросить: „Москва, тебе сколько стукнуло?“ — она со смехом ответит, что невежливо задавать даме такие...

Если не отставать, процедит сквозь зубы: „По паспорту — тридцать восемь“, но Москва врет — ей куда больше, как бы не все пятьдесят. Но выглядит хорошо, женщина она ухоженная».

«Но Гайдар действительно ничего не боялся. Ни в Гражданскую, ни на „гражданке“. Он держал удар, когда критика свирепо, по несколько лет кряду крушила его светлые веселые истории о юности, войне, о голубой чашке...

Стоически переносил болезнь — чудовищные головные боли, от которых было одно спасение — бритва, и он резал сам себя, новой мукой заглушая ад в контуженной голове.

Дважды звонил наркому внутренних дел Ежову, чтоб выгородить бывшую жену, жестокую Лию Соломянскую, арестованную „врагиню народа“, — звонил, чтобы защитить ту, что превратила для него Тимура в орудие пытки: Гайдар, тоскуя, месяцами не видел сына.

Не раскис, ожидая скорого ареста в тридцать восьмом, когда после доноса рассыпали типографский набор „Судьбы барабанщика“. В тот период он, осознавая свою „зачумленность“, предусмотрительно отгородился от друзей — чтоб не „заразить“».