Время Бриджертонов: разбираем образ жизни, этикет и моду эпохи Регентства

В литературе и кино эпоха Регентства в Великобритании изображается как время блестящих балов и красивых ухаживаний. Исторический период даже вдохновил поджанр любовной литературы — регентские романы, в том числе цикл «Бриджертоны» Джулии Куин.

На экранах и в книгах дамы и кавалеры идут на светские приемы как на охоту. Каждый считает долгом обсуждать хитросплетения флирта и пророчить будущие союзы. Сказочная атмосфера на балах захватывает дух. Так ли это было на самом деле?

В книге «Эпоха Регентства. Любовные интриги при британском дворе» от Издательства АСТ журналистка Фелицити Дэй изучает дневники и письма шести современниц Бриджертонов, а также газетные статьи того времени. Давайте заглянем в кулуары высшего общества и разберем, из чего складывались дни лондонских дебютанток и светских львиц.

В истории Великобритании регентство как таковое продлилось всего девять лет — с 1811 по 1820 год. В этот период принц Уэльский, будущий Георг IV, выступал регентом при психически больном отце Георге III. Однако под Регентской эпохой часто понимают более широкий отрезок — с 1788 по 1830 год.

Балы, слухи о романах и брачных перспективах действительно занимали умы членов светского общества. Но предсказания возможных союзов, помощь в сватовстве или противодействие формированию пар были не только частью досуга — от интриг зависело само выживание элиты. Одна блестящая партия — и вся семья становится богаче, влиятельнее и даже вступает в новый, ранее недосягаемый круг.

Однако привилегированная жизнь касалась только горстки богатейших аристократов. Модный свет, то есть бонтон, или тон, являл собой не более 0,1 % населения и никоим образом не представлял Британию эпохи Регентства.

Рауты начинались в конце января, после возобновления парламентских заседаний, и длились до июля. Участие в сезоне позволяло высокородным девицам познакомиться и пообщаться с как можно большим количеством женихов и повышало шансы на удачный брак. Однако не все семьи выводили дочерей в свет — траты на сборы были непомерными. Незамысловатое платье стоило 50 фунтов, а цена бального на один выход доходила до 1500 фунтов — это впятеро больше среднего годового заработка приходского священника.

Одну из героинь книги «Эпоха Регентства» леди Сару Спенсер вывели в свет рано — в начале 1805 года, за полгода до восемнадцатилетия. Как и множество других знатных девушек, Сара формально отметила переход из школы в свет паломничеством к королеве Шарлотте. Вот, как леди вспоминала о волнительном приеме во дворце в письме бабушке:

«И вошли мы такой толпой, что были похожи на колоду карт: одна опиралась на другую, пока все не оказались рядом с королевой... Боюсь, как бы они [королева и принцессы] не сочли меня за тупицу, ведь я им, по‑моему, ни слова не вымолвила в ответ [на учтивости]».

Платья шили из лучшего шелка, атласа или крепа, украшали серебряной вышивкой или обильной кружевной отделкой и элегантным шлейфом сзади.

Наряды были не только дорогими, но и неудобными. До официального вступления принца‑регента на престол в 1820 году протокол требовал от дам появляться при дворе в платьях с юбками колоколом на поясном обруче, которые давным‑давно вышли из моды в качестве вечерней одежды. Эти тяжелые и теплые платья были к тому же столь объемисты и жестки, что стесняли движения и не позволяли присесть без особых ухищрений.

Одна женщина, которую в детстве взяли посмотреть на прибытие дам ко двору, вспоминала:

«Когда они сидели в карете, обруч доходил им чуть ли не до плеч, так что кроме ладоней с веером и видно‑то ничего не было».

Другой наблюдатель язвительно прошелся по «нелепейшим» головным уборам: высокие плюмажи вынуждали придворных дам запрокидывать головы назад до отказа и сидеть так в полной неподвижности до самого прибытия во дворец.

Типичный сезон при наличии хороших связей включал приглашения на все подряд — от грандиозных балов и завтраков на свежем воздухе на 1500 персон до малых званых вечеринок, концертов и ужинов с танцами. Не менее важным, однако, было светиться и в более публичных местах: от знаменитых садов наслаждений Воксхолл‑Гарденз с их сказочной иллюминацией и фейерверками до постановок шекспировских драм на сцене Королевского театра на Друри‑Лейн.

Дневные часы дебютантки проводили по вполне предсказуемому распорядку: «отвертеться от гениальных учителей, сделать обычные покупки и визиты; погулять по Гайд‑парку и посмотреть на людей на площади», — так описывала типичный день Марианна Спенсер‑Стэнхоуп в послании старшему брату в 1806 году. Обходы с визитами ближних и дальних родственников и знакомых были крайне важны, поскольку могли обеспечить приглашение в лучшие бальные залы Лондона.

Вечером девушки посещали два, а то и три мероприятия, — и так по нескольку дней подряд неделя за неделей. Об этом рассказывает Марианна Спенсер‑Стэнхоуп, которая дебютировала вместе с Сарой в 1805 году. Вечер 18 марта для нее начался с посещения концерта у миссис Матэн, оттуда она прямиком отправилась на прием у Тауншендов, а затем лишь к полуночи добралась до званого бала на дому у герцогини Болтонской неподалеку от ее собственного дома на Гровенор‑сквер. Там она протанцевала до пяти утра.

Саре было мало радости от бесконечной круговерти балов и приемов. Битком набитые залы и вереница бессонных ночей вкупе с физической нагрузкой танцами часами напролет плохо вязались с ее хрупкой, по словам матери, конституцией. А хорошее образование, любовь к чтению и высокая осведомленность о текущих делах и событиях делали для Сары невыносимо скучной бессмысленную светскую болтовню.

Темы бесед, объясняла она брату Бобу, ограничивались «размером и формой залов, жаркой погодой, да толпой в дверях». Девушку раздражало бесконечное повторение одних и тех же «ненавистных фраз: „Ах, как душно!“ и „Ах, как тесно!“»

Реальное неудобство состояло в невыносимом столпотворении на любом балу. Так в 1807 году леди Марианна Спенсер‑Стэнхоуп описывала один из приемов в письме брату:

«На минувшей неделе нам пришлось очень весело — в том смысле, что нас несколько раз чуть насмерть не раздавили собравшиеся во всяких‑разных местах несметные толпы».

Ровно такими же ощущениями поделилась в мае 1808 года со братом Бобом и Сара. Надеялась, что избежит приглашения на собрание у леди Лонсдейл, «где всех ждет участь быть раздавленными насмерть, я так понимаю».

Эпоха Регентства притягивает роскошью приемов, тонкостью манер и красотой ухаживаний. Но романтические образы тех лет явно идеализируют. Хорошо, что дамы высшего света оставили обширное эпистолярное наследие!

Хотите узнать больше о нравах, привычках и облике прототипов героев «Бриджертонов» — читайте книгу «Эпоха Регентства. Любовные интриги при британском дворе» Фелицити Дэй.