Прочти первым: «Тьма падет» Роберта Брындзы

Атмосферные детективы мастера своего дела Роберта Брындзы всегда качественно нагнетают обстановку, так что их вполне можно считать еще и триллерами. Кроме того, Брындза специально получил образование криминалиста, чтобы писать правдивые книги. Его романы всегда обладают детальной проработкой сюжета и приятно радуют отсутствием каких‑либо неточностей.

На этот раз спецы из частного детективного агентства расследуют старое дело — пропажу журналистки, занимавшейся политическими расследованиями. После тщательного изучения давно прошедших событий оказывается, что политика тут не причем. В то же время тогда пропало еще несколько человек, и все эти похищения связаны с жуткими событиями, которых стоит бояться и сегодня.

Кейт нажала на кнопку дверного звонка, и изнутри дома донеслась отдаленная трель. Спустя несколько секунд петли скрипнули, и на пороге появился Фред. Как и этот дом, он разительно отличался от своих фотографий тринадцатилетней давности: тогда он был худым и жилистым, с вечной темной щетиной и, казалось, не вылезал из футболок и потрепанных джинс. Сейчас же он немного поправился и обзавелся здоровым загаром. Чисто выбритый, с коротко подстриженными редеющими волосами, Кейт он напомнил какого‑нибудь новомодного гуру. В основном, конечно, из‑за одежды: на Фреде были просторные белые брюки и мешковатая льняная рубашка с открытым воротом. На шее у него висел розарий, а на груди, среди зарослей волос, блестел маленький серебряный крестик.

— Добро пожаловать, — сказал Фред, широко улыбнувшись. — Снимите, пожалуйста, обувь. Хотите тапочки? — он указал на деревянный ящик, заполненный абсолютно одинаковыми парами пушистых тапок. Сам Фред был босиком.

Кейт и Тристан сняли ботинки, но от тапочек все‑таки отказались.

— У меня полы с обогревом, так что не замерзнете, — продолжил он. — Моя жена, Тамека, участвовать в разговоре не захотела. Они с Анникой уехали в город. Это наша дочурка, — объяснял Фред, пока вел их через коридор.

На кухне в глаза первым делом бросился коллаж из фото, висящий над столом. На фотографиях во всех подробностях можно было рассмотреть свадьбу, притом свадьбу, сыгранную в индийских традициях. Верхняя, самая большая фотография представляла из себя групповой снимок. Гостей было штук, наверное, сто, и Фред вместе со своими болезненно белокожими родителями сильно выделялся на фоне индийских родственников и друзей Тамеки. А вот рядом еще два фото — Фред и Тамека в традиционных индийских одеждах, ярких и цветастых, стоят вместе. Тамека была повыше, и от ее красоты захватывало дух.

— Когда вы поженились? — спросила Кейт.

— Недавно была третья годовщина свадьбы, — ответил Фред. Он проследил за ее взглядом и тоже принялся рассматривать фотографии. — Семья у Тамеки большая, большинство из Мумбаи. Будете кофе? Правда, молоко есть только соевое, — добавил он. — Мы веганы.

— Я предпочту черный, — попросил Тристан.

— Я тоже, — сказала Кейт.

— Присаживайтесь, — Фред махнул рукой в сторону длинного деревянного стола, стоящего напротив панорамного окна. Стульев у стола не было — вместо него по обе стороны стояли скамьи.

Кейт и Тристан примостились на скамье. Из окна был виден задний двор, на котором раскинулся обширный сад. Тут и там виднелись росчерки пестрых берез — эти деревца были еще совсем молодыми. Шедшая через весь сад дорожка из белого гравия упиралась в большое строение кубической формы: деревянный каркас с прозрачными стеклянными стенами. Внутри никого не было, и Кейт разглядела, что пол был застелен темно‑зелеными спортивными матами.

— Это студия йоги Тамеки, — сказал Фред. Кейт рассеянно оглядела кирпичную ограду, которой был обнесен участок, и сразу же заметила выходящие на задворки переулка ворота. Тристан глянул туда же и приподнял брови. Через эти самые ворота Фамке уходила после своих тайных встреч с Фредом.

На стол опустился поднос с тремя чашками горячего эспрессо.

— Тамека преподает аштанга‑йогу. Работает из дома.

— А вы сами теперь работаете? — Кейт взяла с подноса две чашки и одну передала Тристану. — В материалах дела упоминалось, что вы были безработным, когда пропала Джоанна.

— Да, теперь я работаю. — В голосе Фреда зазвучала легкая нотка сарказма. — Я веб‑дизайнер. Мы оба работаем из дома и вместе заботимся об Аннике. — Он выудил из кармана мешковатых брюк пачку печенья, вскрыл упаковку зубами и небрежно бросил на стол. Печенье, конечно же, рассыпалось. — Черт. Как‑то глупо вышло.

В итоге он встал и принялся искать по шкафчикам, пытаясь найти тарелку. Кейт показалось, что с готовкой он дел обычно не имел — да и с кухней в целом тоже. Наконец Фред вернулся с тарелкой, переложил на нее печенье и принялся убирать крошки. Успокоился он только после того, как удостоверился, что стол вернулся к первозданной чистоте. Видимо, Тамека строго следила за тем, чтобы в доме сохранялся порядок.

— Так вот, — продолжил он, садясь напротив Кейт с Тристаном. — Джоанна...

— Ага. Бев сказала, что она вас предупредила?

— Она мне смс‑ку прислала, — ответил Фред. — Думаете, вы сможете ее найти?

— Хотелось бы надеяться, — сказала Кейт. — Как вы относитесь к тому, что Бев наняла частных детективов?

Фред устало потер глаза.

— Ничего против не имею. Я долго скорбел по Джоанне. Но то, что я смог оставить это в прошлом, пошло мне на пользу. Мне пришлось это сделать, иначе бы я с ума сошел. Но Бев... Мне кажется, мыслями она осталась в том самом дне, когда Джоанна исчезла. Да мне даже говорить об этом трудно. Смотрите, у меня руки трясутся... — он показал им ладони. Его тонкие длинные пальцы и впрямь слегка подрагивали. Кейт заметила, что самые кончики пальцев у него слегка припухли.

— Сложно жить в том же доме, где вы жили вместе с Джоанной? — поинтересовался Тристан.

— Я вернулся только три года назад. Через год после того, как Джоанна пропала, я сдал этот дом и снял квартиру в Эксетере.

— Почему вы его сдали? — спросила Кейт.

— Я сам не мог платить ипотеку, так что дом пришлось сдавать. Когда люди пропадают без вести, нет никаких законов, которые регулировали бы права наследования. Ипотека у нас была совместная, и без подписи Джоанны я не мог внести в договор никакие изменения. Прошло восемь лет, прежде чем мы... То есть я смог пойти в суд, чтобы Джоанну объявили мертвой. Предположительно мертвой.

Лицо Фреда болезненно исказилось от воспоминаний.

— Сначала вы сказали «мы», а потом поправились и сказали «я»? — уточнила Кейт.

— Бев была против. Обвинила меня в том, что я сдался, что не хочу верить, что Джоанна вернется. В конце концов ей пришлось смириться. Мы могли получить свидетельство о смерти, устроить похороны. И наш с Джоанной брак был аннулирован. Ее долю в доме я выкупил и отдал деньги Бев.

— А что об этом думал Билл?

— Билл обычно думает то, что скажет Бев. Он ей очень предан. Они всегда друг о друге заботились. С отцом Джоанны было крайне непросто. Это был очень жестокий человек, склонный к контролю. Билл его прямая противоположность — он спокойный, надежный. Заслуживающий доверия. Но когда отец Джоанны умер, Бев поклялась, что больше никогда не выйдет замуж и никогда не попадет в зависимость от другого мужчину. Я думал, что спустя столько лет они с Биллом все‑таки поженятся... Ну, наверное, то, что они съехались — шаг в нужном направлении. Билл хороший парень. Он мне помог с деньгами, когда Джоанна пропала. И когда они наконец смирились, что Джоанна мертва, он выкупил землю рядом с могилой матери Бев, поставил прекрасное надгробие... — Голос Фреда угас. — Мы похоронили ее прядь волос.

Когда они были на встрече с Биллом и Бев, вспомнила Кейт, Бев и в самом деле иногда говорила о Джоанне так, словно она все еще может быть жива. И она не упомянула ничего из того, что рассказывал сейчас Фред.

Он сделал глоток кофе и продолжил:

— Я встретил Тамеку спустя полгода, как Джоанну признали погибшей. Предложение я сделал еще полгода спустя, потом Тамека забеременела. Мы хотели жить где‑нибудь в приятном тихом месте, а в Аптон‑Пайн сейчас хорошая инфраструктура, рядом есть замечательная школа. Этот дом мы полностью отремонтировали — заменили все полы, поменяли крышу. Пристроили кухню, на втором этаже сделали еще две комнаты с собственной ванной. Разбили целый сад... Дом стало не узнать. Как ни странно, но с соседями это помогло.

— В каком смысле? — спросила Кейт, и Фред приподнял бровь.

— Как вы наверняка знаете, полиция меня допрашивала, но ничего предъявить мне не смогли. У меня было алиби, подтвержденное Фамке — соседкой, с которой у меня была интрижка. Многие соседи из‑за этого до сих пор думают, что это я и прикончил Джоанну. Когда мы ремонтировали дом, то перевернули все вверх дном. Содрали старые полы, ободрали стены до голого кирпича. Перекопали весь сад, чтобы поставить новый тепловой насос. За то время, что я тут не жил, деревню успели подключить к канализации, так что нужно было вытащить старый септик... Кто‑то позвонил в полицию, увидев, что мы избавляемся от емкости для септика. Не знаю, кто. Приехала полиция и попросила заглянуть внутрь, пока его не увезли на свалку. Что они уже делали три раза за девять лет. В общем, было приятно избавиться от всего этого и начать жизнь сначала. И, надеюсь, теперь покончено со слухами о том, что я убил Джоанну и спрятал ее под паркетом. Или закопал в саду.

— Вы еще поддерживаете связь с Фамке? — спросил Тристан.

Фред тут же нахмурился.

— Конечно же нет.

— А знаете, где она сейчас?

— В последний раз я слышал о ней много лет назад. Вроде бы улетела назад в Нидерланды.

— Как Бев отреагировала на новости о вашем романе?

— Как вы, черт возьми, думаете, она отреагировала? Злилась на меня уйму времени. Потом мы со временем помирились. — Он надолго замолчал. — Шлем друг другу рождественские открытки.

— Мой банк тоже шлет мне рождественские открытки, — заметила Кейт.

— Ладно. Да, мы больше не общаемся, — сказал Фред. — Но чего еще было ждать? Нас с Бев связывала только Джоанна.

Он сделал еще один глоток кофе.

— В день исчезновения Джоанны вы весь день были дома. Сосед видел вас во дворе, и вы... — Кейт замешкалась. — В определенный момент ушли в дом с Фамке?

— Да.

— И вы никуда не уходили до восьми вечера?

— Верно. Когда Джоанна не вернулась домой, я пытался до нее дозвониться, но телефон был выключен. Около семи я позвонил Бев, но она не знала, куда подевалась Джоанна. Бев позвонила ее подруге, Марни, и та тоже ничего не знала. Друзей у Джоанны было немного, да и с коллегами она особо не общалась. Она собиралась сразу вернуться домой, как только закончит с работой, так что мы забеспокоились. Первым делом подумали, что она могла попасть в аварию. Бев позвонила в полицию, но помощи от них было немного. Ей сказали позвонить через сутки. Бев попросила меня ее подвезти, так что я поехал к ней. Она хотела проверить две местные больницы, но в конце концов мы решили сначала проверить парковку на Динсгейт.

— Почему? — уточнила Кейт.

— Джоанна ставила машину там. Парковку скоро собирались снести, и популярностью она не пользовалась. Там вечно ошивались всякие подозрительные типы... Наркоманы, например. Мы просили ее парковаться около Корн‑Эксчейнджа, потому что там безопаснее, хоть это было дороже и дальше от ее офиса. Джоанна упрямо отказывалась. В общем, мы приехали на парковку, заехали на машине на верхние уровни и увидели машину Джоанны. Там же мы нашли ее телефон — его выключили и положили под машину. Тут стало понятно, что произошло что‑то серьезное, и полиция согласилась открыть дело.

— У Джоанны были враги? — спросила Кейт.

— Нет. Джоанна была замкнутой, и друзей у нее было немного. Но никто ее не ненавидел. Да и она сама ни к кому негативных чувств не питала.

— За полгода до своего исчезновения Джоанна написала статью, в которой изобличала местного депутата Ноя Хантли в коррупции. Ее расследование спровоцировало повторные выборы, и Хантли потерял работу, — начала Кейт.

Фред улыбнулся.

— Я ею так гордился. Всегда приятно видеть, как политики получают по заслугам, но знать, что именно Джоанна прижала этого ублюдка и добилась справедливости... После такого ее карьера должна была пойти в гору. Она могла бы работать на национальное издание...

— И почему этого не случилось? — спросил Тристан.

Фред замолк и напряженно потер лицо. Он откинулся на спинку стула, потом снова нервно выпрямился.

— Непросто вспоминать все это снова. В общем, это из‑за меня.