Non/fiction № 25 — Редакция Елены Шубиной

Презентация новой книги Павла Басинского «Подлинная история Константина Левина». Модератор — Екатерина Писарева

Павел Басинский — писатель, журналист, обозреватель отдела культуры «Российской газеты», литературовед. Его увлекательные документальные книги о жизни и творчестве Льва Толстого подняли в обществе новую волну интереса к феномену «яснополянского апостола». «Подлинная история Анны Карениной» удостоена премии «Большая книга».

На ярмарке писатель представил новый роман «Подлинная история Константина Левина», где продолжил свое литературное расследование самого загадочного произведения Льва Толстого — романа «Анна Каренина». Зачем Толстой отдает Константину Левину половину романа? Как Левин отражается в других героях — Облонском, Вронском, Анне и даже Каренине? Кто прототип Константина Левина? Сам Толстой или, как всегда, всё гораздо сложнее?

Модератор встречи — Екатерина Писарева, шеф-редактор группы компаний «ЛитРес», ведущая телеграм-канала «Книжная жизнь Катрин П.»

Павел Басинский:

Когда Анна бросается под поезд, в книге завершается седьмая часть, но роман продолжается. И дальше следует очень обширная восьмая часть, где рассказывается история жизни Константина Левина в деревне с его женой Кити, история его духовных исканий и прихода к Богу. И это очень важная часть, потому что именно это происходит и с самим Толстым в процессе окончания работы над Анной Карениной.

Конец 70-х годов — это начало духовного переворота Толстого, когда он приходит к Богу, когда он отказывается от того, что ему раньше было дорого. А дорогим становится то, о чем Толстой раньше совсем не думал.

Следующая крупная вещь, которую Толстой пишет после Анны Карениной, это «Исповедь». Это как раз история о том, как Толстой испугался смерти и пришел к религии — и почему, и какими путями он к ней приходил.

Можно ли сказать, что в двух линиях Анны Карениной и Константина Левина есть зеркальное отражение друг друга? То есть какие-то разные повороты судьбы, которые вокруг одной и той же мысли иначе повернуты. Вот это тоже вопрос, который критика ставила уже при жизни Толстого.

Левин не знаком только с одним героем романа, вернее, героиней — с Анной Карениной. На протяжении всего романа они не знакомы, хотя они могли познакомиться в Москве, потому что они приехали в одно и то же время туда. Левин — чтобы сделать предложение Кити в первый раз. Анна — чтобы спасти своего брата Стива от развода. В итоге и Левин, и Анна как бы оказываются в общих домах, но никак не пересекаются.

Я считаю, что «Анна Каренина» — это один роман. Но критика уже при жизни Толстого упрекал его в том, что он дал два романа в одном.

Известный педагог Рачинский, близкий знакомый Толстого, писал ему, что роман прекрасен, но страдает. У романа страдает архитектура, что две части никак не связаны. На что Толстой вежливо очень ответил, что он, напротив, гордится архитектурой этого романа, что он построен как арка, и никто не заметит, где замок? Замок — это камень, который держит любой свод. Меня невероятно заинтересовала эта фраза Толстого. Что это за замок? Он есть, но его никто не заметит. Вот почему я попытался отыскать тот самый замок.

Роман с историей: вчера и сегодня. Леонид Юзефович «Поход на Бар-Хото», Наталья Илишкина «Улан Далай». Специальный гость — Елена Шубина. Модератор — Алексей Портнов

Интерес к истории — заметная тенденция в современной литературе, а также в классике XX века. Одни авторы обращаются к прошлому как профессиональные исследователи, другие находят в сюжетах минувших эпох повод для разговора о современности. Тему истории в романах русских прозаиков обсудили писатели Леонид Юзефович, Наталья Илишкина и издатель Елена Шубина.

Также авторы представили новинки. В книге «Поход на Бар-Хото» Леонид Юзефович обращается к своей излюбленной восточной тематике. Это вымышленная история с вымышленными героями — но в реальных декорациях. «Улан Далай» — дебютный роман филолога-германиста Натальи Илишкиной, основанный на архивных материалах, рассказах свидетелей времени и их потомков.

Наталья Илишкина:

Откуда у меня возник интерес к этой теме? Мой свекор рассказывал мне историю бузавов. И в конце концов, Ольга Александровна Славникова практически вынудила меня написать этот роман.

Мой роман — это прежде всего история семьи. И я считаю, что это роман наднациональный, это семейный роман, это роман о том, как вот этот семейный корень пытаются сберечь на протяжении трех поколений. И как, собственно, выживать в тяжелейших условиях?

Были астраханские калмыки, которые жили дальше по Волге. А были донские калмыки, о которых, собственно, я и пишу в романе, и донские калмыки, начиная там с 18-19-го веков были интегрированы — они жили рядом с казаками, они тоже были казаками. А вот те калмыки, которые жили дальше по Волге, были меньше интегрированы. И для людей, которых потом выселили в Сибирь, знание русского языка оказалось крайне важным, потому что те, кто знал русский язык, а это были, как правило, люди с Дона — вот они выжили. А те, кто не знал, очень многие погибли. Поэтому сейчас, к сожалению, большинство калмыков забывает, не знает свой прежний, настоящий язык. И это, видимо, на подкорке: что русский язык — это как бы путь к выживанию. То есть они постепенно утрачивают свою идентичность, однако это не значит, что они утратили свои национальные традиции. Но, конечно, это сейчас очень-очень сложно и отследить, и сохранить.

Главный герой, который проживает всю книгу от начала до конца, это тот батыр, который исполняет героический эпос Джангара. И вот в этом человеке живет эпическая составляющая, которая помогает ему прожить свою жизнь. Он свято верит в силу героев этого эпоса, который в Калмыкии считается сакральным. И, собственно, на этом эпосе он и держится. И на этом эпосе он держит свою семью. И, собственно, его вот эта вот сила, которая идет от национального корня, выраженного через героический эпос, это стержень романа.

Леонид Юзефович:

Мой интерес к теме моей новой книги возник еще во времена, когда я служил в армии в Забайкалье офицером. И поэтому моя жизнь была не такая, как у солдата. И тогда же я бывал в Монголии. Тогда же заинтересовался историей барона Унгерна. Потом вышла моя книга про барона Унгерна, потом ее прочитали в Монголии. Она дважды переведена на монгольский язык. У меня появились друзья в Монголии, и я стал туда ездить.

История в моем романе полностью придумана, но такие военные инструкторы были, конечно. Было немало. Монгольская армия создавалась русскими военными, инструкторами.

Мне кажется, что оторвать частную жизнь от жизни общества и страны вообще невозможно. Литература не занимается голым человеком — это не ее предмет. Я имею в виду, что одежда человека — это время, в котором он живет, это какие-то идеи, которые сопровождают его по жизни. Вот мы все носим эту одежду. И литература занимается одетым человеком. А человеком голым пусть занимаются медицина и психиатрия.

Калмыки — это и есть монголы, но все-таки они чем-то отличаются. Это не совсем тождественные понятия. У них разные уклады и исторический опыт.

Есть роман о прошлом, а есть исторический роман. Так вот исторический роман начинается за пределами памяти трех поколений.

Елена Шубина:

Почему серия называется «Предметы культа»? Эти книги должны быть с нами всегда, потому что они безупречны. Авторы этой серии дают читателю удивительную картину: что происходит с людьми в острой ситуации в стране. Сейчас это достаточно актуально, так что серию определенно будем продолжать.

Презентация книги Глеба Шульпякова «Батюшков не болен». Модератор — Полина Бояркина

«Батюшков не болен» — художественное исследование судьбы и творчества Константина Николаевича Батюшкова (1787–1855), одного из самых неразгаданных и парадоксальных классиков золотого века русской поэзии. Душевная болезнь рано настигла его, однако наследие оказалось настолько глубоким, что продолжает гипнотизировать читателей.

Глеб Шульпяков с любовью воссоздаёт в книге обстоятельства личного, литературного и светского быта, в которых отпечатывается бытие поэта. Вместе с Батюшковым читатель путешествует по Германии, Франции, Англии и Италии, проживает исторические события 1812 года, Битвы народов и взятия Парижа, свидетелем и участником которых он был.

Модератор — Полина Бояркина, литературовед, кандидат филологических наук, главный редактор журнала «Прочтение».

Почему именно фигура Батюшкова заинтересовала меня? Дело было в 92-м или 93-м году на параллельном потоке на журфаке. Лекции читал Эдуард Бабаев. Я много слышала о его лекциях, и однажды совершенно случайно забрел на его лекцию, где он читал Батюшкова, и читал его так, будто он с ним лично знаком. Насколько же это важно, когда ученый-преподаватель рассказывает о своих героях не как о каких-то академических мертвых бабочках на шпильках, а как о живых людях.

Еще 10 лет назад мне пришла и идея, и название. «Батюшков не болен» — это пьеса на двоих: Батюшков и его лечащий доктор. Кто кого обманет? Больной хочет на свободу, как и все больные, как и все мы. Он считает, что он абсолютно здоровый. А доктор хочет задержать его подольше в клинике, потому что это бесценный материал для наблюдения. И вот тогда уже вдруг я понял, что можно подступиться и к книге.

Для понимания поэзии того времени очень важен контекст. Контекст этот вполне доступен и требует просто времени на погружение. И чем глубже ты погружаешься, тем ярче и живее становятся эти люди. Ты понимаешь, что и Жуковский, и Вяземский, и Воейков, и кто угодно, кого мы знаем по учебникам, это, как говорил Воланд, «люди как люди, только поэзия их немного испортила».

Книга вышла во многом как эссеистика, хотя факты, изложенные в ней, все они известны. Это научные факты. Но я их излагаю не академически, а пытаюсь за этими фактами увидеть реальную жизненную ситуацию, разгадать, что же их порождало. Почему именно так все получилось и какие, может быть, нелитературные вещи на это повлияли?

Кстати, сам Батюшков был одним из первопроходцев жанра эссе в русской литературе. Понятно, что до него были эссе и во французской, и в английской традиции. Но одно из первых и лучших русских эссе написал Батюшков после похода в Академию художеств — написал репортаж о выставке. И это была первая арт-критическая статья в жанре эссе в русской культуре.

Презентация новой книги Александра Васильева «Сокровища кочевника. Париж и далее везде»

Александр Васильев — историк моды, театральный художник, телеведущий, почетный член Академии художеств России, кавалер ордена Искусств и литературы Франции и ордена Креста Латвии. Автор книг «Красота в изгнании», «Русская мода: 150 лет в фотографиях», «Фамильные ценности».

На ярмарке Александр Васильев представил свою новую книгу «Сокровища кочевника», где автор делится историей о том, как он приехал в Париж в 1982 году с папкой эскизов и всего за несколько лет стал востребованным во всем мире театральным художником и историком моды.

Также Александр Васильев рассказал, как преподавал историю моды в Париже, Южной Америке и Японии, оформлял спектакли на лучших мировых сценах, работал с Юрием Любимовым и Майей Плисецкой; о своих встречах с Рудольфом Нуреевым, Галиной Вишневской и Пьером Карденом, о дружбе с эмигрантами первой волны — и о многом другом.

Александр Васильев:

Моя новая книга — это плод очень долгих раздумий и долгих лет бесконечных путешествий по странам мира. И долгий труд анализа, которого я достиг с помощью своих дневников. Я взял для себя в качестве долга желание записывать все, что со мной происходит. Хорошее и плохое. И эти дневники, записанные мною в Париже, в Японии, в Южной Америке, в Турции, в Италии, в Бельгии, в Англии, в США и во многих других странах, где мне пришлось работать и путешествовать.

В книге есть большая ценность — библиографический указатель. Он находится в конце книги, где вы можете восстановить огромное количество имен людей, связанных так или иначе, с миром искусства, модельеров, портных, художников, фотографов, балерин, писателей, поэтов, актеров. И я уверен, что эта книга будет очень полезна всем.

Мой опыт, как и опыт каждого человека, уникален. У каждого своя жизнь. Но не каждый готов написать 40 книг, и не каждый готов свою книгу воспоминаний издавать в трех томах.

Эта книга начинается с определенного периода с 1982 года, когда я волею судеб переехал во Францию, в Париж, и познакомился поближе с культурой, искусством, модой, театром этого города. Я очень подробно рассказываю о моих парижских приключениях, а главное, о знакомстве с теми представителями первой русской эмиграции, которую я смог застать. Мне очень повезло.

Я не только оформил множество спектаклей, но и путешествовал с моими спектаклями вокруг земного шара. Всего я создал более 160 премьер, и мне довелось очень близко работать с известным русским актером Александром Арбатом, выпускником Школы студии МХАТ, который открыл собственный театр и школу в Париже, о которой я очень подробно рассказываю.

Поначалу мне приходилось подрабатывать и экскурсоводом, и актером, и даже — не поверите — певцом! Меня приняли на работу в крупнейшую французскую школу моды, и она называлась «Мода». Она и сейчас существует, где на первом году обучения училось уже 1000 человек. И я преподавал там в течение пяти лет. И через мои руки прошло очень много талантливых — и разных, и менее способных — модельеров.

Больше всего меня поразили блошиные рынки, так как я коллекционер, и у меня в коллекции огромное количество костюмов, которые я часто выставлял в Москве и во многих музеях других городах за границей. Эти костюмы стали сначала ко мне приходить в виде даров, затем в виде покупок, потом уже в виде аукционов.

Я не только погрузился в мир моды, но и в мир кино. Меня нередко приглашали во французское кино как историка моды. Эта работа позволила мне сделать себе репутацию, путешествовать, познакомиться со многими знаменитыми актерами, такими как Шарль Азнавур или Пьер Ришар, или Натали Бай. Это было очень интересно.

Проза тридцатилетних: темы, смыслы, герои современной литературы. Надя Алексеева «Полунощница», Анна Лужбина «Юркие люди», Светлана Павлова «Голод». Модератор — Ася Володина

Авторы нового поколения — полноправные участники актуального литературного процесса. Они получают престижные премии, публикуются в культовых журналах и ведущих издательствах. Какие темы объединяют книги молодых авторов, какие герои дают голос новому поколению? Об этом и многом другом поговорила с популярными молодыми писательницами модератор встречи Ася Володина — прозаик и лауреат премии Художественного театра в номинации «Литература».

Надя Алексеева — прозаик, автор романа «Полунощница». Обучалась драматургии и прозе в школе писательского мастерства CWS. Стала шорт-листером «Любимовки» и финалистом премии «Лицей».

Анна Лужбина — прозаик, финалист премии «Лицей». Автор сборника рассказов «Юркие люди». Публиковалась в журналах «Дружба народов», «Знамя», «Новый мир», «Этажи».

Светлана Павлова — писательница, выпускница CWS и WLAG, а также магистратуры «Литературное мастерство» НИУ ВШЭ. Её роман «Голод» вышел в РЕШ в этом году.

Надя Алексеева:

Что же меня роднит с прозой 30-летних? Для начала я бы хотела сказать, что скорее в моем романе 30-летние — это главный герой, который переживает тот самый кризис, когда ты вдруг задумываешься о важных вечных вопросах, и я сама тоже копаю в то, зачем мы живем, куда мы идем. И, наверное, это не отличает 30-летних от именно теперешних детей 90-х. Это просто отличает 30-летних во все времена. Поэтому я бы ответила на вопрос «зачем я здесь сижу?» тем, что я тут, чтобы поддержать 30-летних всех веков.

У меня два главных героя. Первый герой — это Павел, ему плюс минус 30 лет. А второй герой — это подросток Семен. Они живут в романе в разных временах, но на одном пространстве острова Валаам. А что их объединяет? Задачи, которые я хотела как 30-летний решить для себя сама.

Меня волновали два вопроса. Это поиск семьи или принятие этой семьи. И поиск Бога или каких-то принципов, по которым можно существовать, даже если Бога нет.

Я сама на Валааме была два раза, но подолгу я жила там (практически по месяцу) в качестве волонтера. Это такая интересная практика, туда можно приехать. Для этого не нужно быть верующим, вообще не нужно принадлежать никакой конфессии. Важно соблюдать какие-то внешние нормы порядка, работать со всеми вместе, с уважением относиться к этому месту, и все.

В Москве же у нас как. Если телефон в сумке, я нервничаю, мне он нужен в руке, а на Валааме совершенно спокойно люди его оставляют. Там звонят колокола ко всем событиям твоей жизни: когда тебе нужно идти на послушание, на работу, звонит колокол, когда тебе нужно идти с работы, тоже звонит колокол — на все службы звонит колокол, и, в общем-то, даже как спрашивать время там не принято. Поэтому Валаам для меня стал местом, где может развернуться какой-то действительно большой роман, потому что он вне времени.

Анна Лужбина:

Наше поколение находится на границе. Мы уже не дети, но еще как будто не совсем те самые взрослые, серьезные люди. И мне кажется, что вот это пограничное положение, оно помогает нам как-то острее воспринимать то, что происходит. Я тоже задумывалась, насколько разные книги вообще пишут 30-летние. Хочется найти что-то общее, но достаточно сложно это сделать.

Я убеждена, что воображение и те герои, которых мы придумываем, могут быть даже более искренними, чем мы сами. То есть это какие-то наши самые потаенные уголки души, откуда мы вытаскиваем вот этих героев. Это все части моего внутреннего мира, которым я надеваю такие своеобразные маски.

Светлана Павлова:

«Поколение» звучит слишком круто, но я определенно голос своего класса — молодые девушки, которые являются представительницами креативных цехов, которые, наверное, довольно часто задаются вопросом: «А в чем большой смысл и сила их труда?» И, возможно, даже часто разочаровываются в своих занятиях. Девушки, которые пытаются найти свое место в контексте, которые много думают о своей внешности, как и моя героиня, пытаются ее принять. Много думают о любви, об отношениях — романтических и дружеских. Поэтому в «загончике 30-летних» я ощущаю себя максимально комфортно.

Мне нравится и комфортно препарировать какой-то свой опыт. Но выдавать его в виде художественной литературы, а не дневника, как его часто называют в смысле автофикшн.

Читатель почти никогда не отделяет личность героя от личности автора.

Я и героиня моего романа сходимся в том, какой вердикт мы выносим всем нам. Нам, людям, заигравшимся в роскошной жизни, с сервисом курьеров, официантов так далее, как сильно мы все от этого зависим. А еще мы очень часто забываем о том, как важно ценить чужой труд.

Михаил Елизаров. Презентация новой книги «Скорлупы. Кубики» и специального издания романа «Библиотекарь» к выходу сериала

Михаил Елизаров — прозаик, музыкант, автор романов «Земля» (премия «Национальный бестселлер»), «Библиотекарь» (премия «Русский Букер»), «Pasternak» и «Мультики», сборников «Ногти» (шорт-лист премии Андрея Белого), «Мы вышли покурить на 17 лет», «Бураттини».

На ярмарке Михаил представил новинку «Скорлупы. Кубики», куда вошли цикл малой прозы «Скорлупы» и переиздание цикла «Кубики». Также автор представил специальное издание романа «Библиотекарь» к выходу сериала по мотивам книги.

Не считаю правильным вносить «улучшения» в тексты десятилетней давности. У меня давно изменилась словесная оптика, и новая правка скорее всего испортит старые романы. Пусть остаётся как есть.

Вы говорите: «Мне вроде нравится этот роман, рассказ, песня, но будто чего-то не хватает» — речь идёт именно о вашей душевной лени. Вам не хватает ровно того, что вы сами не вложили в текст или песню при чтении или прослушивании. Не будьте аморфным потребителем, не ждите, что вас развлекут — участвуйте, трудитесь, и тогда возникнет радость от чтения.

Природа художественного такова, что легко ищутся и находятся подтексты, какие-то скрытые смыслы, которые автор не задумывал. Почти всегда мои высказывания прямые, без «эзопова языка». Но слушатель свободен в своей интерпретации.

Кинематографическая проекция романа «Библиотекарь» — сугубо работа команды его создателей. Воспринимайте сериал как самостоятельное произведение по мотивам.

Не сюжет, а элементы фабулы с главным гэгом — «необычные книги». Подобные проекты — всегда коллаборация, компромиссы, усиленная цензура и прочее.

Проза драматурга. Дмитрий Данилов «Пустые поезда 2022 года», Родион Белецкий «Чужой ребенок». Модератор — ведущий редактор Дана Сергеева

Дмитрий Данилов — драматург, прозаик, поэт. Лауреат «Ясной Поляны» и «Московской Арт Премии», а также «Золотой Маски». Его новая книга «Пустые поезда 2022 года» — это цикл историй о путешествиях по железной дороге.

Родион Белецкий — драматург, прозаик, сценарист. Его пьесы идут во всех крупных городах России. Новая книга Родиона Белецкого «Чужой ребёнок» — городской роман, стремительный как остросюжетный фильм.

Зачастую драматургия остаётся в тени прозы и неизвестна широкому кругу читателей. Но бывает, что популярный драматург становится прозаиком (или наоборот). Какие черты отличают прозу драматурга, какие художественные приёмы современной прозы и драматургии влияют друг на друга? Эти и другие темы обсудили авторы в рамках дискуссии.

Дмитрий Данилов:

Каждый замысел предполагает какую-то форму, и не каждый замысел может быть в любой форме. Если ты задумал какую-то эпопею, семейную историю, длиною в век, с множеством мест действий и линий сюжетных — такое в формат пьесы трудно облачить. Пьеса, как и рассказ, направлена на какое-то происшествие, которое можно в четкие, осязаемо измеримые временные рамки заключить.

Проза бывает очень разной. 20 век нас научил: искусство может быть каким угодно. Проза может обходиться не только без диалогов, может и без персонажей обходиться, без сюжета. Проза может состоять исключительно из описаний природы, потока сознания. Так что в прозе можно что угодно делать. А пьеса — это про разговор людей, это территория с большим количеством ограничений. Поэтому работа в драматургии заставляет нас, писателей, справляться без пространных описаний и отступлений, мы всегда работаем в рамках. Хотя бывают и исключения.

Меня чаще всего вдохновляют наблюдения за жизнью.

Когда я пишу, читателя не существует. Я считаю, о нем не надо думать. Еще в текст не надо впихивать свои идеи. Не нужно писать о том, что должен подумать читатель.

Родион Белецкий:

Каждая реплика — это движение. Вот основной признак пьесы.

Читая современную прозу, всё чаще замечаю, что авторы зачастую вообще не заморачиваются придумыванием сюжета. Но поскольку лично я начинал как драматург, то меня всегда будет держать необходимость работать над сюжетом где бы то ни было.

Если у тебя нет сюжета, пьеса у тебя не получится. А проза может получиться.

Я всегда читаю диалоги вслух. Это просто привычка из сценарных комнат. Потому что, написав сценарий, сценаристы всегда прочитывают сценарий вслух, потому что их текст точно пойдет артистам, и какие-то написанные места могут абсолютно не звучать на слух. Разговорный язык — это ключевая вещь в пьесе.

Проза для меня — еще загадка. Это огромный океан. И признаюсь, это вещь, мной до конца не познанная.

Драгунские: история рассказов и автобиография героя. Презентация книг «Денискины рассказы: как это было на самом деле» и «Подлинная жизнь Дениса Кораблёва»

Виктор Драгунский написал «Денискины рассказы» в конце 1950-х. С тех пор многое изменилось, но мы по-прежнему смеёмся, услышав «Папа у Васи силён в математике». Новая книга «Денискины рассказы: как это было на самом деле» — необычное издание. В него вошли не только рассказы про Дениску и его друзей, но и истории о жизни шестьдесят лет назад. Их написал Денис Драгунский, прозаик и сын писателя.

На презентации Денис Драгунский представил новое издание «Денискиных рассказов», а также свою книгу «Подлинная жизнь Дениса Кораблёва» — мемуарный роман, диалог со своим литературным двойником.

Денис Драгунский:

Эта книжка («Подлинная жизнь Дениса Кораблева») не только о диалектике героя и прототипа, не только о жизни отца и всей семьи, это прежде всего о той жизни, которая ушла совсем, которую я сохраняю в памяти — <…> о жизни в пятидесятые годы.

Мой папа приходил в школу и читал «Денискины рассказы», и ничего после этого не происходило: никто меня не дразнил, и никто мной не восхищался.

Презентация новой серии книг «Редакции Елены Шубиной» «Страшно интересно». Шамиль Идиатуллин «До февраля», «За старшего», Андрей Подшибякин «Последний день лета». Специальный гость — Анастасия Шевченко. Модератор — Наталья Ломыкина

Шамиль Идиатуллин — писатель и журналист, дважды лауреат премии «Большая книга». В серии «РЕШ: страшно интересно» вышли его романы «До февраля» и «За старшего». Андрей Подшибякин — писатель, выпускник Ростовского госуниверситета и ВГИКа. Его роман «Последний день лета» — классический small town horror, как если бы Стивен Кинг написал о Ростове 1993-го.

«РЕШ: страшно интересно» — новая серия редакции, где собраны остросюжетные триллеры и хорроры. Эти книги придутся по вкусу любителям загадок и острых ощущений. Об особенностях современной остросюжетной прозе поговорили авторы серии Шамиль Идиатуллин и Андрей Подшибякин.

Модератором встречи выступила Наталья Ломыкина — литературный критик, книжный обозреватель Forbes Russia, кандидат филологических наук, преподаватель журфака МГУ. Специальный гость — Анастасия Шевченко, редактор, писатель, литобозреватель.

Андрей Подшибякин:

Я абсолютно уверен, что жанровая книга, которая заставляет не только испытать базовые эмоции, например, испугаться или рассмеяться, но и заставляет погрузиться в себя, позволяя при этом сопереживать героям — это книга уникальная, хорошая и, увы, вещь редкая. Мало какие авторы умеют написать такую жанровую по-настоящему хорошую книгу.

Я начал работать над продолжением «Последнего дня лета», потому что эта история никак не отпускала меня, и я надеюсь, не отпускает эта история и вас, мои читатели.

Иногда я даже просыпался с мыслями о том, а что же произойдет дальше? Из этих размышлений в моей голове и родилась большая классная история, которая, может быть, станет даже лучше и масштабнее, чем оригинальный «Последний день лета». Она больше, страшнее, сильнее и эмоциональнее, чем первая книга.

Шамиль Идиатуллин:

Я пишу потому, что я читаю. Мне всё время хочется что-то читать — у меня дикое сенсорное голодание. Время от времени я утыкаюсь в некоторую дыру во вселенной, из которой сквозит, которая заставляет меня простывать и страдать от того, что я придумал себе какую-то историю и хочу посмотреть на её героев, узнать, что с ними будет. Я начинают искать такую книгу — а когда не нахожу, то её пишу.

Писатели — по большей части истероидные люди. И даже если у них в жизни почему-то всё благополучно, что скорее исключение, чем правило, то им нужно себя напугать: «А что бы было, если...» Это можно сделать в жизни, и многие из нас это удачно воплощают (удачно для себя и неудачно для других), а я пытаюсь делать это более гуманным способом — в литературе.

Мне неинтересно было писать книгу про маньяка, про серийного убийцу, потому что всё это много раз истёрто и изжёвано. И мне не было интересно писать про «сыскарей», потому что это истории с ещё большей традицией. Мне были интереснее те, кто в обычных детективах героями даже не считаются — жертвы. Я понял, что это важно, поэтому написал роман «До февраля».

От нулевых к двадцатым. Прошедшее и настоящее время в современной прозе. Роман Сенчин «Десятые», Анна Матвеева «Армастан», Иван Шипнигов «Непонятный роман». Модератор — Наталья Ломыкина

Современная проза — зеркало эпохи, в котором отражаются главные тенденции времени. О том, как менялась литература на пути от нулевых к двадцатым, поговорили ведущие современные авторы Роман Сенчин, Анна Матвеева и Иван Шипнигов.

Анна Матвеева — финалист премий «Большая книга» и «Ясная Поляна», автор книг «Армастан. Я тебя тоже», «Каждые сто лет», «Перевал Дятлова, или Тайна девяти», «Завидное чувство Веры Стениной» и многих других. Роман Сенчин — лауреат премий «Большая книга» и «Ясная Поляна». Его новая книга «Десятые: проза недавнего времени» — сборник повестей и рассказов, написанных с 2011-го по 2020 год.

Иван Шипнигов — лауреат «Московской Арт Премии». Его новая книга «Непонятный роман» — это путешествие вглубь себя в жанре автофикшен, попытка спрятаться от ревущих 2020-х «в домике» из настоящих семейных ценностей.

Модератором встречи выступила Наталья Ломыкина — литературный критик, книжный обозреватель Forbes Russia, кандидат филологических наук, преподаватель журфака МГУ.

Роман Сенчин:

Мне интересна колючая, горячая действительность.

Эзопов язык зачастую идёт во благо литературы.

Для литературы пришли веселые времена. Теперь и художественная литература не заскучает.

Типаж отличается от героя.

Я не задаюсь целью описать людей всех профессий и темпераментов, у меня скорее галерея героев.

Анна Матвеева:

Для любой истории важны мелкие детали, из которых все складывается. История начинается с эмоции, чувства — именно из этого рождается сюжет.

Мне нравится работать на стыке документальной и художественной литературы.

Я не использую обсценную лексику в речи и в романах.

Язык меняется и развивается — это живая система.

Мне нравится, когда о каких-то вещах ты не говоришь, а каждый читатель считывает свой уровень понимания.

Мы пишем, а потом вы, критики и читатели, объясняете нам, что же мы написали.

Иван Шипнигов:

Мне кажется, что самый простой и честный подход — это писать о современности, потому что я же в ней живу.

Михаил Шемякин. Презентация книги «Моя жизнь: до изгнания». Специальный гость — Евгений Водолазкин. Модератор — Елена Шубина

Михаил Шемякин — художник, скульптор, график, историк и аналитик искусства, педагог, постановщик балетных и драматических спектаклей и театрализованных действий. Он известен в России памятниками Петру I в Санкт-Петербурге и «Дети — жертвы пороков взрослых» в Москве, постановкой балета «Щелкунчик» в Мариинском театре. Живёт и работает во Франции.

На ярмарке Михаил Шемякин представил свою новую книгу «Моя жизнь» — первую часть автобиографии мастера: от рождения в Москве в 1943 году до изгнания из страны в 1971-м. Модератором встречи выступила издатель Елена Шубина. Также в презентации книги принял участие писатель Евгений Водолазкин.

Михаил Шемякин:

Отец мой презрительно относился к интеллигенции и практически со мной не общался.

Наша идеология была особенной. Мы никогда не хотели соприкасаться с советским обществом. Мы были внутренними эмигрантами.

Когда я понял, что лекарства начали действовать, я решил, никому не говоря, улететь в горы. Жил в пещерах. Я стал подражать природе, собакам. А вернулся более здоровым, понял тайны гармонических линий и света. Поэтому книга эта посвящена сумасшедшему дому, бродяжничеству и моим гениальным друзьям.

Уверен, что мне будет легче писать второй том. И если удастся его написать, то книга получится весьма интересной.

Евгений Водолазкин:

Михаил Шемякин — знаменосец петербургского текста.

Я был главным болельщиком этой книги и очень ее ждал. Жизнь Михаила достойна романа, она очень причудливо устроена.

Елена Шубина:

Эта книга — перезванивающаяся цепь, вещь удивительно светлая и теплая. Кроме того, что это личная биография, книга поднимает тему малоизвестного питерского андерграунда того времени.