Никакой не секрет писательского мастерства

Тираж моих книг перевалил за 200 тысяч экземпляров — это в бумаге; в электронном виде ещё 100 тысяч точно было продано и ещё больше спирачено. Не так уж много для худлита, но в нон-фикшене я несколько лет вхожу в топ-10 российских писателей; но ещё есть к чему стремиться. Это не ради хвастовства, — лишь для того, чтоб вы прислушались, если продали меньше 100 тысяч книг. А если вы продали больше — я с удовольствием прочитаю про ваши секреты.

Есть три составляющих писательского мастерства. Все о них знают, а что толку?

У похудения тоже нет никаких секретов, всё давно известно. Всего-то нужно есть меньше углеводов и больше двигаться, но люди продолжают неутомимо жиреть. С писательством та же история: всё элементарно, Гермиона. Нужно всего лишь больше писать, а потом удалять плохое.

Почему люди так плохо выражают свои мысли? Поначалу я обвинял уроки литературы в школе, на которых «автор имел в виду совсем не это». Но когда я сам стал печататься, на уроки пенять перестал: у великих они тоже были.

Лет пять назад замечательный писатель Виталий Сероклинов из Новосибирска решил помочь восьмикласснице с сочинением по своему собственному рассказу «Пряники». Вы уже догадались: ему влепили тройбан, потому что — ну конечно! — «автор имел в виду совсем не это». Но Сероклинов оказался живой и, в отличие от Некрасова и Лермонтова, мог ответить. Так вот: то, что вы имеете в виду, не имеет значения. Просто пишите классные тексты. Пусть даже это будет «100 оттенков Серого»: читатель решит, удачный это текст или нет.

Стивен Кинг не раз говорил о том, что не получится хорошо писать, если вы мало читаете. Поэтому вот самое первое правило: нужно много читать. Желательно не только фантастику, но и классику, и нон-фикшн, и биографии. И рассказы, и стилистически чудовищные бестселлеры вроде Шантарама. И даже детективы. И блоги писателей. И свои собственные дневники.

В детстве я читал невероятно много, брал в библиотеке по 5 книг за раз, все прочитывал от корки до корки — и всегда возвращал. Бросать книги недочитанными я начал лет в тридцать пять, когда почувствовал, что на дочитывание всякой чепухи мне уже явно не хватает времени. Я с ужасом осознал, что за оставшуюся жизнь мне вряд ли удастся прочитать больше трёх сотен произведений; а ведь иногда хочется перечитать и хорошо забытое старое. В мире очень много хороших книг — и намного больше плохих.

В старшей школе я читал больше 100 книг в год, в институте — точно больше 50. Кстати, одно из лучших решений в моей жизни — записывать мысли после (и во время) чтения; жалко, что я додумался до этого так поздно. Между 25 и 35 годами — до появления детей — средняя цифра устаканилась в районе 20 книг в год; тогда же выросло количество прочтённых статей и заметок. То есть текста я стал потреблять даже больше; русскоязычное видео я смотрю на х2, и каждый раз хочу переключиться на чтение транскрипции.

Сейчас я считаю, что если человеку больше сорока и он читает больше 2-3 книг в месяц, он, скорее всего, бездельник. Исключения, конечно, есть: он может быть литературным критиком или интенсивно осваивать какой-то новый навык, или если он писатель или сценарист. То есть когда чтение — часть профессии. В остальных случаях это крайне подозрительно. Итак, первое правило писательского клуба: никому не рассказывать, что ты много читаешь.

Теперь внимание! Это была простая часть писательского мастерства. Сейчас будет очевидная, но нелёгкая вторая часть: нужно много писать.

Профессионалы пишут каждый день. Кто-то считает символы, кто-то — слова, кто-то — страницы. Кто-то считает часы; например, работает 4 часа подряд, и неважно, что из этого выйдет; бывает, что и ничего.

Погодите, а кто такой профессионал? Стивен Кинг выразил всё одним предложением: «если вы написали книгу, и кто-то её напечатал, и вам заплатили гонорар, и вы этим чеком смогли оплатить счёт за электричество — тогда вы настоящий писатель, и я вас уважаю». Меня Стивен точно уважает: книжных гонораров мне хватает даже на портвейн — и это после оплаты коммуналки!

Я (довольно успешный по российским меркам, но незаметный в мировом масштабе автор) стараюсь писать каждый день по 2-3 абзаца текста; иногда получается написать несколько страниц, и тогда я радуюсь. Но писательство — не единственная моя деятельность — хотя и занимающая много времени, — поэтому брать с меня пример будет неправильно.

Я никогда не пишу длинный текст подряд от начала до конца. Не было ещё такого, чтобы я сел и написал 10 страниц, которые идут друг за другом. Я собираю текст из готовых кусков, и бывает, что они несколько раз передвигаются туда-сюда по структуре документа, если для отрывка вдруг появляется более логичное место. Такое пару раз случалось даже в готовой книге.

Не могу сказать, что текст у меня выходит как-то легко и ненапряжно, но формулировать свои мысли я научился давно: тут мне помог блог в Живом Журнале, который я вёл с 25 лет — выходит, почти полжизни. Читатели пишут, что у меня «очень лёгкий язык», но лёгким он стал не сразу. Нужна третья составляющая. О ней написал господин Эрнест наш Хемингуэй: «The only kind of writing is rewriting». «Единственный способ писать — это переписывать».

Эту фразу Хемингуэя я переписывал 5 раз, но она мне всё ещё не очень нравится. Но уже ничего, в первых вариантах было что-то про «мастерство», а это же явно моё украшение, а не оригинальная эрнестова мысль.

«Хулиномика» переписывалась раз 20. Первые 2-3 версии переписаны практически полностью. Сначала я писал черновик — полный текст главы. И я не возвращался к нему, пока не заканчивал ещё хотя бы 5-7 новых глав. После того, как перегорал запал писать что-то новое — и я успевал подзабыть, что было в той первой главе, — я возвращался шлифовать текст. Как? Сейчас расскажу.

Не помню, у кого я подсмотрел эту методику, но теперь уже считаю её своей, потому что мне кажется, что я делал так всегда: я читаю свой текст вслух (или шепчу). И когда фразу не получается быстро и легко произнести (большинство читателей текст именно проговаривают, — даже читая про себя), я буду переставлять в ней слова, искать синонимы и менять что-то в соседних предложениях, чтобы не возникало неудачных созвучий и словосочетаний.

Потом на помощь приходят читатели. Западные писатели вовсю рекомендуют создавать свою email-рассылку. В этом есть логика — емейлы поклонников, в отличие от аккаунта в соцсети, нельзя отнять. Моё главное коммьюнити получилось в телеграме и довольно долго росло само собой — просто потому, что я выдавал много полезного контента (каждый день на протяжении нескольких лет). Так вот: мы вместе с читателями отловили кучу опечаток и нелепостей. Так появились списки благодарностей, которые сопровождают историю версий всех моих книг.

Если насчёт чепухи в каком-то абзаце мне писал кто-то один, то скорее всего, у человека узкий кругозор или это дурачок, который не может уследить за мыслью. Но вот если про одно и то же место написали хотя бы двое, тут уже дурачком объявлялся я сам, — и переписывал текст заново. В этом случае понятно, что это как раз я не смог чего-то объяснить.

«Когда вы пишете историю, вы рассказываете её самому себе. Когда вы переписываете, работа заключается в том, чтобы убрать всё то, что к истории не относится.»

Стивен Кинг, «Как писать книги».

В какой-то момент я решил удалить из «Хулиномики» всю воду и в очередной раз прошерстил её на ненужные повторения, уточнения и неуместные эпитеты.

Потом вдруг я решил удалить из текста все слова «очень» и книга стала не очень. Шучу! Конечно, она стала только лучше. Очень лучше.

После того, как версия стала «окончательной» в очередной раз, я дописал ещё 2 главы, потом ещё 2, и через несколько лет — ещё одну. С ними была проделана та же самая работа. В художественной литературе такая опция есть не всегда, хотя если посмотреть на историю классических произведений даже 100-летней давности, то они печатались не сразу, а по главам — во всевозможных журналах и сборниках. И великому русскому писателю было совершенно окэй (хотя и сомнительно) ещё разок переписать текст перед выходом изданием книги в твёрдой обложке.

Перехожу к практике. Можно долго советовать «Слово живое и мёртвое» Норы Галь, на которое я недавно нашёл отличную критику, Чуковского, Брэдбери и Кинга. Но лучше всего, повторюсь, — читать, писать и переписывать. Одна из лучших по книг в плане текста — это «Госпожа Бовари» Флобера. Гюстав уверял, что каждое слово было доведено до идеала — так оно и есть. «Госпожа Бовари» невелика по объёму, но писал её месье Гюстав целых 5 лет.

У Флобера получился шедевр — или даже памятник — мировой литературы. Там не бог весть какой сюжет (я, честно, говоря, не помню — 150 лет назад все об одном и том же писали: и «Джейн Эйр», и «Гордость и Предубеждение», и «Анна Каренина» о том, что какая-то шибко умная баба неудачно вышла замуж), но текст у Флобера просто потрясающий.

Почитайте — и его, и ещё сотню-другую книг из мировой классики. Это полезно для писательского кругозора. Даже «Улисс» полезен — чтобы понять, что на свете бывает. А вместо «Шума и ярости» Фолкнера будет в миллион раз приятнее прочесть «Цветы для Элджернона» Киза. Скоро соберу для вас топ-100 необходимой классики, чтобы вы всё поняли.

Кстати, за слово «вкусный» не по отношению к еде вы попадёте в ад. И за «томаты» тоже. Даже если вы не писатель, вас там всё равно уже ждут. Берегитесь. Хуже только «крайний раз», да даже и не хуже. И «одеть штаны» — вот это беда. Да, я с большим удивлением узнал, что многие популярные авторы пишут с ошибками. И ничего! Представляете, ничего страшного! Их потом исправляет корректор — и всё. А история остаётся.

А в этом эссе самое классное то, что через год я его перечитаю, а потом перепишу. А потом — ещё разок перечитаю и перепишу.

И буду переписывать пока не сдохну. Как те курицы, которые перешли дорогу.

Источник: alexeymarkov.ru.