Необычные слова в русском языке

Язык быстро меняется: одни слова появляются, другие же уходят из нашей повседневной речи. Однако последние не исчезают навсегда: например, каждый из нас встречается с ними в школе, когда читает произведения классиков, для которых они были актуальными. В этом материале откроем вам значение пяти слов, которые активно использовали русские писатели прошлых столетий, но которые способны вызвать затруднение у современных читателей.

«Кудель» — весьма часто использовавшееся русскими классиками слово. Причем встречается оно в разных контекстах, что может сбить читателей с толку. В стихотворении «Я красивых таких не видел» Сергей Есенин спрашивает свою сестру: «Что поет теперь мать за куделью?». Максим Горький в романе «Жизнь Клима Самгина» утверждает, что светлые клочья волос похожи на «хлопья кудели». В автобиографическом романе «Детские годы Багрова‑внука» Сергей Аксаков вспоминает о поваре Макаре, который носил с собой «сухую куделю», чтобы разводить огонь. Дмитрий Мамин‑Сибиряк в романе «Хлеб» упоминает кудель как один из ценных товаров, которым торгуют купцы.

Кудель — это пучок волокон льна, пеньки и других материалов, приготовленный для прядения — изготовления нитей. Поскольку в XIX веке текстильная промышленность в России не была развита, женщинам приходилось заниматься изготовлением всего необходимого для создания одежды самостоятельно. Поэтому кудель встречалась повсеместно — особенно у небогатых людей, которые не могли покупать себе готовую одежду.

«Гумно» — еще одно загадочное для современного читателя слово, часто встречавшееся в русской литературе XIX века. Один из героев романа «Дворянское гнездо» Ивана Тургенева при осмотре земельного участка «побывал на гумне». «С гумна» шел и приказчик в романе Льва Толстого «Анна Каренина» — при этом сияя и ломая в руках соломинку. 

«Перед гумном соломы кучи
Да пруд под сенью ив густых», —

так Александр Пушкин описал пейзаж в романе «Евгений Онегин», не дав при этом ни единой подсказки своим потомкам, что же такое гумно и как оно выглядит. Михаил Лермонтов в стихотворении «Родина» выразился еще более загадочно и емко: «Я вижу полное гумно...».

Разумеется, пикантная созвучность, столь ценимая школьниками, не поможет найти правильный ответ. На самом же деле гумно — это либо сарай для собранного хлеба, либо участок земли, на котором его обрабатывали. Разумеется, в аграрной России гумна встречались повсеместно.

Слово «куща» знакомо всем еще со школьной скамьи — главным образом благодаря стихотворению Есенина «Письмо к женщине», которое он завершил таким напутствием: 

«Живите так, как вас ведет звезда,
Под кущей обновленной сени».

Однако последний поэт деревни был далеко не единственным писателем, который упоминал о кущах. Его современник Леонид Андреев в романе «Дневник Сатаны» от лица главного героя — посланца преисподней — говорил: «И вновь увидел Я покинутый Эдем, его зеленые кущи, его немеркнущие зори, его тихие светы над тихими водами». Слово «кущи» часто встречается в библейском контексте — и, как вы скоро узнаете, неспроста. Но используется оно и в других ситуациях — например, в поэме «Цыганы» Пушкина: 

«Скажи мне: что такое слава?
Могильный гул, хвалебный глас,
Из рода в роды звук бегущий
Или под сенью дымной кущи
Цыгана дикого рассказ?».

Под «кущей» чаще всего понимается листва или крона дерева, реже — хижина или иное небольшое жилище. Также существует устойчивое выражение «райские кущи» — шатры в Рае по сенью Господа. В переносном значении так говорят о каком‑то невероятно благополучном месте — где «наверное вообще не надо будет умирать». Значение, в котором его использует тот или иной писатель, зависит от контекста. Но теперь вам будет несложно понять, о чем именно идет речь в конкретном произведении.

Еще одно слово, которое нет‑нет, да и попадается у русских классиков — «вдругорядь». В комедии «Горе от ума» Александра Грибоедова оно встречается в монологе Фамусова, который рассказывает о своем дяде, развлекавшем императрицу предумышленными падениями: 

«Привстал, оправился, хотел отдать поклон,
Упал вдругорядь — уж нарочно —
А хохот пуще; он и в третий так же точно».

Михаил Салтыков‑Щедрин в сборнике рассказов «Губернские очерки» описал сцену потасовки секретаря и стряпчего. Последний ударил оппонента «вдругорядь в щеку». С насилием связано это слово и у Павла Бажова — в сказе «Каменный цветок» во время пытки Данилушку бьют «вдругорядь — молчит, втретьи — молчит».

Однако «вдругорядь» не всегда подразумевает что‑то болезненное — вроде удара или падения. Это наречие, которое значит «еще раз», «снова». Так что, когда оно вдругорядь вам в книге попадется, вы уже будете лучше понимать, что имел в виду автор.

Слово же «виждь» встречается очень редко — из общеизвестных текстов можно назвать лишь программное стихотворение Пушкина «Пророк»: 

«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей». 

Однако это слово очень часто вызывает сложности у читателей — особенно юных, поскольку стих входит в школьную программу.

«Виждь» — древнерусское слово, повелительное наклонение от глагола «видѣти», то есть «видеть». В современном русском ему можно с натяжкой найти соответствие в глаголе «видь», который, впрочем, не употребляется. Стоит отметить, что и «виждь» вызывал в свое время неудовольствие филологов: некоторые из них считали, что более правильная его форма — «вижь». Вишь какое дело, уважаемые.