Фантастика на карантин: «Белый фрегат»

Сидите на карантине и ищете, что бы такого фантастического почитать? Продолжаем нашу новую рубрику «Фантастика на карантин». Это интригующие отрывки из лучших и, самое главное, новых фантастических книг, которые заинтересуют даже искушенных любителей фантастики. На очереди — «Белый фрегат» Наталии Осояну.

Чтобы отыскать последнюю часть древнего артефакта, «Невесте ветра» придется совершить путешествие на север, в край таинственных и могущественных воронов, заглянув по пути в плавучий город очарованных морем. Корабль с зелеными парусами и его верную команду ожи дают испытания, встречи с морскими чудовищами и

битвы, а также знакомства с новыми друзьями, сведение давних счетов, признания и потери. Одна за другой открываются тайны былого, единение разумов и судеб обретает новую силу, и с пути, предначертанного богами, уже не свернуть.

Эта история — о нарушенных запретах и цене, которую придется заплатить.

Эта история — о тех, кто способен посмотреть в глаза Великому Шторму.

Все было так.

На следующее утро после бегства из Облачного города Сандер вместе с еще одним матросом, Гратти из Ламара, набрали в брюхе плоскатиков — за неимением сетей или чего‑то похожего пришлось использовать рубашку Гратти — и как раз несли их на камбуз, как вдруг Сандер словно раздвоился. Одна его половина без особых усилий продолжала тащить свой груз, а другая...

...Другую ~понесло~ в капитанскую каюту.

— Шевелись,— сказал Гратти.— А то нам влетит от Рыбьего Хвоста.

Сандер, чье внимание уже разделилось надвое, пробормотал что‑то невнятное.

— Я вас пригласил, чтобы обсудить несколько важных вопросов,— медленно проговорил Кристобаль Фейра.

Он сидел на полу в куртке, наброшенной на плечи, и горящими глазами рассматривал своих спутников через полуприкрытые веки.

В капитанской каюте с оплывшими стенами — лишенная мебели, она казалась непривычно большой — собралась странная компания. В углу сидел Джа-Джинни, чьи крылья все еще покрывали капли росы после недолгого полета в утреннем тумане. Лицо у человека‑птицы было сосредоточенное: он как‑то слишком уж внимательно разглядывал собственные босые ноги, словно не желая никого видеть. Накануне, помимо всех прочих испытаний, им пришлось еще и удерживать на борту крылана, который, едва избежав смерти, собирался лететь обратно в Облачный город, потому что там осталась та девушка‑музыкантша, которую Сандер никак не ожидал увидеть в самом сердце Империи.

«Лейла! Лейла!» — кричал Джа‑Джинни, не желая слушать капитана, который все время повторял, что эта самая Лейла почему‑то отказалась уйти вместе с ними. О да, Сандер лучше многих знал, какие странные вещи музыканты вытворяют, слушая не те ~песни~...

Хаген стоял у Фейры за спиной, упираясь одной рукой в раму иллюминатора, а другой машинально поглаживая щеку. Пересмешник после бегства из Облачного города не вымолвил ни слова, а глубокой ночью Сандер слышал, как он стонал и царапал лицо.

У противоположной от Хагена стены сидела, гордо выпрямив спину, принцесса Ризель; рукава ее роскошного платья были подвернуты, чтобы не мешать, белые волосы она заплела в длинную косу. Принц Амари устроился поблизости от сестры, но на нее не смотрел даже краем глаза. Бывший юнга, а ныне навигатор, то и дело вздрагивал, словно от боли: «Утренняя звезда» пробовала на прочность узы, которые теперь сковывали их друг с другом.

«Откуда я знаю то, что мне не положено знать? — растерянно подумал Сандер.— Почему я вижу то, что мне не положено видеть?»

Гратти сунул ему в руки нож и ворчливо посоветовал быть внимательнее. Сандер начал чистить и разделывать плоскатиков — вслепую, потому что перед глазами у него по‑прежнему стояла совсем другая картина.

Среди собравшихся в каюте не было только Эсме — он мельком увидел ее у постели бесчувственной девушки по имени Фаби, спутницы принцессы Ризель, а потом опять рывком ~вернулся~ туда, где сидели Фейра и остальные.

Конечно, еще не хватало Умберто...

— Первый важный вопрос,— хрипловатым голосом произнес ДжаДжинни, не поднимая головы.— Где мы и куда направляемся?

— К западу от нас орлиный остров Кирин‑Те, к юго‑востоку — Пантийские морские поля, владение клана Жаворонка,— без промедления ответил Фейра.— Мы оторвались от цепных акул еще ночью, но я хотел убедиться, что...

— Куда мы направляемся? — перебил Джа‑Джинни, устремив на капитана немигающий взгляд.— Впереди пустота, Кристобаль.

— Впереди Море Обездоленных,— сказал Фейра и... что‑то такое сделал с глазами. Их сияние слегка угасло, и кто‑то в каюте чуть слышно вздохнул с облегчением.

— Вот оно как... — Джа‑Джинни поднялся, подошел к Фейре и уселся напротив, очень близко, подперев рукой подбородок. Феникс не шелохнулся.— И что же нам делать в Море Обездоленных, а? Уж не собрался ли ты просить помощи в Талассе?

— В это время года бегущие‑по‑волнам должны быть намного южнее, где больше рыбы,— сказал Фейра.— Встреча с ними крайне маловероятна. А что касается твоего первого вопроса, то в Море Обездоленных мы, прежде всего, прячемся. Надеюсь, не надо уточнять, от кого?

Крылан фыркнул:

— Да хоть от Великого Шторма и Меррской матери, вместе взятых! Если мы и дальше будем идти тем же самым курсом, то в конце концов окажемся во владениях воронов, возле Росмера. Ты собираешься явиться к их старейшине и сказать: «День добрый, я пришел, чтобы перевернуть принадлежащую вам Землю тысячи огней вверх тормашками в поисках древнего артефакта, связанного с мифической „Утренней звездой“, соблаговолите не мешать?»

— Я не собирался быть столь прямолинейным,— спокойно ответил феникс.— Но суть ты уловил верно.

Джа‑Джинни зашипел, хлопнул ладонями по полу и вскочил, раскинув крылья. Фейра по‑прежнему сидел без движения, с прямой спиной и закрытыми глазами, словно не ощущая, что над ним навис разъяренный человек‑птица.

— Мы потеряли почти двадцать человек,— проскрежетал крылан,— мы потеряли Умберто, которого ты сам отправил на верную смерть. Ты едва не лишился корабля, разума и жизни, ты с трудом сдерживаешь пламя — не притворяйся, что это не так, я не слепой,— и все же, слава Заступнице, мы спаслись. Мы вырвались на свободу: перед нами открыт весь огромный мир, где хватит места и для Аматейна Эгретты, и для Кристобаля Фейры, но Кристобаль Фейра, словно тупой краб, ползет — нет‑нет, летит на всех парусах! — прямо на север... зачем? Чтобы позволить капитану‑императору довершить начатое?!

— Чтобы все, перечисленное тобой, не было напрасным,— сказал Фейра. Его веки на несколько секунд распахнулись, словно печные заслонки, и Джа‑Джинни отшатнулся, не в силах выдержать огненный взгляд.— Это я, я должен довершить начатое, а не капитан‑император. И никто меня не отговорит, хоть ты, хоть сам Великий Шторм.

Я буду идти вперед и буду помнить всех, кто остался позади: Умберто, Змееныша... и тебя, трусливый шебаршила.

Загорелое лицо крылана сделалось серым.

— Да, ты прав — мне страшно,— сказал он, выпрямляясь.— Страшно потому, что я... — Человек‑птица не договорил, но все его поняли: "Потому, что я умер, а потом воскрес«.— Лучше бы ты тоже испугался того, что с нами произошло.

Фейра ничего не сказал в ответ, и Джа‑Джинни вернулся в свой угол, устало волоча крылья по полу. Хаген, Амари, Ризель и невидимый Сандер наблюдали за происходящим, не в силах даже пошевелиться — и так продолжалось до тех пор, пока капитан «Невесты ветра» не повернулся к своему помощнику, теперь единственному.

— Ты забываешь,— негромко проговорил он и открыл глаза — разноцветные глаза, на самом дне которых плясали искры,— кто я такой и что чувствую. Каждый час, каждый миг я ощущаю тебя и всех остальных как часть своего корабля — часть самого себя. Я знаю, о чем ты думаешь. Я знаю, чего ты хочешь.

Крылан покачал головой:

— Ты не можешь этого знать.

Фейра улыбнулся и промолчал.

— Кстати, о Росмере... — проговорила Ризель, когда тишина стала невыносимой.— Вы позволите, капитан? — Фейра кивнул, и принцесса продолжила очень спокойным голосом, как будто странное собрание происходило в каком‑нибудь из многочисленных совещательных залов Облачной твердыни, а не в совершенно пустой каюте беглого пиратского корабля: — Быть может, прямолинейность — именно та стратегия, которая нам нужна. Вороны считаются союзниками капитана‑императора, но на самом деле именно они могут оказаться тем единственным кланом, который не только захочет, но и сможет помочь всем нам.

— Это почему же? — спросил Фейра.

Вместо ответа Ризель повернулась к Амари. Принц несколько раз моргнул, сильно покраснел и сказал:

— Г о в о р и.

— Спасибо... — Она мягко улыбнулась брату и, вновь обратив взгляд на Кристобаля Фейру, начала объяснять: — Все дело в том, что капитан‑император нарушил Договор. Это ведь не просто соглашение о союзе между кланами: на момент его заключения — как, собственно, и сейчас — Корвисс и Эгретта были нужны друг другу, поэтому они уделили много внимания тому, чтобы четко и недвусмысленно предусмотреть свои права и обязанности. Клан Цапли пообещал, что никто из нашей семьи никогда не потребует от алхимиков прибегнуть к запрещенной магии полужизни. На тот случай, если это все же произойдет, клан Корвисс сохранил за собой возможность выйти из Договора.

— Черные корабли,— негромко проговорил Хаген и дернул плечом, словно у него вдруг заболела спина.— Их создал кто‑то из воронов по приказу Аматейна с помощью этой самой магии.

— Их создал, в общем и целом, Кармор Корвисс. Он же нарушил запрет на эксперименты с небесной кровью, и... — Ризель посмотрела на Амари; он кивнул.— И теперь у нас есть свидетель, готовый это подтвердить.

— Но готовы ли вороны выслушать свидетеля? — спросил Джа‑Джинни, вскинув бровь.— Никто не может так просто взять и расторгнуть соглашение с самим капитаном‑императором, даже Бдительные. Это ведь означает... войну.

На губах принцессы появилась едва заметная улыбка.

— Да, именно так. Будет война. И на тот случай, если вороны замешкаются на ее пороге, у меня имеется еще один... аргумент, о котором пока что рано говорить.

— Первым говорил Капитан Ворон, и сказал он так: «Братья и сестры мои! Вижу я, что люди этого мира уже не ходят на четырех конечностях, словно животные, и не пожирают плоть подобных себе. И это хорошо!» — нараспев проговорил Фейра. Брови Ризель чуть‑чуть приподнялись, рот на секунду приоткрылся.— Я правильно цитирую?

Сандер застыл, держа в одной руке нож, а в другой — трепыхающуюся рыбу.

— Да,— сказала принцесса.— Но... откуда вы это знаете?

Вместо Фейры ответил Джа‑Джинни:

— Мы с Амари украли у одного старого пирата тетрадь, в которой были записаны странные легенды, включая и эту. Интересное чтение. Жаль, ее забрали цепные акулы вместе с остальными вещами. Ну как нам было тогда догадаться... хм... ну, уж точно не мне.

Ризель снова посмотрела на брата.

— Я сразу узнал твой почерк,— сказал принц с робкой улыбкой.— Сразу захотел ее забрать, хоть это и было опасно... Мне и в голову не пришло, что Звездочет не мог ее заполучить иным способом, кроме как от тебя. Я решил, он ограбил какого‑то лорда или даже самого капитана‑императора.

— Он ограбил меня.— Ризель немного помолчала, собираясь с мыслями — Что ж, давайте назовем вещи своими именами. С того момента, как я покинула Облачную цитадель, мои интересы больше не совпадают с интересами капитана‑императора. В настоящее время мы на одной стороне, хотя я и не знаю, что произойдет потом. Нам выгодно быть вместе, по крайней мере пока клан Корвисс не решится начать войну. А что касается тетради... она не нужна. Я помню всю Книгу Основателей наизусть. И в оригинале, и в переводе.

Джа‑Джинни хмыкнул; Фейра взмахнул рукой, похожей на птичью лапу.

— В самом деле, это может упростить нашу задачу,— сказал он.— Если вороны решат воспользоваться шансом, который выпадает раз в три тысячи лет, то, вероятно, они не станут возражать против того, чтобы мы немного похозяйничали на Земле тысячи огней. Тебя это успокаивает, друг?

Крылан упрямо покачал головой:

— Если Вороны пойдут против капитана‑императора. Если их клан не расколется напополам и половины не начнут междоусобную грызню. Если они не решат просто взять на абордаж фрегат мятежников и скормить рыбам всех, кого обнаружат на борту. Если, кракен меня раздери, мы вообще доберемся до Росмера, не погибнув во время шторма, не повстречав на пути какую‑нибудь безымянную тварь, не напоровшись на Талассу, в конце концов! Как‑то слишком уж много «если», Кристобаль.

— Раньше ты был смелее,— заметил Фейра после недолгой паузы.

— Раньше ты был благоразумнее,— с горечью парировал Джа-Джинни.

— Есть еще кое‑что,— сказала Ризель, поглядывая то на Фейру, то на Джа‑Джинни.— Это связано с Фаби... — Голос принцессы не дрогнул, но глаза подозрительно заблестели.— Я опущу подробности. Насколько можно судить, от случившегося в тронном зале у нее пробудился дар Воробья. Тем самым был найден ключ к древней саморегулирующейся охранной системе Облачной цитадели, который считался утраченным. Мехи заполняют весь дворец от крыши до самых глубоких подвалов, они живут в стенах и под кроватями. Они все слышат — и передают той, кого теперь считают своей... скажем так, матерью. Вероятно, именно из‑за столь обильного потока информации она до сих пор без сознания. Не знаю, сумеет ли она справиться с ним без должной подготовки. Так вот, мехи разговаривают с ней, а она повторяет вслух то, что слышит. Под утро она вторила капитану-императору.

— И что же он сказал? — вежливо поинтересовался Фейра, когда принцесса сделала паузу.

— Он сказал, что беглецов не следует искать так уж рьяно, потому что есть более важные дела. «Они несут с собой собственную гибель» — вот такими были его слова. Такое, как вы сами понимаете, трудно забыть. Сейчас наверняка кто‑то из вас думает, что Фаби просто бредила и принимать сказанное во внимание не стоит. Ограничься она лишь этим — я и сама считала бы так же... — Ризель замолкла на несколько секунд. На лице ее не дрогнул ни один мускул, но руки, до сих пор спокойно лежавшие на коленях, сжались в кулаки.— Но это было лишь начало. Дальше она заговорила о вещах, которых знать не могла, и это убеждает меня в серьезности угрозы. Скажите, заметил ли кто‑то из вас изменения в облике «Утренней звезды» по сравнению с тем, какой она была раньше?

Остальные переглянулись. Изменения они и в самом деле заметили, но облик фрегата, особенно молодого, часто менялся — цвет парусов становился темнее или светлее, вырастали новые плавники или даже новые мачты... «Утренняя звезда», насколько можно было судить в те моменты, когда она подходила достаточно близко к «Невесте ветра», теперь выглядела намного темнее, чем год назад. Цвет ее корпуса, раньше коричневато‑красный, стал почти черным. Паруса тоже местами почернели, словно кто‑то испачкал их сажей. Но хотя бывший фрегат Звездочета и вызывал у команды «Невесты ветра» не самые приятные ощущения, никому и в голову не пришло, что происходящее имеет какой то особый смысл.

— Что с ней происходит? — Амари кинулся к Ризель и схватил ее за руку.— Она превращается в черный фрегат?

— Сильное слово,— еле слышно прошептала принцесса.— Мне снова нужно сильное слово.

Принц стиснул зубы, сжал кулаки — на его лбу выступили крупные капли пота.

— Р а с с к а ж и,— с усилием проговорил он.— Я хочу все знать.

Ризель тяжело вздохнула, закрыла глаза и, откинув голову так, что затылок уперся в оплавленную стену, сказала:

— Вот уже несколько лет по просьбе капитана‑императора представители отдельных семейств — вороны, чайки и некоторые ласточки — занимаются тем, что воплощают на практике вычитанный в одной из запретных книг способ... скажем так, изменения фрегатов. Изначально перед ними поставили хоть и непростую, но довольно‑таки определенную задачу, не требовавшую обязательного обращения к магии полужизни: нужно было избавиться от непереносимости звездного огня. Согласитесь, это открывает широкие возможности...

Сандера передернуло, он чуть не порезался.

Джа‑Джинни чуть слышно пробормотал:

— Шире некуда.

— Но итог исследований оказался настолько странным,— продолжила принцесса,— что советники Аматейна даже не сразу поняли, что же такое им открылось. Они разрезали и заново сшили немало фрегатов вместе с их навигаторами, изучая давно забытые секреты связи между теми и другими. И внезапно... я опущу подробности... они обнаружили новый способ связи, доселе не ведомый никому, даже нашим предкам‑основателям. Они поняли, как связывать фрегаты еще и с другими фрегатами.— Ризель перевела дух.— Ну и проблему звездного огня тоже решили, хотя в этом смысле стабильных результатов добиться не удалось по сей день.

— То есть,— сказал Фейра после достаточно длинной паузы, глядя на Ризель немигающими разноцветными глазами,— черные фрегаты подчиняются... одному навигатору?

На губах Ризель мелькнуло подобие улыбки.

— Приятно, что вы меня так быстро поняли, капитан. Да, все верно. Каждым черным фрегатом руководит... я не знаю, как его теперь называть... словом, у него есть непосредственный навигатор, основная задача которого заключается лишь в том, чтобы удержать корабль на плаву. И в нужный момент он отступает, а на передний план выходит главный навигатор. И все черные рыбокорабли, к которым должна была в скором времени присоединиться и «Утренняя звезда» — ее успели подвергнуть некоторым изменениям,— действуют как единая сила. Вообразите на каждом из них пушку, начиненную звездным огнем,— представьте себе, как сильно меняется стратегия боя в таких условиях. Достаточно одного похода на Окраину — настоящего военного похода, а не той разведывательной экспедиции, что имела место не так давно,— чтобы та навсегда ушла в историю. А еще через какое‑то время Империя станет единой и неделимой. Навечно.

В голове Сандера словно пронесся ураган. Он подумал сразу о многом: о Кааме, о морях к югу от края Империи, о поселениях, которые не примкнули к Лайре Отчаянному, но и имперскими себя не считали. Он подумал о трех тысячах лет, на протяжении которых почти все семейства магусов успели или погибнуть в междоусобных войнах, или выродиться. Словно отвечая на незаданный вопрос, Ризель встала, развела руками и с внезапной яростью произнесла:

— Капитан‑император Аматейн отказался от своих детей, забыв, что даже Заступница уже не пошлет ему новых. Он мнит себя владыкой более великим, чем сам Великий Шторм, и скорее сожжет весь мир в пламени звездного огня, чем позволит кому‑нибудь отнять у себя власть. Надо признать, у него есть возможность добиться своего. И тем не менее мы должны его остановить.

В каюте стало очень тихо.

— Как? — нарушил молчание Фейра.— Мы безоружны и лишены всего, что требуется для... военных действий. Мы не умрем от голода или жажды, но для любого имперского фрегата сейчас нет более лакомой добычи, чем банда сбежавших из столицы преступников. Мы почти ничего не можем сделать для спасения самих себя, чего уж там говорить о мире.

Ризель улыбнулась:

— И это слова того, кто хочет рискнуть собственной жизнью ради третьей части артефакта, который, быть может, не работает?

— Да,— сухо ответил Фейра, на этот раз без паузы.— Прозвучит парадоксально, принцесса, однако мои планы не столь грандиозны, как ваши!

— Разумеется. Вы всего лишь хотите вернуться на три тысячи лет назад и добыть улики, свидетельствующие о том, что вашего предка оболгали.

Огни в глазах феникса вспыхнули ярче.

— На сегодня разговор окончен,— сказал он и поправил сползающую с плеча куртку изувеченной рукой, а потом обвел собравшихся пристальным взглядом, не упустив стоявшего за спиной Хагена. Феникс совершенно по‑птичьи повернул голову, и выглядело это очень неприятно.— Амари, останься — я попробую кое‑чему тебя научить. А вы все можете заняться своими делами.

~Это и тебя касается, Сандер.~

— Ну вот,— сказал Гратти.— Я же предупреждал, дубина, что ты порежешься.