Диалоги с Евгением Евтушенко

«Диалоги с Евгением Евтушенко» — беседа писателя Соломона Волкова и поэта Евгения Евтушенко, состоявшаяся в 2012 году и затем, в 2013-м, в сокращенном виде вошедшая в одноименный фильм (режиссер Анна Нельсон), показанный на Первом канале.

Книги-диалоги Соломона Волкова давно стали культовыми. Его собеседниками в разные годы были Иосиф Бродский, Джордж Баланчин, Владимир Спиваков и многие другие.

В этой книге Евгений Евтушенко, тончайший лирик, живший по принципу «поэт в России — больше, чем поэт», рассказывает Волкову об эпохе, творчестве, знаменитых современниках, личной жизни.


ВОЛКОВ: К нашему сегодняшнему разговору я готовился лет тридцать. Вы для меня, как для очень-очень многих, были символом. Ваши стихи и на мое поколение, и на людей старших, и на людей, которые за нами пришли, оказали невероятное влияние. И мне — и, думаю, не только мне — было бы страшно интересно вместе с вами пройти по эпохе, свидетелем которой вы были и которая так отразилась в ваших произведениях.

ЕВТУШЕНКО: Давайте попробуем, попробуем... Я, может быть, на таком уровне откровенности еще ни с кем не говорил, потому что видел в ваших глазах понимание всего лучшего, что сделало наше поколение, и огорчение от того, как иногда мы не понимали друг друга и поддавались, когда нас пытались столкнуть.

«Диалоги» и съемки фильма стали своего рода испытанием для Евгения Евтушенко, который во время съемок уже был серьезно болен. Как отмечает Анна Нельсон, встретились «два великих и сложных старика»: с одной стороны – «закрытый» Соломон Волков, не знающий, что его «Диалоги с Бродским» давно стали в России культовой книгой. С другой – уставший от предвзятости журналистов легендарный советский поэт Евгений Евтушенко, судьба и творчество которого до сих пор вызывают бурную полемику. Однако благодаря таланту Соломона Волкова вести беседу, оставляя собеседнику личное пространство, перед читателем раскрывается не легенда и «доверенное лицо эпохи», а портрет поэта – со слабостями, идеалами, откровениями и спрятанными в стол стихами.

Семь максимально насыщенных съемочных дней и 50 часов разговора дали колоссальный материал, лишь треть которого вошла в фильм. В книгу «Диалоги с Евгением Евтушенко» впервые было включено все содержание бесед. Какую бы тему не затрагивал Евгений Евтушенко: о мальчишеском детстве, встречах с мировыми вождями или о первой нежной любви, он делает это с удивительным умением лаконично передать эмоциональную фактуру каждого момента. Евтушенко не говорит на языке политики, наций и различий, который все громче звучит в наши дни, – он говорит на языке людей. И потому он – «больше чем поэт».

Об авторах

СОЛОМОН ВОЛКОВ — писатель, автор книг «Большой театр. Культура и политика. Новая история», «История культуры Санкт-Петербурга с основания до наших дней», «История русской культуры в царствование Романовых. 1613–1917», «История русской культуры ХХ века. От Льва Толстого до Александра Солженицына», «Шостакович и Сталин: художник и царь». Острый интерес вызывает каждая его книга-портрет, книга-диалог с известными людьми: «Свидетельство. Воспоминания Дмитрия Шостаковича, записанные Соломоном Волковым», «Диалоги с Иосифом Бродским», «Страсти по Чайковскому. Разговоры с Джорджем Баланчиным», «Диалоги с Владимиром Спиваковым» и многие другие.

АННА НЕЛЬСОН — журналист, лауреат национальной телевизионной премии ТЭФИ-2008 в номинации «Репортер года». Дебютировала в 1997 г. на канале Ren-TV, в 2007 г. приглашена работать на Первый канал. С 2010 г. — собкор Первого канала в США, живет и работает в Нью-Йорке. Сценарист и режиссер фильма «Соломон Волков. Диалоги с Евгением Евтушенко» (2013). Фильм был номинирован на премию ТЭФИ-2014 («Документальный проект года»).

ЕВГЕНИЙ ЕВТУШЕНКО (1932–2017) — поэт, прозаик, режиссер, сценарист, актер. Его поэтические концерты собирали стадионы, его называли «рупором эпохи» и «доверенным лицом истории», а сам он, тончайший лирик, жил по принципу «поэт в России — больше, чем поэт». Автор множества стихотворений и поэм — «Идут белые снеги», «Ты спрашивала шепотом», «Наследники Сталина», «Братская ГЭС», «Мама и нейтронная бомба». Режиссер фильмов «Детский сад», «Похороны Сталина». На его стихи Шостакович написал свою Тринадцатую симфонию «Бабий Яр». Вместе с Беллой Ахмадулиной, Андреем Вознесенским, Робертом Рождественским, Булатом Окуджавой он вошел в плеяду поэтов-шестидесятников. Был лично знаком с Робертом Кеннеди и Фиделем Кастро, Джоном Стейнбеком и Федерико Феллини, Аугусто Пиночетом и Никитой Хрущевым. «Жадный до людей» и жизни, обаятельный и харизматичный человек — его судьба и поступки и сейчас вызывают бурную полемику.

Цитаты из книги

Когда я говорил, что учился прорыву разбойного русского слова не у профессоров, а у Севы Боброва, я говорил это потому, что хотел, чтобы поэзию так же любили, как футбол. Потому что русский футбол был тогда любовью народной. И, может быть, единственной отдушиной свободной народа.

Вот как я метафорически это вижу: где заводится много змей? Всегда в руинах. У нас была Вавилонская башня — и она обрушилась. А при развале огромных сооружений, огромных дворцов — всегда образуются змеи! Так я называю национализмы — агрессивные, неагрессивные, любые. Они подменяют идеалы — потому что национализм не может быть идеалом человека!

Самый лучший идеал человека — хоть меня убивайте и делайте что угодно — это братство человечества! Я считаю, что даже в священных книгах временами дописывали что-то — то, чего там не было изначально. Всегда лучшей мечтой человечества было его братство. Неважно, как оно называется! Когда шаг вправо, шаг влево — уже означает измену, всё рушится тогда! Потому что ведет в конце концов к цинизму. И вот что сейчас очень важно, с моей точки зрения, — вырабатывание какой-то новой философии человечества, основанной на печальном опыте XX века. Потому что только старыми философиями мы не проживем. Мы не сделали еще выводов из страшных уроков XX века, которые показали, до чего может докатиться агрессивный национализм, как нам это доказал фашизм. И всё, что похоже на фашизм, — хотя называется иногда по-другому — должно нас пугать и настораживать.

У меня были хорошие рифмы, никто с такими рифмами не работал. У меня “лица — листья” рифмовались, “с неба — снега”. Никто не рифмовал так. Это потом стало уже расхожей монетой, а тогда этого никто не делал. И Белла это потом усвоила. Первая!

Вообще, я считаю самым дивным выражением любви стихотворения Пушкина, это, может быть, самые прекрасные, с моей точки зрения, стихотворения на свете. “Я вас любил: любовь еще, быть может...” абсолютно невозможно перевести. Я читаю своим студентам какой-то более или менее приличный перевод, который я нашел, как ни странно, в “National Geographic”. Потому что он такой бесхитростный, и эта бесхитростность существует в самом стихотворении. Хотя она тончайшая! Потому что это стихотворение не написано! Оно выдышано!

Ну, что делать, другая эпоха была. А у нас уже не было этого страха, мы старались использовать их просто. Луконин был прав, говоря, что Евтушенко стал применять против советской власти политику кнута и пряника, которую она применяла к писателям раньше.