Полина Елизарова: «Толстой, Прилепин, Достоевский. В основном я читаю мужчин»

К нам пришла Полина Елизарова, автор романа «Последней главы не будет». Мы пообщались о ее романе, творческих планах, современном мире, соцсетях и Захаре Прилепине.

— «Последней главы не будет» — ваш дебютный роман? И если нет, вы раньше где-то издавались?

— Нет, не издавалась, это мой дебютный роман, но я уже год полтора веду свою страницу в фейсбуке. Соответственно, я стала... Ну вы знаете, люди вывешивают какие-то посты, наблюдения за жизнью, потом уже пошли отрывки из романа в период его сотворения и после того, как он уже был готов, прошёл этот долгий путь от того, как он попал в издательство и до сегодняшнего дня, когда мы можем держать в руках книгу. То есть это были отрывки... Я получала отклики. К счастью, их как-то сразу стало много и от женщин, и от мужчин... Что в общем укрепляло меня в том, что надо продолжать писать. Скажем, за время, что эта книга издавалась в издательстве АСТ, я написала ещё два романа. У меня есть ещё два готовых романа, даже отредактированных. — Сейчас для вас писательство — это хобби или то, чем вы планируете зарабатывать на жизнь? Это ваша основная деятельность или вы это делаете больше для души?

— Ну, вы знаете, жизнь как-то нас сама выводит на определённый курс. Конечно, я писала всегда. То есть это были стихи, короткие эссе, рассказы... вот сколько себя помню. Начиная с того, что в школе мне нравилось писать сочинения, в отличие от моих друзей. То есть для меня это был праздник. Ну а сейчас, с тех пор, как издательство АСТ стало со мной работать, для меня это превратилось в серьёзное ремесло. То есть каждый день я, вне зависимости от самочувствия, от погоды, обстоятельств, то есть каждый день какое-то количество времени я пишу.

— То есть у вас такая схема по Стивену Кингу: каждый день заставляете себя писать.

— Да, каждый день, да, хотя бы по 10-20 предложений в день. Это действительно очень дисциплинирует, потому что... ну как, это такая же работа, просто она в чём-то даже гораздо сложнее, потому что, конечно, ты вкладываешь много от себя личного, много душевных сил. Но всё равно это не может быть так, что сегодня хочу, сегодня всё сошлось, а завтра не сошлось, то есть всё равно самодисциплина, самоконтроль необходимы.

— Нам очень часто пишут начинающие авторы. Вы можете дать какие-нибудь три совета для человека, который хочет издать свою книгу?

— Ну, вы знаете, это упрямство. Конечно, упрямство. Всегда найдутся люди, которым это будет не нравиться. Даже на стартовом уровне, когда это читают друзья, знакомые, в соцсети... Всегда найдётся какой-то процент людей, которым это будет не нравиться, которым это не зайдёт, которые даже могут это критиковать. Здесь главное — упрямство, вера в собственные силы и самодисциплина. То есть писать надо каждый день.

— А у вас были люди, которые как-то негативно отзывались о вашей книге?

— Вы знаете, о книге — нет, поскольку книга только поступила в продажу. Поскольку у меня на данный момент уже больше 4 000 подписчиков на странице в фейсбуке, безусловно, встречается какой-то процент людей, я думаю, что это процентов 5-10 максимум из всей аудитории, которые заходят на страничку и знакомятся с материалами, которые сливают негатив. Если это предметная критика, я всегда рада и готова вступить в диалог, показать свою точку зрения, поспорить, мне это приятно. Но есть, понимаете, какой-то процент людей, которые пытаются самоутвердиться за твой счёт. То есть у них как-то жизнь не удалась, они начинают явно как-то цепляться... То есть ясно, что причина не во мне, а в них самих. Ну, я стараюсь таких людей игнорировать. Было всего лишь два случая за 1,5 года, когда я просто блокировала. Два было, наверное, совсем сумасшедших человека. Как правило, мои читатели — вполне адекватные люди. Возраст их... Большой возрастной разброс. Скажем, от 20 и до 70. Я с удивлением узнала, что и люди возрастные меня читают тоже, с которыми просто, даже если они с чем-то не согласны, с ними всегда полезно и приятно поддержать диалог.



— На обложке книги у вас положительный образ от Захара Прилепина. Как так получилось, что он прочитал вашу книгу? Вы лично с ним знакомы? Как вообще появилась идея, чтобы он стал рецензентом?

— Этот вопрос он, скажем, наиболее ожидаемый для меня был после того, как я увидела обложку, после того, как Захар благословил меня. Ну, скажем так: Полина Елизарова — это мой творческий псевдоним. В реальной жизни у меня совсем другое имя. И вот в той моей другой жизни — да, я знакома с Захаром Прилепиным. Не могу назвать это дружбой, к сожалению, не могу назвать себя его подругой, но мы знакомы. Мы недостаточно тесно общались, чтобы говорить вот о каких-то таких отношениях. Да, мы знакомы, несколько лет назад получалось так, что периодически мы контактировали, встречались в каких-то местах, скажем, в одной компании. И я стала его подписчиком в соцсети. И когда уже роман был готов, мне, конечно, было... пользуясь знакомством с Захаром... мне было очень важно именно его мнение, так как я действительно считаю его живым классиком.

То есть это, конечно, один из величайших русских писателей, наш современник, и его мнение — я прочитала практически все его произведения — его мнение было для меня очень важным... И когда я отправила ему несколько глав выборочно — именно вот из этого произведения «Последней главы не будет» — и от него пришёл ответ, ну, в общем, положительный. То есть он сказал, что это литература, которая имеет место быть, и я должна идти дальше, это должно быть напечатано, это должны читать люди. Ну то есть я основную мысль, да, доношу. Вот. Ну вот, наверное, таким образом это получилось.

— Вы говорили, что в вашем романе нет хэппи энда... Вернее не вы это говорили, а редактор. Любовь в нём такая беспощадная русская любовь со всеми её реалиями. Вот почему так вышло и правда ли вы считаете, что русская любовь беспощадна и как так вообще исторически складывается, что русская литература она достаточно тяжёлая?

— Ну, вы знаете это, наверное, уже вопрос к нашей ментальности. Автор, если это не фентези или какой-то комедийный жанр, который преследует определённые цели — рассмешить людей или погрузить их в нереальный мир... Здесь это же проза, она живая, которая отражает саму жизнь, поэтому здесь это, наверное, вопрос, почему мы такие в принципе. То есть он уже немножно не ко мне. Ну, наверное, потому, что у нас всё понимать, как пел Высоцкий, навзрыд. У нас... Если вот мы любим, то до безумия, если ненавидим, то тоже до сумасшествия. То есть, я думаю, это просто какая-то характерная черта именно нашей натуры русской и поэтому это писатель, конечно, отражают в своих произведениях. Те писатели, которые пишут какую-то жизненную прозу, то есть, которая перекликается с жизнью, не обманывает читателя какими-то придумками.

— То есть, получается, если у вас проза перекликается с жизнь, то у вас все герои имеют какие-то прототипы в жизни? То есть списывали их с каких-то своих друзей или родственников или это всё-таки более выдуманные персонажи?

— Ну, вы знаете это собирательные образы, безусловно, ничего выдуманного, я думаю, у автора не бывает. Вообще меня посещает иногда такое ощущение, что... Я даже, кстати, делилась с кем-то из пишущих людей... Словно мы, авторы, считываем некоторую информацию через канал. То есть эти люди — они все где-то существуют в параллельной реальности. И мы просто берём и расшифровываем нечто. Это одна часть. А другая часть, скажем, более такая здравая, более понятная... Я думаю, что это всегда собирательный образ. На протяжении жизни копится какой-то опыт собственный, опыт людей, которые находятся рядом с тобой, проживают свои жизни, у них по-разному складываются судьбы... Эмоциональный опыт, опыт каких-то ситуаций... Всё это как в чудесном котле заваривается, заваривается... Всегда персонаж — у меня, по крайней мере — это собирательный образ, безусловно, некоторые черты которого встречаются у реальных людей, которые меня окружали по жизни. Хотя вот конкретно с человека какого-то — нет, конечно, так я не делаю.



— Некоторые авторы говорят, что герой у них проживает произведение вместе с ними. То есть есть авторы, которые садятся и говорят: «Я сегодня знаю, что этот человек делал, я сегодня это записал, а куда свернёт его линия завтра я не знаю, это будет завтра.» А по какой стратегии вы работали с персонажами? Вы сразу знали, какая будет история, какая у кого будет судьба или вы проживали книгу вместе с ними?

— Вот наверное второй вариант. Канва какая-то — что это будет не комедия, а драма — это было понятно с самого начала. То есть по крайней мере тональность, настроение... Но вот уже буквальные развитие сюжета, переплетения наверное до сих пор я не только в этом романе делаю... То есть я... Опять же это ситуативно. То есть я сажусь, я прочитываю уже написанное и я уже понимаю... То есть они как будто уже существуют где-то, просто пытаюсь поймать этот канал, по которому я считываю информацию, которую мне необходимо расшифровать и перенести на бумагу... в компьютере.

— Мы знаем, что вы психолог. А ваше образование психолога, оно помогло вам в написании книги?

— На самом деле я не практикующий психолог и не практиковала, то есть это просто образование. Ну, наверное, нет. Скорее мне здесь помог жизненный опыт. Образование только лишь в той мере... Причём это не обязательно должно быть образование психолога, я думаю, это любое образование... помогает систематизировать некий посыл, чтобы это облечь в какую-то форму. Скажем, чтобы попытаться избежать даже того же графоманства.

Можно же, понимаете, описывать один предмет 55 страниц, а здесь нужно понимать, что есть какие-то законы жанра и здесь нужно пытаться видеть книгу глазами читателя, который не должен устать, не должен перенасытиться... он пришёл с работы, он не может читать предложения на полстраницы. То есть надо его любить, уже заранее надо любить читателя... и думать о нём. Подавать информацию именно таким способом, чтобы это было комфортно в прочтении.

— А какие авторы вас вдохновляют?

— Достоевский Фёдор Михалыч... Вот как раз недавно перечитывала «Преступление и наказание»... И, вы знаете, есть такие книги, которые я перечитываю на протяжении жизни по несколько раз. Вот как раз «Преступление и наказание». То есть сейчас уже в век развития сериалов, которые заменяют, к сожалению, во многом людям книги... я хочу сказать, что это сильнейший триллер. Погружаясь вместе с ним в эти трущобы, в это состояние героя... Это мощнейший триллер. То есть вот так я это воспринимаю.

Достоевский, ну конечно, Захар Прилепин из современников. То есть «Обитель», я считаю, шедевр, который встанет на одну полку с величайшими произведениями русской литературы. Толстой, в частности «Анна Каренина», это для меня до сих пор роман-загадка, который я уже прочитала на сегодняшний момент раза 4 и каждый раз я как какую-то шкатулочку открываю и каждый раз вижу всё новые и новые донышки. Каждый раз мне кажется, что он написал о чём-то другом, не о том, о чём я думала, он написал в предыдущий раз. То есть это какой-то бесконечный роман. Толстой, Прилепин, Достоевский. В основном я читаю мужчин, почему-то не складываются отношения с женскими авторами.

— То есть вы уверены, что женская проза и мужская проза различаются? (в зависимости от пола автора)

— Я не стала бы на чёрное и белое делить. Безусловно, различаются, но либо это всё сошлось: способности, время, в которое писатель родился, время, в которое книга попала или не попала куда-то — то есть это тоже рулетка. Наверное, всё-таки нет. То есть я думаю, что женщина тоже, конечно, может быть писателем, прямо вот называться им, а не просто, скажем, быть человеком, который написал 300 страниц текста и это почему-то опубликовали. Конечно, может быть писателем.

— Совсем кратко: в пяти словах описать книгу. О чём она?

— Взрыв, страсть, невозможность, возможность, надежда.



— В какой момент в жизни вы поняли, что хотите писать? У вас что-то случилось или опять просто копился, копился и в итоге захотел вырваться наружу? Можете описать это чувство, когда вы поняли, что «я хочу писать».

— Поначалу это был побег то того, что писать... серьёзно относиться, как я вам рассказывала, что каждый день... побудили личные потери, то есть это был побег. Побег от каких-то переполняющих меня эмоций в тёмные цвета окрашенных... то есть это меня отвлекало, очень сильно отвлекало, то есть это как хороший психолог меня поддерживало, я уходила в этот мир, который я сама сотворяла или принимала по этому каналу... Личные потери заставили меня действительно отнестись к этому более серьёзно, хотя, опять же, писать хотелось всегда, и я всегда писала, то есть со школьных времён, потом это были стихи близким людям, на праздники или просто как порыв... Ближнему кругу это нравилось, но, поскольку это всегда субъективно, то есть я не относилась к этому серьёзно, когда близкие говорили «тебе надо развиваться». А когда это стало принимать уже более серьёзные формы, Не близкие, а уже просто люди смогли оценить и сказать мне какие-то ободряющие вещи, то уже это превратилось в серьёзное ремесло для меня.

— Многие писатели, когда только начинают создавать свои произведения, вот как раз, чтобы убежать от реальности, начинают вписывать себя в свою книгу. А с вами такого не случилось? В «Последней главы не будет» нет вас?

— Нет, ни в коем случае. Наверное, только ранимость главной героини. Я думаю, вот в этом есть сходство, несмотря на ту ширму, которой она себя тщательно огородила, на то были очень веские причины, по мере развития сюжета это будет понятно... Только ранимость героини. Но вместе с тем я думаю, что каждая женщина, конечно, найдёт какие-то свои черты в героине. Каждая чувствующая женщина, которая проживала сильные эмоции, найдёт что-то созвучное с собой в героине. Но конечно это не я.

— Как родилось название «Последней главы не будет»? Вы сразу знали, как будет называться книга или вам помогал редактор?

— Вы знаете, на самом деле, на том этапе, когда дело уже было в названии, уже редактор меня направлял и мы думали вместе, но название моё, то есть из 50 предложенных это был один из моих вариантов. Если прочитать роман, будет понятно, что это не пессимистичный, это очень оптимистичное название, потому что я оставляю читателю додумать... То есть там нет какого-то чётко завершённого конца, что только вот так и никак иначе. То есть, да, вроде бы там понятен конец этой истории, но всё равно «Последней главы не будет» здесь скорее вот надежда, а может быть и не так... Здесь я оставляю эту историю где-то там может развиться как-то ещё... Ну это намекает на бесконечность, что она не обрывается...

— То есть это не отрицание?..

— Нет, нет, то есть это наоборот возможность не обрывать что-то, какой-то процесс. После прочтения я думаю, это будет понятно, почему вот так называется книга.

— Давайте поговорим о ваших последующих планах. Вы уже упомянули о том, что у вас ещё две книги выйдут у нас. Как они рождались? О чём они? Пару слов, чтобы заинтриговать наших читателей.

— Все три книги, которые на сегодняшний момент готовы... То есть та, которая издалась и две уже готовые отредактированные... Они совершенно в разных стилях все написаны. Опять же, я не могу в этом плане быть объективной, это может судить только человек, прочитавший все три книги, прослеживаюсь ли я там как автор всех этих произведений, но это абсолютно разная подача материала во всех трёх случаях.

Вторая книга называется «Чёрная сирень». Это история двух женщин, параллельные две истории, которые развиваются в двух городах. Женщины между собой не знакомы, но они очень цепко связаны произошедшим убийством, хотя, опять же, это не детектив. Книга о женской сущности, о её тёмной стороне, о её светлой стороне, о том, насколько сложен и многогранен мир женщины, насколько он неоднозначен, насколько она может быть милосердной, жестокой, любящей, сомневающейся, то есть весь спектр эмоций, который мы, женщины, проживаем каждый день, особенно когда мы встречаемся с чувством. И та, и другая героиня встречают чувства и вот как... они себя ведут... по-разному... поэтому о тёмной и светлой стороне женской сущности.

А третий роман, который называется «Ровно посередине всегда чуть ближе к тебе» — это роман, построенный только на диалогах, там нет ни одного повествовательного предложения. То есть это была моя задача — воплотить историю именно таким образом по форме. Я думаю, что мне это удалось. Роман очень лёгкий в прочтении третий... Подача достаточно популярная сейчас... как СМС-сообщения, может быть. То есть то, к чему мы уже привыкли в век соцсетей, в век СМС... вот именно такая форма, но вместе с тем там, конечно, есть сюжет, там есть глубина, там есть драматургия. То есть я думаю, что мне удалось рассказать историю вот именно в такой форме. Это тоже роман о женщинах, но я думаю, что мужчинам будет очень интересно его прочитать, что мы на самом деле думаем, как мы даём реакцию, а проживаем другие чувства... то есть в третьем романе как раз больше психологии.

— Для кого первая ваша книга? Кому стоит её прочитать? Как вы видите своего читателя?

— Я его видела в период, когда он уже дописывался и моего первого сотрудничества с издательством АСТ вот так, а опят соцсетей и отрывков из романа показал, что мой читатель гораздо шире, чем я себе его представляла изначально. То есть мне казалось, что это где-то 25-45 лет, 80% женщины, 20% мужчины, а на самом деле, анализируя, кто откликался на отрывки в соцсети, это и до 70 и до 80, есть пенсионеры.

Одна женщина мне написала, когда большой кусок романа был опубликован на «Прозе», она мне написала письмо, оно меня тронуло до глубины души. Пожилая женщина, она честно сказала, что она не принадлежит к сегодняшнему поколению активному, ей совершенно чужды те вещи, которыми живут герои, но роман настолько затронул эмоционально её, она проживала с героями все эти события, все эти ощущения, поэтому я бы сказала, что роман для всех. 18+ единственное что. Он достаточно хлёстким языком написан, там иногда встречается нецензурная брань. Я старалась не усугублять с этим, но тем не менее. Этот роман, я думаю, интересен всем. От 18 до 80 лет, но, конечно, наиболее активная прослойка это 25-45 и мужчины, и женщины, как показал мой опыт в соцсетях, что мужчины очень активно комментируют, лайкают, оставляют отзывы, то есть ну, скажем. 40% мужчин.

— Вы видите кого-нибудь из современных актёров, кто мог бы сыграть главных героев вашей книги?

— Я тоже думала об этом, потому что, опять же, человек со стороны высказал примерно то же самое, что и вы. Это был мужчина, правда. Вот так вот прям сразу, наверное, не готова ответить. Ну конечно это какие-то молодые актёры, около 30. То есть есть актёры, которые подходят по энергетике, по тем эмоциям они могли бы легко сыграть, но они, к сожалению, принадлежат уже немного к другому поколению. То есть моим героям вокруг 30, а это уже актёры, скажем, за 40. Поэтому я думаю, что это могут быть даже неизвестные актёры. Главное чтобы они органично вошли в образ. Пока не вижу конкретных лиц.

— В какой атмосфере надо читать вашу книгу?

— Знаете, я думаю, в любой. То есть я попыталась подать роман таким языком, чтобы читатель не спотыкался об эти бесконечные слова и буквы, половину из которых можно выкинуть. То есть основная моя задача была подать эту историю, достаточно глубокую и драматичную, языком, который не будет утомлять читателя. Поэтому, я думаю, в любой. Это может быть утро, это может быть вечер, опять же каждый человек индивидуален. Для меня, например, с детства книга — снотворное, то есть она меня успокаивает. Но вообще в любой.

— То есть вы с удовольствием увидите кого-нибудь из ваших читателей в метро?

— Конечно. На данный момент, что касается фейсбука, там я наиболее активна, это моя любимейшая соцсеть на сегодняшний момент, я стараюсь на каждого читателя обратить внимание. То есть я очень часто захожу на страничку, я смотрю, кто этот человек, как он выглядит, сколько ему лет, если указана — профессию, то есть на данный момент мне любопытен любой читатель, и мне хотелось бы, чтобы так было всегда, потому что, прежде всего, мы же пишем для людей. Читатель не менее ценен, чем само произведение, потому что в читателях как раз и живут произведения.