Чертеж Ньютона

Отзыв:

«„Чертеж Ньютона“ — книга с обширной, подробной и красочной географией: Невада, Памир, Иерусалим... Главный герой — физик, занимающийся „проблемой темной материи“, — ищет пропавшего отца. Этот поиск в более широком смысле оборачивается метафорической встречей с утраченным Богом или же богом-с-маленькой-буквы — некой магистральной идеей, в которую ты веришь. И на самом деле, неважно, наука это или религия. Как нередко говорил католический святой падре Пио своим духовным детям, жаловавшимся на богооставленность: „Сын мой, ты Ему слишком дорого обошелся для того, чтобы Он тебя оставил“. Если разобраться, в корне этого утверждения — чистая физика».

Сергей Кумыш, «РБК-стиль»

Цитаты:

Вот эта мысль о разуме как dark matter снова занимала меня, когда я поглядывал то на индикатор уровня бензина, то на карту, пытаясь оценить расстояние до пересечения с очередным меридианным шоссе — частью дорожной сети, наброшенной кое-как на Неваду. Юкки — деревья Иисуса Навина — выскакивали по сторонам от дороги и проплывали, похожие на силуэты людей, вскинувших руки.

Немного погодя я снова вел «Эквинокс», пришвартовал его у отеля Holiday’s Inn и позвонил Стигницу: «Старик, привет, я прилетел, но у меня проблемы, мне нужно срочно обратно». — «Куда? В аэропорт?» — «В Неваду, не обессудь». — «Ты сумасшедший долбаный русский физик, вот ты кто, — после нескольких секунд молчания произнес Стигниц и добавил: — Удачи». Через четыре часа, забравшись вместе с «Эквиноксом» на хребет Сьерра-Невады, я стоял на берегу озера Тахо и смотрел в его полукилометровую глубину, уже покинутую зашедшим за гребень гор солнцем.

Я поглядел ему вслед, сошел с обочины, чтобы получше разглядеть следы — борозды, прочерченные чудовищными когтями задних лап. Заметил, что дрожат руки, колени ослабли, и сел на землю, вдруг осознав, что именно видел. «Здравствуйте, приехали... — прошептал я. — Это ж ведь тварь из отцовского бестиария... От него, родимого, весточка!

Дружочек, а есть ли возможность написать такую программу распознавания, которая бы справилась с различением в этих абстрактных полотнах геометрических образов?». Я пожал плечами: «Многое возможно, но зачем?». Папка возмутился: «Ты остолоп. Если ты когда-нибудь создашь программу, способную определить в этом тумане очертания Храма, я посажу тебя на закорки и прокачу вокруг Иерусалима.

Теперь я мог бы приложить свои достижения к распознаванию более четких очертаний Храма, тем более что несжимаемые части массива данных проекта «Памир» мне удалось интерпретировать как алгоритм и замкнуть его на самого себя, причем с успехом. Мне было интересно посмотреть, как данные темной материи справляются с сакральной задачей восстановления Храма. Работа эта была бы огромная, но выполнимая; я прикинул и стал думать.

Израиль — это отчасти модель мира, — пишет отец. — Здесь есть почти все климатические зоны, горы, леса, поля, свой Прованс, два вида пустынь, три моря, озеро, хочешь — дюны, хочешь — скалистый берег. Снег, альпийские луга, тростниковые плавни по берегам Иордана, карстовые пещеры, рукодельные пещеры, как сыр дырками, наполняют вади* Иудеи и Самарии, Хевронское нагорье, где камень добывали тут же, рядом со строившимся домом. Потом эта система пещер и тоннелей пригодилась в восстаниях против Рима: легионеры годами выкуривали жителей из катакомб. Геология, география, растения, живность — всё это изучается и охраняется, это хорошая привычка общества, ею приятно заразиться. Походы отлично заменяют дачную жизнь, ибо вся страна — это твоя дача, повсюду рукой подать. В некотором смысле благодаря Иорданской долине, самой низкой впадине на суше, которая была заселена с самых древнейших времен, Израиль — это Тибет наоборот, спускающийся в глубину земли, времени и человека.

Я искал темную материю, а она, оказалось, ищет меня — потому я и вижу духов, их ошалелые пляски... Нужной мне осью оказалась смычка, водораздел между научно постижимым и познаваемым только верой. Собственно, Ньютон и был тем, кто провел эту ось через центр своего чертежа Храма.

Все еще улыбаясь, великий ученый вернулся к чертежу. Он был почти готов, оставалось на полях составить легенду — описание частей внутреннего двора и зданий для священников храма Соломона. Творец в понимании сэра Айзека был прежде всего мастером, а идея подобия мироздания Храму — настолько красивой, что ученый и мысли не принимал, что Всевышний может допустить хотя бы самую незначительную произвольность в устройстве Его Храма. Сэр Айзек надеялся, составив план Храма в точности по библейскому описанию, получить новые бесценные данные, и, подобно тому как в молодости он сумел из наблюдений за движением планет вывести закон всемирного тяготения, так и сейчас, исчисляя пропорции между частями Храма, сумеет вывести некий новый закон, с помощью которого можно будет приоткрыть завесу тайны устройства Вселенной.

Время каждый день пополняло видение Храма, и я находился в замешательстве, потому что это заставляло думать, нужен Храм или не нужен миру, еще отчетливей, чем нужен миру или не нужен Бог. У меня не было ответа на вопрос, зачем нужен Храм. Зато я точно знал, зачем он нужен лично мне.