Человек из красного дерева

• Новый роман лауреата литературных премий «Национальный бестселлер» и «Ясная Поляна» Андрея Рубанова.

• «Роман на стыке жанров. Это остросюжетная книга, балансирующая на грани классического «большого» романа, детектива и фантастики. «Мощнейший криминальный триллер на искусствоведческом материале по ходу чтения предстает и притчей, и сказкой для взрослых, и историческим романом, и внятным публицистическим высказыванием».

  Сергей Князев

• Философская книга. Роман поднимает традиционные для русской литературы темы соперничества человека и Бога, поиска истины и обретения идеала. В центре внимания автора — созидательная, творческая сила, преображающая реальность.
• Увлекательные исторические экскурсы, которые отражают, как язычество сопрягается с православным христианством. Действие происходит в наши дни, но фоном к событиям романа стала сама русская история, поскольку главный герой удивительным образом оказался связанным со всем, что происходило в России за последние три столетия, начиная с 1722 года.
• Захватывающее чтение. Книга с плотным и неочевидным сюжетом, за поворотами которого читатель следит с замиранием сердца, иногда останавливаясь, чтобы взять паузу и передохнуть от напряжения.

Цитаты

«Борьба с идолами идёт всегда, независимо от того, какое на дворе столетие.

Люди обуздали ядерную энергию, научились отправлять роботов к другим планетам и делать операции на открытом мозге — и при этом регулярно валят старых истуканов и воздвигают новых.

«Нужно приободриться, попросить сил у Создателя и шагать дальше, никуда не сворачивая.

„Это не первый твой пожар“, — сказал я себе, — и не второй, и не третий. Читарь, по его словам, горел десять раз.

Если живёшь в деревянной вселенной — привыкаешь к пожарам, деваться некуда. Так японцы привыкают к цунами, американцы — к торнадо, землетрясениям и регулярным президентским выборам, индонезийцы — к наводнениям, русские — к войнам и экономическим кризисам. Каждый народ сожительствует со своей бедой».

«Мир, несовершенный и кривоватый, был хорош тем, что он всё‑таки предлагал множество возможностей переключиться, забыться, спастись от самого себя: можно было пойти в кино, в бар, в спорт‑бар, в суши‑бар, поиграть в бильярд, купить себе новую красивую обувь, сходить в баню, сыграть в лотерею, слетать в Таиланд, засадить грядки эксклюзивной рассадой петрушки и укропа; много способов сочинено, чтобы избавить человека от его главного, невыносимого, леденящего страха — страха остаться наедине с самим собой».

«К незнанию тоже привыкаешь. Всю жизнь живёшь в обстоятельствах тайны. Главный постулат, внушённый тебе, гласит: незнание есть благо, условие выживания. Первые христиане жили так же: таясь ото всех, секретно встречаясь по ночам в отдалённых пещерах, иначе — damnatio ad bestias, смерть от звериных клыков.

Не знать — значит уцелеть.

Первое, чему тебя учат, — помалкивать».

«Теперь настал и мой черёд.

Засов продержится минуты три.

Перекрестился и запел молитву.

Нечётные разы шёпотом, чётные в голос.

— Владыко Христе, иже стастьми Своими страсти моя исцеливый и язвами Своими язвы мои уврачевавый, даруй мне, много прегрешившему, слёзы умиления, сраствори моему телу от животворящего тела Твоего.

Дверь трещала, я не знал, успею или нет».