Сена, Лувр, Монмартр: подборка для тех, кто любит Францию

Пока границы на замке, а вирус продолжает перекраивать привычный мир по своему лекалу, нам остается только мечтать о путешествиях: представлять себя прогуливающимися по улице Розье в Париже, потягивающими прохладное вино в уличном кафе на бульваре Сен‑Жермен или отдыхающими на полянке у подножия Эйфелевой башни. Разукрасить летние грезы о Франции помогут книги из нашей сегодняшней подборки.

Анна Матвеева, «Лолотта и другие парижские истории»

Этот сборник прозы Анны Матвеевой уводит нас в Париж. Вернее, в путешествие из Парижа в Париж: из западноевропейской столицы — в село Париж Челябинской области, или в жилой комплекс имени знаменитого города, или в кафе все с тем же названием. В книге вы встретите множество персонажей: Амедео Модильяни, одинокого отставного начальника, вора, учительницу французского, литературного редактора, разочаровавшегося во всем, кроме родного языка... У каждого героя «Лолотты» свой Париж — тот, о котором они мечтали. Но чаще — тот, которого заслуживают.

«Первые дни в Париже я с утра до вечера бродила по улицам. Запоминала названия улиц на синих табличках — красивые, как стихи! Вожирар, Контрэскарп, Монтень! Не то что у нас — Смазчиков, Заводская, Металлургов. А тут еще недавно, аккурат в мой прошлый приезд, рядом с Широкореченским кладбищем построили торговый центр ’’Радуга’’ — и остановка транспорта там называется „Отрадная“. В Париже такого быть не может».

Андрей Аствацатуров, «Осень в карманах»

Жанр этой книги сам автор определил как «роман в рассказах». Порой это анекдотичные зарисовки, порой — юмористические рассказы, а порой — грустные истории из жизни самого автора. Вторая часть книги — «Времена года» — целиком посвящена историям, произошедшим с героем в путешествиях. В ней он рассказывает, например, как зимой за компанию с коллегой полетел в Париж на философский форум. Но это не записки путешественника в чистом виде, скорее — остроумный комментарий наблюдательного человека по поводу увиденного и услышанного.

«Вокруг — только французская речь, и никакой другой. Странное ощущение. Будто во рту рассасывают моллюсков. Я вспоминаю французских писателей — их имена звучат густой кулинарной симфонией, словно это не имена вовсе, а названия блюд. Пруст — хрустящее печенье, Бальзак — куриный бульон. Мальро — отварная говядина в приправе, Гюго — фасолевые стручки, Уэльбек — постный телячий медальон».

Вячеслав Недошивин, «Адреса любви»

Перед нами — уникальный путеводитель по Москве, Петербургу и Парижу. Книга рассказывает об адресах, ставших центральным местом действия в жизненных драмах знаменитых русских писателей и поэтов. Ее ценность в том, что место действия каждой истории обозначено современным адресом, и его легко найти на карте.

«Здесь все выстроено на документальной точности. Кто где жил, бывал, с кем спорил в знаменитых салонах, в кого влюблялся в поэтических кабачках — обо всем этом узнаешь, погружаясь в рассказы, объединившие историю, литературу, биографические загадки и — Географию Великой Поэзии...» — пишет о книге литературовед Борис Аверин.

Вот, например, что пишет автор о парижской жизни Марины Цветаевой и ее мужа Сергея Эфрона: «Впрочем, один ’’шаг вперед’’ Сергей сделал. Шаг с моста. В самом центре Парижа. Представьте: утро, холодная рябь Сены, зеваки случайные и Сергей, балансирующий на парапете. Секунда — и, взмахнув руками, человек нелепо летит в воду. Самоубийство? Нет‑нет, господь с вами! В их семье он один, кажется, не допускал мысли об этом. Просто снималось кино, и по сценарию ему надо было сигануть в воду. Каскадер, короче».

Анна Матвеева, «Картинные девушки»

В этой книге Анна Матвеева рассказывает о судьбах восемнадцати натурщиц, позировавших великим художникам — от античного Апеллеса до Врубеля. Автор проводит читателя вдоль линии жизни героинь. Мы видим, слышим и чувствует все то же, что видели, слышали и чувствовали они, несмотря на время, которое нас разделяет.

«Художественный мир Парижа тем временем кипит, как бульон под крышкой на сильном огне: все готовятся ко Всемирной выставке 1855 года, которую патронирует Наполеон III лично. На Елисейских полях появляется новое здание — Дворец промышленности, построенный по последнему слову архитектуры, из железа и стекла. Художникам предоставлен отдельный павильон, где в числе прочих экспонируются работы признанных гениев — Энгра и Делакруа. Гюстав Курбе, эмоциональный реалист и нетерпимая личность, возмущен решением жюри, отвергнувшего его работы для представления на выставке. Он объявляет о том, что построит на собственные деньги личный павильон, где под вывеской ’’Реализм’’ будут показаны сорок с лишним работ, и действительно строит его на авеню Монтень, прямо напротив Дворца промышленности».

Нина Берберова, «Курсив мой»

«Курсив мой» — самая знаменитая книга Нины Берберовой, сразу ставшая мировым бестселлером и сохранившая эту позицию сегодня. Яркая, независимая, провокативная, глубоко личная, эта автобиография вызвала бурю нареканий со стороны ее героев и осталась уникальным свидетельством жизни первой русской эмиграции. Портреты Ивана Бунина, Владислава Ходасевича, Максима Горького, Андрея Белого, Марины Цветаевой, 3инаиды Гиппиус, Георгия Иванова и Владимира Набокова написаны абсолютно свободным человеком — без оглядки, без страха, то хлестко и иронично, то трепетно и нежно...

«Ночью я висела в воздухе над Парижем, над самым центром его, между фонарями и облаками, в полной тьме, где‑то вблизи редких самолетов, которые (так мне казалось) могут задеть меня крылом. На рассвете в мансарде напротив кто‑то долго и щедро поливал цветы на подоконнике, я не видела его, но он, конечно, видел меня. Потом начиналось сверление стен, струганье паркета в будущей гостиной. И я выходила — в дверь, или в пролом стены, или в окошко, и уже оттуда спускалась на улицу по черной лестнице — шесть этажей».

Роман Сенчин, «Дождь в Париже»

Герой книги Андрей Топкин бежит от неудач и личных потрясений в Париж, в город, который, как ему кажется, может ему помочь, но почти не выходит из номера гостиницы. Он вспоминает юность, первую любовь, друзей и родителей. Кадры из жизни бегут перед его глазами, а в Париже идет дождь...

«— Коль, гляди! — женский вскрик в темном салоне. — Гляди, собор Парижской богоматери!

— Где? Не вижу.

— Да вон, глаза разуй!

Большинство пассажиров уставились в мутные от стекающей по ним воды окна; кто‑то тер запотевшее стекло. Топкин тоже пытался что‑нибудь рассмотреть.

— Ниче не видать... Льет‑то как!

— Не дай бог всю поездку такая погодка...

— Да не Нотр‑Дам‑де‑Пари это, — насмешливый голос пожилого мужчины.

— А что еще? Две башни такие...

— Тут таких церквей через одну.

— Все равно мы уже в центре где‑то. Скоро приедем.

Топкин прикрыл глаза. Да, скорей бы...»

Александр Архангельский, «Русофил. История жизни Жоржа Нива, рассказанная им самим»

«Русофил» — это история жизни знаменитого французского слависта Жоржа Нива, написанная от первого лица. Рассказ появился благодаря беседам автора (Александра Архангельского) с героем (Жоржем Нива) на протяжении многих лет, с конца 1980 х годов.

Жорж Нива родился в 1935 году, в мае 2020‑го ему исполнилось 85 лет. Его детство совпало со Второй мировой. Он начинает рассказ с того, как жила Франция накануне гитлеровского вторжения. Постепенно перед нами развертывается полотно послевоенной жизни Франции, а потом и Советского Союза, куда Жорж Нива приехал учиться по обмену и где навсегда стал «русофилом».

«И все‑таки самое яркое послевоенное воспоминание — первая в жизни туристическая поездка. Отец еще до войны купил машину марки „Рено“. Все годы оккупации она простояла в гараже, да и потом на ней нельзя было ездить: мы не могли достать талоны на бензин, отец не умел выстраивать отношения с „нужными людьми“, но его друг каким‑то образом талоны раздобыл, и две семьи объединились, поехали вместе — взрослые в салоне, а мы с Морисом в просторном багажном отделении (попросту говоря — в багажнике). Мы были счастливы. Совершенно счастливы! Особенно когда бензин кончился. На обратном пути, за сто километров до Клермон‑Ферран. Взрослые были растеряны и не понимали, что делать, а мы ликовали: приключения! Поездка затягивается! Какое блаженство. Взрослые пытались вливать в бензобак всякое масло, в общем, испортили эту машину окончательно, пришлось уговаривать водителей попуток, тянуть ее на тросе...»

Александр Генис, «Гость: туда и обратно»

Перед нами — сборник своеобразных путевых заметок признанного мастера эссеистики Александра Гениса. Текстам из этой книги свойственны привкус непредсказуемости и ощущение свободы.

«В каждой части света я ищу то, чего мне не хватает. На Востоке — бога или то, что там его заменяет. В Японии — красоту, в Китае — мудрость, в Индии — слонов, в Израиле — все сразу. Европа для меня как была, так и осталась геополитической мечтой, и я приезжаю туда, чтобы убедиться в том, что она настоящая, а не приснившаяся», — пишет Александр Генис.

Франции в его книге посвящена отдельная глава — «Галльские радости». Генис раскрывает перед нами совсем не ту Францию, которую мы привыкли видеть на открытках и в путеводителях, страну «полупонятную и полузнакомую, как слова в мессе».

«Я не понимаю, как живут люди, ежедневно участвующие в этой мистерии. Еще труднее мне понять тех, кто отсюда уезжает. Я бы не стал, хотя в этой глуши никто не говорил по‑английски. В этом, собственно, не было нужды: иностранцев в городе было двое — мы с женой. Ставни закрывались в девять, фонари стояли редко, не слышно было даже телевизоров. Вечерняя улица казалась скучнее Пруста, но мне она все равно нравилась, ибо по обеим сторонам дома с обнаженными балками вываливали на тротуар брюхо. Один из них, ровесник трех мушкетеров, стоял уж совсем набекрень. За частым переплетом чердачного окошка тлел оранжевый абажур. Я бы туда переехал, но место оказалось занятым, о чем мне и сказала выглянувшая хозяйка. — Давно вы здесь живете? — спросил я на пальцах. — Четыреста лет, — ответила она, указав на дату, выбитую над порталом».

Нина Агишева, «Барбара. Скажи, когда ты вернешься?»

Это книга о знаменитой французской певице и актрисе Барбаре, популярнейшей исполнительнице XX века. Это за ней с концерта на концерт колесило по Европе целое поколение французских интеллектуалов. Ее фотографию всегда носил с собой Морис Бежар. Услышав первый раз ее альбом, Михаил Барышников начал учить французский. Ее знаменитой песней «Моя история любви — это вы» навсегда прощался с публикой Ив Сен‑Лоран. Ее обожал и снимал в кино Жак Брель. О ней написал воспоминания Жерар Депардье.

Во Франции ее боготворят по сей день. Ее песня звучала на траурной церемонии после парижских терактов в ноябре 2015‑го. Кто она? Что сегодня о ней знают в России? Книга известного театрального критика Нины Агишевой — это попытка разгадать загадку Барбары и воскресить время высокого романтизма в искусстве, пробудить в русском читателе и слушателе интерес к ее песням, которые нашли место и в новом веке.

«Ранним апрельским утром 1997 года в большом старом доме в местечке Преси‑сюр‑Марн, что в тридцати километрах восточнее Парижа, у окна, выходящего в сад, сидела немолодая женщина. Она писала предисловие к своим мемуарам — неоконченным, потому что жить ей оставалось ровно семь месяцев. Судя по предисловию, она это знала. Оно очень короткое и обжигает, как ее песни: там неизбывная тоска по концертам, которых больше никогда не будет, по запаху пудры в гримерке, по тому, как отчаянно бьется сердце в кулисах перед выходом на сцену, — и описание сада, который как будто наполнял ее жизнь смыслом последние пять лет».