non/fictio№22 отчет: день 5

Ярмарка интеллектуальной литературы non/fictioN22 открыла свои двери для посетителей. В этой новости, которая постоянно будет дополняться свежей информацией, мы будем рассказывать обо всех интересных событиях книжного праздника в сегменте художественной, документальной, прикладной и детской литературы. Читайте здесь о прошедших встречах с авторами и презентаций новых книг, если вы вдруг не смогли добраться до Гостиного Двора.

Презентация книги Марии Бутиной

Мария Бутина представила автобиографическую книгу «Тюремный дневник». В июле 2018 года Марию арестовали в Вашингтоне по обвинению в работе иностранным агентом в США. В тюрьме она провела полтора года.

На презентации Мария рассказала, чему ее научил опыт пребывания в тюрьме:

«Когда ты попадаешь в тюрьму, ты обязательно задаешься вопросом, почему Всевышний послал такое именно тебе. Сначала у меня было ощущение, что мне светит 15 лет. Что я в последний раз видела бабушку и отца. Я знала, что моя сестра поставит всю жизнь на паузу, чтобы бороться за мое освобождение. В этот момент я поняла, что никогда не буду тратить зря свою жизнь. Это главная мораль книги: пока у вас есть время, думайте о своих близких».

Мария также рассказала об одном из самых страшных эпизодов за все время своего заключения:

«В тюрьме была утечка газа. Но заключённых не эвакуировали. Мы смотрели из маленьких окошек, как эвакуируют персонал, а в камерах ужасно пахло газом. Это был один из самых эмоционально тяжелых моментов: ты думаешь, что мог бы сделать много хорошего за свою жизнь, но не сделал. Поэтому, вернувшись, я создала фонд помощи людям».

Автограф‑сессия Ирины Петелиной

В воскресенье в полдень состоялась автограф‑сессия Ирины Петелиной, известной художницы, мультипликатора, лауреата Всероссийского конкурса «Образ книги» 2010 года за лучшие иллюстрации к книгам для детей и подростков. Работы Петелиной многократно выставлялись как в нашей стране, так и за рубежом. Она оформляла произведения братьев Гримм и Марка Твена, Шарля Перро и Ганса Христиана Андерсена, Николая Гоголя и Юрия Олеши, а также Льюиса Кэрролла, Джона Рональда Руэла Толкина и многих других.

В этот раз Ирина представляла новое издание легендарного «Маленького принца», и кое‑кто из посетителей выставки пришел сегодня именно для того, чтобы получить ее автограф на этой книге. Людей было много, но никто не ушел от стола Ирины Петелиной разочарованным — пара теплых слов на развороте досталось каждому гостю.

Автограф‑сессия Ирины Маковеевой

Ирина Петровна Маковеева одна из известнейших художников‑анималистов, заслуженный художник России. Ее работы хранятся в ГМИИ им. Пушкина, Дарвиновском музее, Российской государственной библиотеке, музеях охоты и Московского зоопарка, а также среди собраний музеев Бельгии, Германии и Мальты.

Маковеева — признанный мастер графики и востребованный художник. Ее секрет в том, что даже будучи профессионалом, она никогда не перестает учиться. Много путешествует и наблюдает животных и птиц в их родной среде. За свою работу в творческих экспедициях в 2018 году была удостоена Серебряной медали Российской Академии художеств.

На non/Fictio№ 22 Ирина подписала всем желающим прекрасное издание «Бэмби» и рассказала читателям о своем путешествии в Германию, на родину знаменитого олененка.

Автограф‑сессия Юлии Гуковой

В последний день выставки повезло и фанатам иллюстраций Юлии Гуковой. Художница представила книгу «Волшебник страны Оз». Еще до того как Юлия расположилась за столом, ее обступили читатели в ожидании автографов.

Рисунки Гуковой похожи на фантастические сны. Слегка размытые линии, легкие штрихи, дымка цвета и очень выразительные образы. Она великолепно передает эмоции, не перегружая картинку лишними деталями. Ее иллюстрации хочется собрать в альбом и долго‑долго рассматривать под чашку чая и звуки виниловых пластинок.

Юлия — лауреат множества российских и международных премий в области графики и книжной иллюстрации. Плодотворно трудится в области журнальной графики, в сфере кино и мультипликации.

Утонченная и элегантная Юлия Гукова порадовала своих поклонников не только автограф‑сессией, но и совместными фото и личным общением.

Автограф‑сессия Марины Бородицкой

Известная поэтесса, переводчица и автор детских книг Марина Яковлевна Бородицкая подарила сегодня читателям автограф‑сессию с книгами Джулии Дональдсон о приключениях божьей коровки-детектива.

Бородицкая была переводчиком первой русскоязычной версии книги Дж. Чосера «Троил и Крессида», переводила множество классиков, от Шекспира и Верлена до Киплинга и Гюго. Как поэт написала множество стихотворений для детей и взрослых. Ее стихи переведены на несколько языков. Поэтесса принципиально не разделяет детское и взрослое творчество, говоря с маленькими читателями на равных. Своим ориентиром в мире детской поэзии называет Маршака.

Марина Яковлевна с удовольствием пообщалась с посетителями выставки и, конечно, оставила памятные надписи самым преданным своим поклонникам.

Автограф‑сессия Ольги Мяэотс

Известный переводчик и критик, специалист по скандинавской словесности, координатор международных программ и куратор выставок в области детской книги — все это об Ольге Мяэотс. Она посетила non/Fictio№ 22 с презентацией книг Джилл Барклем о приключениях мышей на Ежевичной поляне.

Ольга руководит отделом детской литературы Библиотеки иностранной литературы имени М. И. Рудомино и не понаслышке знает, насколько важно детям найти свою книгу и уединиться с ней для знакомства и изучения. Она всегда ратует за личное пространство для маленьких читателей, где они могут установить свои правила и быть главными. Именно уважение к миру детей, легкий и понятный для них язык — ключевые особенности книг в переводе Мяэотс.

Сегодня она собрала вокруг себя поклонников всех возрастов, и ни один из них не ушел обделенным вниманием Ольги.

Круглый стол «Вечное Средневековье: образы прошлого в современном арт‑пространстве»

На выставке non/fictioN22 прошёл круглый стол, посвящённый серии книг «Страдающее Средневековье». Юрий Сапрыкин‑младший, Константин Мефтахудинов, Дильшат Харман, Андрей Виноградов и Екатерина Шульман обсудили, почему Средневековье вновь стало популярно и какую роль средневековое наследие играет в современном мире.

Андрей Виноградов:

«Средневековье популярно именно потому, что оно ненормальное. Все мы устали от классических пропорций. Глубинное Средневековье интересно именно потому, что оно никому неизвестно».

Дильшат Харман:

«За последние двадцать лет произошел огромный взрыв в оцифровке средневековых изображений. Сейчас можно увидеть рукописи с маргиналиями, фотографии в деталях. Обилие, которое на нас свалилось, требует объяснения. То, что раньше было доступно только ученым, сегодня доступно широкой публике. Люди ищут объяснение тому, что они видят. Наша серия книг как раз про то, что можно наконец понятным и простым языком объяснить людям, с чем они имеют дело».

Екатерина Шульман рассказала, почему не согласна с термином «Темные века»:

«Тёмных веков никогда не было. Люди всегда интересовались близким и дальним. Человечество никогда не спит и любопытство его не насытимо».

Онлайн‑встреча с художником Бенжаменом Лакомбом по теме «Детская книга как искусство» и презентация книги «Шерлок Кот: усатые контрабандисты»

Книжная ярмарка non/FictioN22 завершилась знаковым событием — онлайн‑встречей с всемирно известным иллюстратором Бенжаменом Лакомбом.

Работы Лакомба представляют новую французскую школу иллюстрации и выставляются в галереях крупнейших мегаполисов мира, от Токио до Нью‑Йорка. Бенжамен всегда знал, что хочет рисовать, с детства вдохновляясь мультфильмами Диснея и Бертона. В 19 лет он выпустил первую собственную книгу комиксов.

Сегодня его рисунки украшают страницы «Красной шапочки», «Спящей красавицы», «Дюймовочки», «Питера Пена» и множества других классических сказок. Персонажи под рукой Лакомба действительно оживают — его работы называют типографскими чудесами. Иллюстрации Бенжамена не раз выводили детские произведения в ТОП лучших книг года.

Темой сегодняшней встречи была детская книга как отдельный вид искусства. С российской стороны в ней участвовали художественный редактор «Вилли Винки» Наталья Вдовина и писатель, переводчик Ася Петрова.

Как создаются рисунки к детским книгам и почему некоторые иллюстрации становятся предметами искусства? Где художники черпают вдохновение и как выбирают технику для той или иной работы? Какие тайные знаки оставляют иллюстраторы в своих работах?

На встрече была представлена новинка редакции «Вилли Винки» — «Шерлок Кот: усатые контрабандисты». Это вторая книга серии «Детективные истории кота Шерлока» о пушистом сыщике, который путешествует сквозь время и пространство, разбираясь в клубке странных событий и раскрывая преступные замыслы недоброжелателей. Произведение создано успешным тандемом Бенжамена Лакомба и Себастьяна Переза.

«Вместе с Себастьяном мы сделали уже 18–19 книг. Мы обмениваемся идеями, которые потом переплетаются, чтобы получилась история».

Бенжамен Лакомб

Бенжамен подбирает технику рисунка в зависимости от духа произведения. Если книга легкая и ритмичная, как истории о коте по имени Шерлок, то и технику Лакомб выбрал ей под стать — акварель.

«Я не знаю конкретного Шерлока, но на его образ меня вдохновил кот, которого я знал в детстве. А вот черный пес Эдуард — это мое реальное вдохновение, он живет со мной», — рассказал художник, демонстрируя публике очаровательного черно‑белого бульдога. Кстати, собаки присутствуют в каждой его книге, Бенжамен задумал это как свой фирменный знак.

Бенжамен — перфекционист, который буквально все в создании книги контролирует сам, даже подбор шрифтов и оттенки цвета на печати.

«Детские книги отличаются от взрослых тем, что их нужно делать лучше»

Бенжамен Лакомб

Презентация книги «Времена моря или Как мы ловили вот ТАКЕННУЮ акулу с вот ТАКУСЕНЬКОЙ надувной лодки» Мортена Стрёкснеса

Норвежский писатель Мортен Стрёкснес представил свою книгу «Времена моря или Как мы ловили вот ТАКЕННУЮ акулу с вот ТАКУСЕНЬКОЙ надувной лодки». Сам автор на выставке не присутствовал, но общался с читателями в онлайн режиме. Компанию ему составили редактор Ольга Дробот и переводчик Руслан Косынкин.

Два друга отправляются на ловлю глубоководного «гренландца» — огромной и опасной акулы. История их путешествия сопряжена с воспоминаниями героев, морскими легендами и рыбацкими советами.

Книгу сравнивают с «Моби Диком» Мелвилла и «Стариком и морем» Хемингуэя. Причем Мортен Стрёкснес известен еще и как талантливый фотограф, его притягивает красота морских пейзажей, сила могучих волн и мощные характерные персонажи. Так что в книге словами запечатлены знаменитые норвежские фьорды, пена холодного моря и таинственность глубин, где обитают чудовища.

Презентация новой книги Елены Мотовой «Еда для радости. Записки диетолога»

Елена Мотова – врач‑диетолог и медицинская журналистка, автор бестселлера «Мой лучший друг – желудок. Еда для умных людей». Ее любимая кухня – средиземноморская, а подход к питанию гибкий и взвешенный. Ограничивать себя от дурной и вредной пищи не значит лишаться многообразия вкусовых оттенков и полностью исключать целые группы продуктов.

В ее книге представлен современный и научно обоснованный подход к еде. С помощью исследований доказательной медицины Елена рассматривает витамины, популярные диеты и тренды, разбирает спорные вопросы диетологии.

Задачей Елены было оградить читателей от дезинформации и помочь самим составить модель питания без слепого копирования существующих диет. Ведь «лучшая диета» это та, которой можешь с удовольствием придерживаться всю жизнь.

«К сожалению, сейчас питание все чаще сопровождают страх, тревога и чувство вины. Я хотела бы выступить здесь в роли пищевого адвоката и объяснить, почему более гибкий подход к питанию позволяет получить всю возможную пользу для здоровья, не жертвуя при этом удовольствием от еды».

«Здесь нет "авторских диет" для снижения веса, зато рассказано о расстройствах пищевого поведения, которые подобные диеты могут провоцировать и поддерживать».

Елена Мотова

Дмитрий Быков провел презентацию нового издания романов «Эвакуатор» и «Списанные»

Дмитрий Быков — прозаик, поэт, публицист, радио‑ и тележурналист, дважды лауреат премии «Большая книга». Огромным успехом пользуются его лекции цикла «Прямая речь». Сегодня он представил новые издания романов «Эвакуатор» и «Списанные» и обсудил их с читателями.

Непредсказуемый сюжет, ирония, глубина и афористичность выводов о России, далеко не всегда веселых, — это роман «Эвакуатор» Дмитрия Быкова. «Списанные» — книга о добропорядочных гражданах в экстремальных ситуациях.

«„Эвакуатор“ впервые издается с эпилогом. Десять лет спустя, соскучившись по героям, я дописал то, что было мне очевидно, но читателю не всегда. Катька, конечно, спасла мир, но надо ли было это делать ценой отказа от единственной любви? А книга „Списанные“ ничем не отличается от давно распроданной, но сегодня она читается иначе. Тогда казалось, что это „пугалка“, а теперь она кажется утопией. Потому что все оказалось несколько хуже, чем всегда».

«С „Истребителем“ судьба такая. Сначала я писал его долго, потом он у меня лежал долго, потому что я не хотел его публиковать. Потом время для романа пришло, а потом его проверяло несколько специалистов по истории, у каждого свое мнение и правки. И еще 2 месяца ушло, чтобы очистить роман от всего этого, и читать вы будете его в первоначальном виде».

«Я не люблю людей надеющихся, я люблю людей, которые трезво смотрят на вещи. Совсем избавиться от надежды я не могу, но от оптимистических финалов, я считаю, нужно избавляться. Поэтому все мои последние книги заканчиваются печальнее некуда».

«Я стараюсь, чтобы книга кончалась плохо, но у моего протагониста все было хорошо. Протагонистов нужно беречь — пригодятся в сиквеле».

«Вдохновение — процесс двусоставный. Оно наступает, но до этого нужно долго дописываться. Куски, написанные без вдохновения, я выделяю курсивом, а с вдохновением выделяю жирным».

«Когда свободы нет, то переносить несвободу проще. Но когда она была и ее отняли, то это приводит к жесточайшей депрессии».

«Я абсолютно убежден, что и Стругацкие, и Толстой, и Житинский и все мои любимые авторы имели в виду несравненно больше. „Он был гением, и он знает больше нас“. Мы можем лишь отколупывать крошки».

«Обывательское искусство всегда актуально, в этом залог его бессмертия».

«Вы можете абсолютно спокойно читать беллетристику 70‑х годов, будто это случилось всегда».

«Я юмор Вудхауса не понимаю, мне почему‑то несмешно. Но Воннегута люблю — потому что юмор у него черный».

«Каждая моя книга немедленно покупается для экранизаций на опционах, но ни один фильм пока не снят. Как говорится, деньги получены, а позор избегнут».

«У меня одновременно в чтении три книги. Одна по работе, вторая для души или на ночь. И третья для работы над сложной биографией, которой занят сейчас. Говоря „по работе“ — методические учебники».

«Литература служит для наслаждения».

«Если я прочел и запомнил, значит это шедевр. А если забыл, то, может быть, и шедевр, но не для меня».

«Литературный шедевр — понятие объективное. Масштаб понятен всегда. Вы мне скажете, что Юнг ругал „Улисса“. Да, но ругал так, что было понятно, что это шедевр».

Евгений Водолазкин на презентации нового романа «Оправдание Острова»

Евгений Водолазкин встретился с читателями, обсудил свой роман «Оправдание Острова» и ответил на вопросы. События в романе происходят на Острове — выдуманной земле, которая до боли знакома россиянам. Сюжет книги неразрывно связан с понятием времени — эпохи сменяют друг друга в знакомой последовательности. Средневековье переплетается с современностью, всеобщее — с личным, а трагизм — с гротеском. Книга дышит аллюзиями на нашу реальность и историю.

«В отличие от предыдущих моих книг, в этом романе есть черты от трех предыдущих. Я бы назвал это попурри из моих романов. Но эта музыка совершенно другими инструментами исполняется. Время — моя любимая тема. В романе существуют праведники как в „Ларве“, существует история, причем европейская».

«Нельзя делать вид, что ты первый говоришь о каких‑то вещах. Так что у меня были случаи в романе помахать самым разным авторам: от современных до древних».

«Пророчество — очень важный элемент преодоления времени. Если мы знаем что‑то о прошлом, то по закону симметрии в прошлом должны знать что‑то о будущем. Для этого существуют пророки. Но они не предвидят, а просто видят».

«Чудо всегда имеет духовный смысл. У него всегда есть глубина и необходимость. Я определяю для себя чудо таким образом: оно всегда осмысленно, не праздно. Когда что‑то очень‑очень нужно, но человеческими средствами этого не достичь. И если чудо осмысленно и духовно, то оно состоится».

«Сейчас литература немножко устала от вымысла — это тенденция не только русской, но и мировой литературы. Искусство устало быть искусственным, литература стесняется своей литературности. И поэтому возникают фантомы реальных событий».

«Название мы всегда придумываем с Еленой Шубиной вдвоем. Вот „Оправдание Острова“ — это 50‑е или 60‑е название. Причем название обладает определенной автономностью от текста, оно должно звучать само по себе».

«Я мог бы быть неплохим древнерусским летописцем».

«Я занимаюсь 35 лет Древней Русью и читаю по‑древнерусски лучше, чем по‑русски, потому что это моя работа».

«Роман существует на стыке современного видения и средневекового. Почему важно средневековое мнение и точка зрения? Потому что я убежден, что нам этот взгляд совершенно не повредил бы. Этот нравственный взгляд на историю. Сейчас взгляд на историю прагматический, политический. А средневековый хронист смотрит на историю не сбоку — не с точки зрения партий, а сверху — с точки зрения небес».

Леонид Парфенов представил новый том знаменитого книжного проекта «Намедни. Наша эра. 1921–1930»

Девятый том легендарного проекта «Намедни» касается непростого и переломного периода 20‑х гг. Когда формировалось советское государство с его ключевыми принципами, порядками и направлениями развития. Смерть Ленина, восхождение Сталина, Маяковский, Есенин, джаз, торжество конструктивизма, «Тихий Дон», «12 стульев», «Дни Турбиных». В томе около 500 иллюстраций — фотографии, плакаты, карикатуры, кадры фильмов, репродукции картин тех лет.

«Это черно‑белая эпоха, и нужно отчаянно бороться, чтобы в полиграфическом отношении книга выглядела современно. Потому что смотреть на этот нуар „Ленин умер“ никто не будет. Один разворот еще вытерпят, но на втором развороте нужно уже радовать».

«„Намедни“ про заграницу делать не собираюсь. Такое нужно делать про себя. Писать про иностранцев должны они сами».

«Чтобы писать об эпохе, должна быть какая‑то дистанция между ней и сегодня».

«Это часть жизни, к этому не должно быть отношение, но должно быть объяснение».

«Меня все уговаривают, но я считаю, что военные годы нельзя делать, потому что они слишком монотемные. Потому что сам метод — это ограничение этого метода. Как прикладная журналистика „Намедни“ не годится для объяснения годов, где была монотемность».

«20‑е годы не сводятся к одному настроению. Сначала было настроение военного коммунизма, потом НЭПа, реставрации и в какой‑то степени капитализма, потом сворачивание НЭПа, великий перелом, начало пятилеток и коллективизации. В 20‑е годы умещается минимум 3 настроения».

Александр Архангельский дискутирует на тему «Личность и ее история: какой бывает биография?»

Александр Архангельский встретился с читателями в рамках дискуссии на тему биографий известных личностей и обсудил в том числе и свою книгу. «Русофил. История жизни Жоржа Нива, рассказанная им самим» посвящена французскому слависту, чья жизнь была более, чем насыщена.

Самые яркие события, которые определили судьбу Жоржа Нива были тщательно собраны, проанализированы и выстроены в плавное повествование Александром Архангельским. Многочисленные беседы писателя с героем биографии стали канвой книги. «Русофил» продолжает авторскую серию «Счастливая жизнь».

Андрей Рубанов на презентации своего нового романа «Человек из красного дерева»

Андрей Рубанов — лауреат премии «Ясная поляна», участник шорт‑листа литературной премии «Большая книга», четырехкратный полуфиналист литературной премии «Национальный бестселлер», представил на ярмарке свой новый роман «Человек из красного дерева».

В провинциальном городе Павлово происходит странное: убит известный ученый‑историк. Но преступник ничего ценного не украл: дорогая техника и редкие иконы на месте. Не хватает только деревянного куска древнего идола — головы скульптуры Параскевы Пятницы. Сюжет романа, как и вся книга — приглашение в тайный мир без законов и логики, это парадоксальная история, где смерть превращается в любовь, а страдания в надежду.

«Откуда взялся замысел, откуда у нас берутся замыслы? Мы чего‑то ищем, чего‑то хотим. Про что‑то хотим сочинить истории, книги, передачи. Берется все это из нашего личного развития. Из того, что мы не хотим быть теми, кто мы есть, а хотим представлять из себя нечто большее».

«В любой музей зайдите, если по Золотому кольцу поедете, там обязательно увидите деревянные скульптуры. Раньше они у нас стояли в церквях, но потом решили, что нельзя так и выбросили их. И остались только двумерные иконы. И представьте себе, что в результате какой‑то фантастической истории эти деревянные скульптуры, которые раньше стояли в наших церквях, а в 1722 году при Петре Первом были удалены, что они вдруг ожили. Вот с этого начинается книга, а дальше читайте сами».

«Никто один не работает, всегда есть другие товарищи, знакомые. Но название я ни с кем не обсуждаю. Это очень важно придумать острое хорошее название, а содержание обсуждаю, конечно — это коллективная работа. Мне очень важно мнение окружающих коллег».

«Если бы мы знали, как придумать гениальное продающее название книги, максимально выражающее суть содержания. Или знали, как сочинить гениальную симфонию или танец, то тогда бы все делали только гениальное, как бы мы тогда отличали плохое от хорошего? Секрета нет».

«Конечно, я пишу по плану. На большом листе вычерчиваешь план, чем подробнее, тем лучше. Это называется профессионализм. Пишу на компьютере, так быстрее».

«Идеальных условий для работы не бывает, и чем ты взрослее, тем лучше ты понимаешь. Все, кого я знал, кто мечтает купить домик у моря и там писать свои произведения, все они ни одного произведения еще не написали или умерли, так и не добравшись до этого домика. Работать надо везде, иначе ты ничего не сделаешь».

«В этом и есть таинство искусства, что правил нет, их не существует».

«Нельзя верить и не сомневаться. Потому что сомнения — основа нашего сознания. Я мыслю, потому что я сомневаюсь. Я имею право во все это не верить — религию, Бога — но я лично верю. И все это попало в книгу».

Дискуссия о книге «Иерусалим» Алана Мура: последний великий британский роман

Алан Мур — автор графических романов «Хранители», «В — значит Вендетта», «Убийственная шутка», «Лига выдающихся джентльменов». «Иерусалим» — роман, над которым Мур работал десять лет. Русское издание насчитывает 1300 страниц. Это один из самых грандиозных, амбициозных, сложных, непредсказуемых, оригинальных и невероятных англоязычных романов последних лет.

Книга входит в список самых длинных произведений, когда‑либо написанных на английском языке. «Иерусалим» длиннее, чем «Оно», «Маленькая жизнь» и даже «Бесконечная шутка»!

События романа разворачиваются в Нортгемптоне, Великобритания и охватывают все прошлое тысячелетие. Среди героев — безумные и святые, демоны и ангелы, а также призраки прошлого и великие фигуры английской истории.

На выставке книгу представили редактор Николай Кудрявцев и переводчик Сергей Карпов, в обсуждении участвовала Галина Юзефович. Они обсудили творчество Алана Мура и наследие, которое определенно составляют его произведения и целые миры, который он создал.

«Мы достигли предела, за которыми печатные возможности исчерпываются. Потому что в прогрессивных печатных издательствах печатать книги еще толще нельзя».

«Каждый раз, когда мы думаем, что это будет чисто формальный эксперимент, просто показать свои скиллы, оказывается нет. На самом деле текст гораздо человечнее, более эмоционален и проницателен, нежели то, на что он опирается. Это абсолютно реальная драма, далеко не формальная книга. Живой, хлещущий текст, который можно оценить в полной мере, только прочитав полностью».

«Если у „Твин Пикс“ увеличить мистическую сторону раз так в 100 и добавить персонажей штук 20. И при этом половина событий будет подкреплена реальными событиями. То вы получите „Иерусалим“».

Николай Кудрявцев

«Это не совсем придуманный язык, там есть логика. Мур работает на более простом уровне, он искажает язык, переводя их на второй уровень, обыгрывает неизвестные обороты и идиомы».

«„Бесконечная шутка“ и „Иерусалим“ — обе несложные, это больше миф вокруг них ходит. Они разные, но написаны простым человеческим языком. Да, есть экспериментальные моменты, но это живые книги. Это просто флер романтичный, что эти книги сложные. На деле это простые истории».

«Мур говорит, что практически все, что вы читаете это его первый драфт. Почему? Потому что изначально он проводит гигантскую работу: рисует схемы, прописывает комбинации, обвешивает дом листами ватмана и все в этом роде».

«Мур давно подсел на психогеографию — это когда ты рассматриваешь какой‑то район и связанные с ним истории, которые имеют значение для тебя. Он раскрывает свою душу и показывает место, откуда он произошел. Это краеведческий роман в каком‑то смысле».

Сергей Карпов

«Я бы не стала называть роман, в котором ты в какой‑то момент понимаешь, что время — это пространство, совсем уж простым».

«По сюжету, город Нортгемптон на самом деле является сакральным центром мира, в котором решается судьба человечества, начиная с X века. Мистическое событие предопределяет и формирует дальнейшую линию развития цивилизации. У этого мистического события есть участники как из мира людей, так и из мира ангелов. И вокруг главной линии построены другие линии меньшего значения, но все это укладывается в магистральное русло».

«Это не в строгом смысле слова одна история. Это такое огромное русло, в котором есть много историй, связанных с этой магистральной линией. Но все намеченные линии получают свое развитие, и оказывается, что ни одна из них не была случайна».

«Пересказывать роман такого размера — бессмысленное мероприятие, потому что ты либо должен ограничиться общими утверждениями. Либо ты переходишь в жанр он ему, она ему, а потом они пошли и так далее. Но роман не мучительно читать, потому что это выстроенный композиционно текст».

Галина Юзефович

Гузель Яхина представила новый роман «Эшелон на Самарканд»

Гузель Яхина — самая яркая дебютантка в истории российской литературы новейшего времени, лауреат премий «Большая книга» и «Ясная Поляна», автор бестселлеров «Зулейха открывает глаза» и «Дети мои». Сегодня она представила свой новый долгожданный роман «Эшелон на Самарканд». Тема книги — голод в Поволжье — остра и актуальна и поныне, ведь как говорит сама писательница «нельзя двигаться в будущее, имея за спиной дыры размером в несколько миллионов жизней».

1923 год. Начальник эшелона Деев и комиссар с фамилией Белая эвакуируют пять сотен беспризорных детей из Казани в Самарканд. Четыре тысячи верст сквозь леса Поволжья, казахские степи и пустыни Кызыл‑Кума. Это роман‑путешествие, где героям предстоит измениться как личностям, чтобы спасти детские жизни. Испытания в пути закаляют Деева, Белую, и конечно же детей, все они становятся важны и необходимы друг другу.

«Я читала вырезки газет, собирала материалы и поняла, что главной темой того времени был голод. Поэтому и в романе я решила сделать тему голода главной. Мне показалось, что будет правильным показать две оптики: детскую, как дети выросли в голоде и воспринимают его как норму, и взрослую оптику — как взрослые люди боролись с голодом и беспризорниками. Захотелось эти две оптики в романе совместить».

«Было опасение, что я с этой темой не справлюсь. И что с этой темой не справится читатель, потому что тексты про голод отторгают — они очень честные, страшные, здоровая психика противится теме массового голода. А мне не хотелось, чтобы читатель после моей книги чувствовал депрессию и эмоционально не справился. С этими опасениями я долго жила, но в итоге подумала, что можно попробовать найти ту форму, которая поможет уравновесить тяжелое содержание».

«Лучше, чем подшивки газет определенного периода, я не знаю способа погрузиться в то время».

«Жанр приключения и путешествия я выбрала, чтобы уравновесить тяжесть темы романа. Путешествие дарит надежду на счастливый конец».

«Уже есть упреки, что книга очерняет прошлое — что все было не так плохо. Есть упреки, что книга обеляет прошлое — что все подано как сказка, в которой комфортно существовать. Я к этим упрекам была в чем-то готова, так как и мой первый роман вызвал такие же разнонаправленные реакции».

«В случае „Эшелона на Самарканд“ я шла от темы, пытаясь найти лучший сюжет, который выразил бы тему».

«Самые глубокие эмоции были при погружении в материал. Если кому‑то интересно, вы можете набрать в поисковике „голод в Поволжье“ и посмотреть на детские фотографии, которые появятся. Это очень сильное испытание для психики. Это действительно было очень тяжело, это уже так тяжело, что даже слезы не вызывает. Оно просто как‑то тебя сверху придавливает, и ты не знаешь, как с этим жить».

Писатели Марина Степнова, Алла Горбунова и Алексей Варламов в Public talk «Истории о других или о себе? Как писать короткую прозу»

Марина Степнова, Алла Горбунова и Алексей Варламов встретились, чтобы обсудить мастерство написания короткой прозы и детали, которые могут быть незаметны читателю.

Марина Степнова — лауреат премии «Большая книга», автор романов «Сад», «Женщины Лазаря», «Хирург» и «Безбожный переулок». Сегодня она представила свой сборник «Где‑то под Гроссето». Марина собрала в сборнике истории о «людях‑невидимках». Но и у них, конечно же, случаются личные трагедии, большие радости, и за всем этим стоят сильные чувства: любовь, боль, одиночество, страх смерти и радость жизни.

Алла Горбунова — лауреат премии Андрея Белого и «НОС», поэт, автор двух книг прозы — «Вещи и ущи» и «Конец света, моя любовь». Алла представила читателям свою новую книгу «Другая материя» — сборник глубоких лирических зарисовок. Это смешные, грустные, трогательные, а подчас и страшные, но удивительно живые истории, которые тронут любого.

Алексей Варламов — лауреат премии «Большая книга», прозаик, филолог. Сегодня он представил свою книгу «Ева и Мясоедов» — сборник прозы о потерянном и обретенном Слове. В книгу вошли «повести сердца» — «Рождение», «Ева и Мясоедов», «Дом в деревне», путевые очерки из Европы и Америки и очень личные заметки о русской литературе, о биографии и творчестве Пушкина, Достоевского, Толстого, Булгакова, Шукшина, Солженицына, Водолазкина.

«Моя принципиальная позиция: я никогда не пользуюсь личным жизненным опытом, не пользуюсь жизнями, историями, лицами своих друзей знакомых. Я люблю сочинять. Для меня это вызов — писать о том, чего никогда не было ни со мной, ни с моими знакомыми».

«Эссе — это история, которую рассказывает конкретный человек, в ней личность автора принципиальна».

«Как человек, закончивший литературный институт, могу сказать, что писать там не учили никогда. Наши обсуждения проходили так: мы писали тексты, метали друг в друга помет, а потом наш мастер говорил какие‑то тихие мудрые слова, и мы опять расходились. Это было здорово, нас учили любить читать. Но меж тем ремесло есть».

«Рассказы — это ремесло, показать, где закончился рассказ».

«Ни разу не видела, чтобы человек (после обучения в литературном институте) не начал писать лучше, смелее, ярче. Мы буквально заставляем их выходить из колеи, и вдруг они обнаруживают новые приемы, углы зрения и темы там, куда они даже бы не посмотрели».

«Для меня рассказ — это про эмоцию. А роман — про подумать, смоделировать ситуацию. Но оба жанра одинаково сложные, хотя в рассказе нужно больше отжимать — ты ограничен пространством».

«В романе ты дольше со своими героями и получаешь больше эгоистичного удовольствия».

Марина Степнова

«Я считаю, что для того, чтобы писать о себе, нужно быть очень свободным от себя. И такое письмо в своем роде аскеза и познание. На мой взгляд, текст, в котором действительно что‑то происходит, это текст не такой, в котором человек уже все якобы понимает и знает, хочет рассказать всем это. А текст, в котором как раз и осуществляется работа, познание, осуществляется эксперимент на ходу. В таком эксперименте и происходит познание себя, но не раскрытие эго, а раскрытие сердца. Это всегда видно и по языку текста: готовое ли это за рамками или перед нами живой процесс».

«Для меня творчество — это не самовыражение. Можно себя вообще исключить из текста и описывать новые пространства, а не помещаешь себя в созданные освещенные пространства».

«Я вижу это как единый континуум. Ты, другие люди, события — все друг в друга перетекает, ничто не отдельно, всему можно дать слово. О себе без всего окружающего не напишешь».

«У смысла есть какая‑то универсальность, можно сказать, интерсубъективная универсальность. Сейчас на все смотрят с точки зрения субъективности, с точки зрения скептицизма. Я знаю, что в творческом мышлении есть общезначимые вещи, которые нельзя субъективизировать».

«В психологических романах, даже великих, человек обременен собой. Он замкнут в своем психотипе, играет свою роль. Он в некотором смысле марионетка».

«Как написать о человеке, который живет в конкретный момент? Тут нет никаких рецептов, это своего рода путь в ту точку, где нет ни вчера, ни завтра. Где ты с собой расстаешься и обретаешь то, для чего создан — жизнь».

Алла Горбунова

«Мне тоже нравится сочинять, но и писать о том, что было, нравится не меньше. В жизни бывает много историй и людей, которым ты благодарен и про которые хочется написать».

«Я люблю и приветствую документальное начало. Люблю читать книги про реально произошедшие истории. Но это не отрицает, что фантазия прекрасна, я не вижу тут противоречия. В искусстве может быть и то, и другое».

«Я ни в какое литературное мастерство не верю. И считаю, что научить писать нельзя».

«В драматургии и поэзии есть законы, но не в прозе. Проза для меня — сугубо иррациональное искусство. Ему нельзя научить, но можно дать возможность научиться».

«Я писал очень много рассказов в молодости. И я помню это психологическое ощущение — когда хочешь быстрее написать и этим текстом моментально поделиться. Это стремление донести свой текст, пока он горячий. Но потом я понял, что так делать не надо — должно пройти какое‑то количество дней, ты сам исправишь недостатки. Проблема романов и рассказов — это проблема дыхания».

Алексей Варламов