Интересные факты о Владимире Маяковском

Великий русский поэт Страны Советов появился на свет 7 июля 1893 года по старому стилю в Грузии, в селе Багдади (Багдати с 1940 г.). Там до сих пор сохранился дом, в котором он родился, а на главной площади ему поставлен памятник.

Еще больше о литературных героях и их создателях вы узнаете из нашего Яндекс.Дзен‑канала.

Грузия в те года входила в состав Российской империи, и после многочисленных кавказских войн первой половины XIX века там оказалось много русских. Будущий писатель происходил из семьи запорожских казаков, а один из его предков служил в армии полковым есаулом. Согласно сенатскому приказу от 26 апреля 1835 года, полковому есаулу и многим другим малороссийским чинам предоставлялось право на потомственное дворянство. Но оно не принесло семье богатства — отец мальчика служил простым лесничим.

То, что отец Маяковского называл себя русским, мать была украинкой, а сам он родился и вырос на Кавказе и грузинский стал его первым языком, дало ему право говорить о себе как о «рожденном между культур».

Первой прочитанной книгой Маяковского стала «Птичница Агафья» Клавдии Лукашевич, а второй — знаменитый «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский». «Вот это книга!» — такой была реакция Маяковского на произведение Мигеля де Сервантеса Сааведры.

Маяковский пошел в школу только после переезда семьи в Кутаиси. На вступительном экзамене сидевший в приемной комиссии священник спросил его: «Что такое „око“?» Мальчик ответил, что это слово значит «три фунта» по‑грузински. Тогда ему объяснили, что «око» — это «глаз» по древнему церковнославянскому. И маленький Маяковский «возненавидел сразу все древнее, все церковное и все славянское». Но в гимназию он все‑таки поступил.

В 1906 году от заражения крови умер отец Маяковского. Для этого оказалось достаточно уколоть палец иглой. Из‑за этого у поэта потом на всю жизнь развилась гермофобия — боязнь бактерий: он часто мыл руки и даже носил с собой кусок мыла в мыльнице, а еще не переносил вида шпилек, иголок и прочих острых предметов.

В том же году он, 13‑летний, вместе с матерью, двумя сестрами Людой и Олей переехал в Москву.

В Москве Маяковский сблизился с революционно настроенным студенчеством. В 1908 году он вступил в Российскую социал‑демократическую партию, работал по линии партийной пропаганды, создавал и распространял листовки и прокламации. Был трижды арестован по делу о нелегальной типографии, а также за связь с группой, которая занималась экспроприациями, ограблениями в пользу партийной кассы, и за помощь в побеге женщинам‑политкаторжанкам из Таганской тюрьмы. Однако по первому делу его освободили по малолетству: ему было пятнадцать. По второму вину на себя взял его товарищ, а за организацию побега Маяковский попал в тюрьму.

Там юный поэт вел себя дерзко и бунтовал против местных порядков. Из‑за этого его часто переводили из тюрьмы в тюрьму. Всего он их сменил четыре и даже полгода провел в одиночной камере знаменитой Бутырки. Именно там он написал первую тетрадку стихов, которую у него отобрали на выходе. Позже он этому радовался: стихи были слабые. Однако именно с этого момента Маяковский вел отсчет собственного творчества.

В 18 лет он сошелся с богемной художницей Евгенией Ланг, двоюродной сестрой поэта Валерия Брюсова, которая вдохновила его на занятия живописью. Дружбу с поэтом она пронесла через годы и уже в 1925‑м в Париже, принимая его в гостях, написала его портрет.

Маяковский начал развиваться как художник. Он учился в подготовительном классе Строгановского училища, а позже поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества (пожалуй, единственное место в империи, куда принимали сидевших по политическим статьям без документа о благонадежности), откуда его через три года исключили за публичные выступления, так как правилами училища это было запрещено. Именно там он познакомился с Давидом Бурлюком и субкультурой футуристов.

Бурлюк был на десять лет старше Маяковского, слыл франтом, ходил в сюртуке и пользовался ларнеткой: ей он прикрывал свой искусственный левый глаз. Позже он эмигрирует из страны, когда Маяковский вовсю будет творить в «Окнах сатиры РОСТА», и станет успешным художником, членом Американской академии искусств и литературы.

С начала Первой мировой войны поэт рвался на фронт, но его не взяли из‑за его общеизвестной неблагонадежности. Через год он все‑таки попал под призыв в армию, но тогда идти на фронт уже не хотел. Его взяли служить в Военную автомобильную школу. В феврале 1917‑го Маяковский в составе группы из семи солдат арестовал генерала Петра Секретева, который возглавлял это учебное заведение.

Осип Брик покупал стихи у Маяковского пока тот служил в армии (солдатам печататься было нельзя) и публиковал их. Так вышли поэмы «Флейта‑позвоночник» и «Облако в штанах».

Осип и Лиля Брик владели небольшим, но доходным бизнесом и к богеме не имели никакого отношения. Однако Лиля позже организовала в их квартире настоящий литературный салон. Она стала музой Маяковского, несмотря на имевшегося мужа. Тот добровольно уступил ее другу то ли из‑за здоровья, то ли из‑за пропагандировавшейся тогда «теории стакана воды», которая заключалась в отрицании любви и легком способе утоления инстинктивной сексуальной потребности. Довольно продолжительное время Осип, Лиля и Маяковский жили втроем в одной квартире, здорово эпатируя этим общественность.

История Бриков и Маяковского легла в основу фильма «Третья Мещанская» 1927 года, который был снят по сценарию Виктора Шкловского, хорошо знакомого со всеми троими.

Лиле Маяковский подарил кольцо‑печатку с аббревиатурой ЛЮБ — Лилия Юрьевна Брик. Если его вращали, то получалось «люблю». В ответ он получил кольцо с графическим орнаментом в виде букв М и VV — Маяковский Владимир Владимирович. Свое кольцо Лиля носила до конца жизни, в поздние годы она вешала его на цепочку на шею.

В первый год революции, кроме поэзии, Маяковский еще писал сценарии и даже снимался в кино. Увы, целиком до нас дошел лишь один фильм с ним в главной роли. Это картина Евгения Славинского «Барышня и хулиган» 1918 года. Сценарий к ней написал сам поэт на основе «Учительницы рабочих» итальянца Эдмондо де Амичиса.

С Есениным Маяковского связывали многолетние отношения соперничества, вражды, симпатии. Оба возглавляли влиятельные литературные движения. Оба были примерно одинаково талантливы. Но если Маяковский был отчетливо поэтом будущего, то Есенин явно становился национальным любимцем.

Оба негласно признавали за оппонентом выдающийся дар. Однажды Маяковский страстно расхвалил стихи Есенина в редакции журнала «Новый мир», но тут же запретил кому‑либо из присутствующих рассказывать об этом. При этом поэты не упускали случая подколоть друг друга публично. За их противостоянием обожали наблюдать современники.

Есенин:

«Сколько бы ни куражился Маяковский, близок час гибели его газетных стихов. Таков поэтический закон судьбы агитез!»

Маяковский:

«А каков закон судьбы ваших „кобылез“?»

Есенин:

«Моя кобыла рязанская, русская. А у вас облако в штанах...»

Работая «рупором революции», Маяковский пользовался полным доверием советской власти и часто выезжал за границу с пропагандистской миссией. Он побывал в Польше, Чехословакии, Германии, Франции, Испании, Мексике, США и на Кубе.

На Международной художественно‑промышленной выставке в Париже, которая состоялась летом 1925 года, Маяковского наградили серебряной медалью за рекламные плакаты с его текстами.

Когда поэт пытался добраться до Нью‑Йорка, при пересечении американо‑мексиканской границы, несмотря на наличие всех документов, попал в камеру полицейского участка вместе с другими нелегалами. Из‑за незнания языков Маяковский не смог общаться с представителями власти ни на английском, ни на испанском, ни на французском.

В первый же день в Нью‑Йорке он позвонил старому другу художнику Давиду Бурлюку. Вместе они прошли по городу не один десяток километров: и по Пятой авеню, и по Гарлему, и по Бронксу, и по Бродвею. Сохранился портрет Бурлюка, сделанный в этот период самим Маяковским. Он доказывает, что поэт действительно был отменным рисовальщиком.

Маяковский провел более десятка выступлений в Нью‑Йорке, Детройте и Чикаго, Кливленде, Филадельфии и Питтсбурге. Всего он пребывал в Соединенных Штатах три месяца. Из них два — 32‑летний Vladimir не разлучался с 20‑летней Элли Джонс, русской эмигранткой. Они вместе гуляли, обедали, пропадали в бильярдной, слушали джаз и, говорят, провели в уединении ни один вечер.

Многие факты о себе Маяковский рассказал в короткой автобиографии «Я сам».