Плохих народов не бывает, бывают лишь плохие люди.

Большая Россия, много в ней красивых мест, а бардак, посудить, он везде одинаковый...

Кто испытал, тот поверит: нет на свете изобретательней и нацеленней человека, чем голодный человек, тем паче, если он детдомовец, отрастивший за войну мозги на том, где и что достать.

Когда наш народ пьет, он звереет. Это известно. Но когда он не пьет, он тоже звереет. Когда же он пребывает самим собой?

С невосполнимым опозданием получаем мы правду; нехватка ее — в основе многих наших бед.

После такого громкого чтения вслух еще больше животы скрутило, и они навсегда потеряли веру в писателей; если у них цыпленка не жрут, значит, писатели сами зажрались!

Живешь, живешь, как кролик, выставленный на рынке в корзине: купят или не купят? А тут вдруг появляется волшебник и уводит тебя. Куда — не важно. Важно, что отсюда. И — навсегда. Фантазия? Но ведь должна же быть у безродных сказка? Как им без веры в сказку жить?

Ответственность непосредственных виновников произвола не должна создавать у всех остальных сладостное чувство собственной безгреховности: «Мы не ведали, не понимали, были заняты другим...». «Не знали, не ведали...»? Ну так получайте...

Преступления, творящиеся втихомолку за стенами домов, при общем равнодушии общества, и есть главная опасность для всех нас, какие бы ужасы ни расписывала печать о маньяках и крестных отцах.

Вот и попробуй потом привести доводы в защиту милосердия — сам того и гляди, получишь эти сто ударов от обезумевших от горя родственников.