Я Труба кладбищенская. Пусть услышат голос мой! Он должен быть услышан...

Нет на кладбище ни жизни, ни времени. Нет ни заката, ни прилива, ни смены ветров, ни перемены погоды.

Жили-были три мужика давным-давно... Ну правда, жили-были три мужика давным-давно. А дальше я не знаю, что с ними сталось...

Наверху-то, если тебе не нравится компания, ты волен оставить ее и пойти куда угодно. Но — увы и ах — никогда не покинут мертвые своего места в грязи кладбищенской.

Кладбище — это пергамент, туманные слова коего суть паутина человеческих мечтаний; выцветшие чернила — дерзость людских усилий; сморщенные листы — века людской тщеты...

Ты помнишь меня или здесь теряют память о прежней жизни? Я-то еще ничего не забыла, ни чуточки...

А эти все здесь, живые они или мертвые? Они же тараторят в точности как на земле!

Жизнь, она ведь как орудие: зарядили да выстрелили...

Я так же отчаянно жажду культуры, как кукурузный початок солнечного света.

Искусство вечно, а жизнь уплывает.