В Питере жить

Читатель отправится в путешествие по питерским переулкам и проспектам, побывает в Ленинграде, Петрограде и даже императорском Санкт-Петербурге. Петербург как сон Татьяны Толстой, набережная Фонтанки Никиты Елисеева, пески Петербурга Бориса Гребенщикова, маршрутки и маршруты Андрея Аствацатурова, Толстовский дом и Пять углов Елены Колиной, Ждановская набережная Евгения Водолазкина, Большая Московская Сергея Носова, Загородный проспект Михаила Шемякина, Васильевский остров Александра Городницкого и Татьяны Москвиной, Медный всадник Александра Мелихова, Елагин остров Дмитрия Быкова, Театральная площадь Елены Чижовой, Большая Подьяческая Дениса Котова, Каменноостровский проспект Даниила Коцюбинского, Странноприимный двор Андрея Битова, Петроградская сторона Магды Алексеевой, Пантелеймоновская улица Даниила Гранина, Гангутская улица Виктора Тихомирова, сад Сен-Жермен Натальи Галкиной, Таврический сад Александра Кушнера, канал Грибоедова Ирины Басовой, затонувшая Атлантида Татьяны Мэй, Саперный переулок Валерия Попова, планета Ржевка Ольги Лукас, проспект Елизарова Александра Етоева, проспект Стачек Ксении Букша, район Лесной Андрея Степанова, Московский проспект Павла Крусанова, Петергофский лабиринт Ильи Бояшова, Ленинград детства Елизаветы Боярской, Эрмитаж Михаила Пиотровского, дом Бенуа Наталии Соколовской, Петропавловская крепость Эдуарда Кочергина, набережные Вадима Левенталя…

Евгений Водолазкин, Андрей Аствацатуров, Борис Гребенщиков, Елизавета Боярская, Андрей Битов, Михаил Пиотровский, Елена Колина, Михаил Шемякин, Татьяна Москвина, Валерий Попов, Виктор Тихомиров, Александр Городницкий и многие другие “знаковые лица” города на Неве — о питерских маршрутах и маршрутках, дворах-колодцах и дворцах Растрелли, Васильевском острове, Московском проспекте и платформе Ржевка, исчезнувшем в небытии Введенском канале и “желтом паре петербургской зимы”… А прекрасные иллюстрации — офорт Михаила Шемякина на переплете, акварели Лизы Штормит и рисунки Виктора Тихомирова — дополняют очарование «петербургского текста», филигранные образцы которого собраны под обложкой этого сборника.

Квартира наша была двусторонней: окна большой комнаты выходили на мост через Ждановку и стадион Петровский, окна спальни и кухни — на Офицерский переулок. По которому, повторю, маршировали военнослужащие в своем несуетном движении на стадион. Заслышав барабанную дробь в переулке, я подходил к окну спальни и наблюдал их приближение. Когда первые шеренги скрывались под аркой, переходил к противоположному окну. Любовался тем, как, игнорируя колебательный закон, они самозабвенно чеканили шаг на мосту. И ничего, вопреки школьному учебнику физики, с мостом не происходило.

Евгений Водолазкин

Седьмая линия Васильевского острова между Большим и Средним проспектами, где располагался наш дом, берет свое начало от набережной Невы и в конце упирается в речку Смоленку. Как известно, по дерзкому замыслу Петра василеостровские линии и должны были быть поначалу не улицами, а каналами, соединявшими рукава Невы. Обывателям же василеостровским вменялось в обязанность иметь лодки, «дабы по этим каналам ездить.

Александр Городницкий

Далеко не сразу мы начинаем ценить то, что совсем рядом с нами. Наш дом стоит в шестистах метрах от Эрмитажа, мимо которого я десять лет ходила в школу и, по большому счету, не замечала его. Только уже став взрослым человеком, я стала ценить, вглядываться и наслаждаться.

Елизавета Боярская

Мне было тогда, когда я шел по набережной от дачи Державина… обычно. А стало необычно. Потому что я увидел слияние Крюкова канала и Фонтанки, а чуть поодаль вдоль по Крюкову я увидел колокольню Никольского собора, построенную Саввой Чевакинским. Она была синяя, тонкая, изящная. Мушкетерская какая-то. Она была будто выпад в небо шпаги, вот какая она была. Я стоял и смотрел на нее. Ей-ей, я завидую тем, кто первый раз ее увидит. Не специально пойдет смотреть архитектурные достопримечательности, а вот просто по делу или без дела побредет по набережной Фонтанки, равнодушно скользя взглядом по ровным рядам домов и — бац — как глаза промыл.

Никита Елисеев

В сравнении с красотой, окружавшей меня в раннем детстве, купчинские декорации выглядели уродством. Я помню растерянный вопрос бабушки, с которым она, выбравшись из такси прямо в черную грязь у подъезда, обратилась к маме: “Господи, Вера, куда ты меня привезла?” Мое отношение к этому жилищу определил ответ мамы: “Не бойся, бабушка, мы скоро уедем обратно. В Ленинград”, — с той же решительной и сильной интонацией, с какой она рассказывала про возвращение из эвакуации, с Урала.

Елена Чижова