Наш магазин
Присоединяйтесь к нашим группам в социальных сетях!
10 цитат из книги «В Питере жить»

10 цитат из книги «В Питере жить»

25.04.2017




1. Сны сродни литературе. У них, конечно, общий источник, а кроме того, они порождают друг друга, наслаиваются, сонное повествование перепутывается с литературным, и все, кто писал о Петербурге, — Пушкин, Гоголь, Достоевский, Белый, Блок — развесили свои сны по всему городу, как тонкую моросящую паутину, сетчатые дождевые покрывала. (Татьяна Толстая)

2. Если не запрокидывать голову, то в Питере вообще нечего делать: асфальт как асфальт, пыль или лужи, кошмарные парадные, пахнущие кошками и человеком, мусорные баки. Если же смотреть вверх, от второго этажа и выше, то увидишь совсем другой город: там еще живут маски, вазы, венки, рыцари, каменные коты, раковины, змеи, стрельчатые окна, витые колонны, львы, смеющиеся лица младенцев или ангелов. (Татьяна Толстая)

3. У немцев для истории есть слово Geschichte от geschehen — произойти. История — произошедшее. Но штука в том, что по‑немецки Schichte — слой. Значит, немец слышит в своем слове “история” не только то, что нечто произошло, но и то, что это нечто — слоисто. И это очень верно. История — слоиста. Один слой вдавливается в другой, остается отпечатком, порой исчезающим сразу, порой остающимся надолго… (Никита Елисеев)

4. В Санкт-Петербурге, в самом европейском городе нашей необъятной российской империи, встречается удивительное разнообразие общественного транспорта. У нас есть все, что пожелается пассажиру, даже самому что ни на есть фантазийному и привередливому: тут и широченные автобусы, щедро размалеванные рекламой, и рогатые, как антилопы джейран, троллейбусы, и дребезжащие трамваи, и поезда метрополитена, ритмично постукивающие колесами, и нарядные такси с шашечками и лампочками. Весь этот автотранспорт, завезенный из соседних стран, смотрится на наших улицах шикарно, очень по‑европейски и, главное, — вместительно. Однако в семье, как говорят, не без урода, и среди заграничных средств пассажироперевозок случаются досадные исключения. Возьмем, к примеру, маршрутный автобус. В Петербурге он почему-то мал и неказист. Да вдобавок еще и тесен. (Андрей Аствацуров)

5. Мир такой большой, а ты, д е т к а, всю жизнь толчешься на пятачке от Садовой до Рубинштейна”, — сказал мне приятель. Это справедливый упрек, моя личная география такая микроскопическая по сравнению с тем, что могло бы быть: Берлин — Нью-Йорк — Тель-Авив — Сидней или даже, простите за выражение, Порт-Морсби (всего‑то отделен от Австралии проливом Торреса) — почему бы нет?.. А я живу крошечной буквой П: если от дома моего детства на Садовой пойти к моему взрослому дому на Рубинштейна… пойти-пойти… Садовая, Невский, Рубинштейна… за 18 минут можно дойти. Плюс 2 минуты на чуть замедлить шаг на Аничковом мосту. (Елена Колина)

6. И все мы в Питере связаны, перепутаны, передружены, и в каждом любом месте я смеялась, целовалась, выходила замуж, в Порт-Морсби (хотя он всего‑то отделен от Австралии проливом Торреса) так бы не было. Я не знаю, как жить там, где не в каждом любом месте смеялся, — может быть, и хорошо, я не знаю. Думаю, без Питера чувствуешь себя голым, ну, может быть, не совсем голым, но без шапочки. (Елена Колина)

7. Я враг гибели милого животного — трамвая, видела своими глазами: трамвай бодро колесит по Цюриху, по Праге, никому не мешает. Трамвай в моем детстве-то был единственный громкий звук с улицы, звук из добрых, привычных, никогда не мешающих. Трамвай бросал дрожащие отсветы на стены, немножко скрипел, тормозя, а потом нежно звонил звоночек, предвещая закрытие дверей и отъезд. (Татьяна Москвина)

8. А в этом петербургском расцвете, скажу я вам, изначально было нечто болезненное и чахоточное: Петр указал нам европейский путь и построил европейский город, но в этом городе работать — хорошо, а жить — почти невозможно. И потому на расцвете российской культуры, на всем, чем мы гордимся, на Толстом, Достоевском, Чехове, балете и передвижничестве, на вырождающейся гемофилической династии, на терроре и парламентаризме, — всегда лежал закатный отсвет. Процвесть, так сказать, и умереть. (Дмитрий Быков)

9. Иногда я пытаюсь понять, что чувствуют люди, которые никогда и никуда не переезжали. Жизнь, прожитая там, где родился, — долгий спектакль в одних декорациях: действующие лица (с течением лет — все больше их исполнители) приходят и уходят, но всегда остаются на сцене памяти. Слова, которые они произносят, да и сами их образы меняются неуловимо, и уже трудно сказать, так или немного иначе выглядели мать и отец в тот единственный день, когда главный герой своей непрерывной жизни вышел во двор с новыми, только что подаренными формочками, или, наоборот, вошел в парадную со школьным аттестатом, или привез из больницы неделю как родившегося первенца. (Елена Чижова)

10. Но города — это не только улицы и дома. Это, прежде всего, люди. Когда Мандельштам писал: “…У меня телефонов твоих номера”, он же как раз имел в виду людей, которым можно позвонить, с которыми можно поговорить (“На лестнице колючей разговора б!”), с которыми можно разделить любовь, работу — жизнь. (Магда Алексеева)







Подпишитесь на новости
Email *
Имя



Комментариев ещё нет
Комментарии могут оставлять только авторизованные пользователи.
Для этого войдите или зарегистрируйтесь на нашем сайте.
/
Возможно будет интересно

Спасти мир в одиночку

Корецкий Данил Аркадьевич

Царство Греха

Манискалко Керри

Кот круглый год!

Усачев Андрей Алексеевич

Супернова

Мейер Марисса

Окно призрака

Харди Камрин

Королевские зайцы. Союзмультфильм

Асбьёрнсен Питер Кристен

Подлинная история Константина Левина

Басинский Павел Валерьевич

1984

Оруэлл Джордж

Когда тает лёд

Грейс Ханна

Что таится за завесой

Вудс Харпер Л.

Синий шепот. Книга 1

Фэйсян Цзюлу

Подпишитесь на рассылку Дарим книгу
и скачайте 5 книг из специальной библиотеки бесплатно Подпишитесь на рассылку и скачайте 5 книг из специальной библиотеки бесплатно
Напишите свой email
Нажимая на кнопку, вы даете согласие на обработку персональных данных и соглашаетесь с политикой конфиденциальности

Новости, новинки,
подборки и рекомендации